Лейтенант, лётчик-оператор вертолета Ми-24, военный летчик 3-го класса, родился 28.3.1964 г. в г.Помощная Доброволичковского р-на Кировоградской обл. Русский. В ВС СССР с 5.8.1981 г. Окончил Саратовское ВВАУЛ. В Республике Афганистан с января 1987 г. Совершил 108 боевых вылетов. 18.5.1987 при выполнении боевого задания по прикрытию вертолетов Ми-8 обнаружил и подавил зенитную установку противника. При выходе из атаки вертолет на малой высоте был подбит, взорвался и, упав на землю, сгорел. Ешин погиб.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).

Прикрывавший десант, высаживаемый у крепости Алихейль, вертолет капитана С.Молчанова, во время отхода от района высадки был поражен ракетой ПЗРК и упал в 2км ЮЗ Алихейля. Экипаж в составе командира и оператора л-та С.Ешина погиб. Проводившей спасательные работы группе удалось найти только парашюты. ХОЧУ ДОБАВИТЬ! Ребята погибли прикрывая нашу высадку на крепость Алихейль. Я был солдатом, мы утром взлетели с Гардеза.Две восьмерки и прикрывали нас две 24. Весь полет до Алихейля проходил нормально, шли на предельно малой, местами подымались выше когда пролетали высотки. При подлете к крепости, горы были очень сильно в зеленке. Мой старослужащий дал длинную очередь с АК куда то, вероятно для профилактики. Мы высаживались первым бортом, 24 ходили по кругу нас прикрывали. От винтов и пыли не сразу понял, что мы сели на пристреленное место. Поэтому пинками старослужащего добежал в составе группы до первого дувала. Как только мы забежали во двор стены дувала и укрылись за его стенами, сразу офицер (Сумятин) крикнул, что сбили вертушку. Честно говоря у него на глазах были слезы. Самого пуска ПЗРК я не видел и как падала вертушка тоже. Просто это было одновременно после крика офицера о сбитой вертушке. С нами был старшина разведроты Женя,он думал, что упала 2 восьмерка на ней были разведчики.Был слышен очень сильный взрыв и потом еще череда меньших. Стрельба по крепости сразу прекратилась.Вертолет упал с в 1.5 - 2 км.от нашего места нахождения. Сразу было решено организовать эвакуацию экипажа. т. к с места где он упал доносились звуки стрелкового боя. Мы верили, что они жывы. Не знаю сколько прошло времени пока мы организовывали группы для эвакуации с солдатами афганцами под командованием советников. Но прилетела вертушка ПСС или санитарная,они запросили по связи офицера, что бы забрать экипаж. Сумятин помню матом отправил их обратно. Советники сказали. что перед тем как спуститься, нужно обработать с танка близ лежайшие вершины и седловины где намечен был проход групп. Мои деды и черпаки пошли прикрывать выход групп а меня с одним из советников забрал с собой Сумятин на горку, где был оборудован НП и стояла ЗУ. При подъеме попали под стрелкотню, поэтому несколько раз падали на землю. Но со стрелкового били по нам с другого кишлака.Танк отработал по вершинам и по вызову ПАНа прилетели с Баграма пара Сухих. они еще нас ыпали по вершинам, которые очень были в зеленке. При этом они поставили ковер от ПЗРК и я видел как две ракеты с интервалом 3-5 секунд на нем сдетанировали или сработали. Но самолетам они ничего не причинили. Да вот еще, чуть не забыл - когда мы скачками пробивались на НП. над нами верней очень близко, можно было с АКМ всадить, пролетела вертушка с лыжами. Сумятин даже выругался, что кто еще прилетел на вертушке? Когда подняли голову только тогда поняли, что она не наша. Эта вертушка залетела с Пакистана, прошла над местом где упала наша 24 и ушла опять в Пакистан но уже другим маршрутом. Почему я это помню, потому, что с меня спросили почему я не стрелял!? Особенно деды. Поднявшись на НП опять вызвали сухих, толи для перехвата, толи для прикрытия групп. Но они отбомбились рядом с нами, чуть зацепив кишлак. Там погиб ребенок и женщина.Потом я узнал, что это были ВВС Афганцев.Старейшины сразу пришли в крепость мы к ним спустились с НП. Они и начали говорить, что сейчас перемирие с 15 мая об явлено, а мы их бомбим. На, что офицеры им ответили, что сбили 24 первые вы, и если не отдадите летчиков живыми накроем посильнее. Старейшины ушли так же быстро как и пришли.Мы поднялись на НП, но лягла наша связь и если бы ни трофейные УОКИ ТОКИ нихреня не было бы слышно. Находясь возле средства связи я слышал все переговоры, группы не дошли до места падения метров 300-400 так ка сильное было воздействие стрелкового и нужно было спуститься вниз. Но от радиопереговоров я понял,.что остатки вертолета разбросаны на большой площади.(Полный БК,горючка и большая скорость) зделали свое дело Помню офицер несколько раз запрашивал о летчиках Когда ему сказали, что шансов у них не могло быть, Сумятин дал команду на отход групп. Когда группы начали выходить к крепости по ним и нам открыли огонь с кишлака. мы ответили стрелковым и ЗУ. В группе было два раненых. одного точно помню в ногу. Сколько времени прошло на все это я не могу сказать, так как у страха глаза велики и это был мой первый вылет после учебки.

15 февраля в России отмечается День памяти воинов-интернационалистов и вывода советских войск из Афганистана. Примечательный факт: первыми звание Героями Советского Союза получили лётчики, которые спасали своих товарищей.

Сегодня по-прежнему не утихают споры о том, нужна ли была эта война. Оставим долгие рассуждения историкам и политологам и просто познакомимся с теми, кто с честью выполнял свой воинский долг в афганском небе и на афганской земле.

Как Великая Отечественная война коснулась каждой семьи нашей огромной страны, так и война в Афганистане зацепила своим чёрным крылом каждую республику, каждый город, каждый посёлок.

Мы вспомним их и вспомним себя потому, что мы не можем сохранить с честью память ушедших героев. Я имею в виду Василия Васильевича Щербакова, героя Советского Союза, который учился и оканчивал несколько учебных заведений, но ни одно из них не отметило его достойной памятью. Ни Новоплоцкая школа, ни Витебский учебный центр, ни Актарский учебный центр, ни Сызраньское училище. Отрицаний много, а результата пока нет. Может быть, кто-то, прочитав эту статью, совершит свой гражданский подвиг и отдаст должное памяти Героя.

Он родился через шесть лет после окончания Великой Отечественной войны, в апреле 1951 года, в Белоруссии, в деревне Казимирово, где в годы войны существовало еврейское гетто и целенаправленно уничтожалось мирное население: в архивных источниках сохранились данные о расстреле 20 лиц еврейской национальности. Да и вся Белоруссия была наполнена духом прошедшей войны, и послевоенное детство Василия прошло среди деревенских бугров, где они находили патроны и снаряды. Может, поэтому он захотел защищать свою многострадальную Родину и стать военным лётчиком. Но путь к мечте был долгим. Сначала он закончил Новоплоцкую среднюю школу, которая сегодня, к сожалению, не носит его имени. Да и в самой Белоруссии можно с трудом найти какое-то ни было упоминание о памяти великого земляка.

После школы он работал слесарем-монтажником, а потом попал в Витебск, в учебно-авиационный центр по подготовке специалистов для Вооружённых сил СССР, расположенный в деревне Песчанка, в 13 километрах западнее Витебска. Потом он попросился перевести его в Аткарский УАЦ ДОСААФ. Он всё время летал на вертолётах Ми-1, и с каждым днём его мастерство выходило на новую ступеньку. Наконец, в 1970 году Василий получил звание младшего лейтенанта. Через два года, в 1972 году он смог сдать экстерном экзамены за полный курс Сызранского высшего военного авиационного училища лётчиков. И получил из рук начальника училища, генерал-майора Валентина Васильевича Алексенцева, диплом.

Майор, а потом подполковник Василий Васильевич Щербаков, возглавляя вертолётную эскадрилью, совершил за время свой работы 400 боевых вылетов над горами Гиндукуш (это слово означает «убийца индусов»). Как рассказывают его сослуживцы, Щербаков обладал уникальным профессиональным чутьём, у него был поистине талант лётчика, позволивший ему спасти не одну жизнь. Среди них был экипаж сбитого вертолёта, который «душманы» хотели взять в плен.

Но Щербаков смог приземлиться и спасти своих товарищей. Вот как об этом написал Дмитрий Каршакевич, корреспондент журнала «Армия» (1999 год), который лично встречался с живым Щербаковым и записал его воспоминания. Дмитрию, как журналисту, повезло встретиться с легендой. Мне, отчасти, тоже потому, что эту я услышала в ростовском Доме офицеров, на лекции, посвящённой героям Советского Союза, которую провёл лётчик-снайпер, председатель Союза ветеранов войны и военной службы Краснознаменной воздушной армии Виктор Гришин.

«Рваную аппликацию рваных скал разорвал высокогорный кишлак. Зенитный пулемёт ударил именно оттуда. Неожиданно, почти в упор.

Руки автоматически отвели машину от опасного курса. Небосвод качнулся, и кривую зубчатку гор залила огромная небесная волна. Радиосвязь пропала. В шлемофоне шипел, скрежетал некий оборванный нерв. Перед глазами вращалась черепица горных вершин, обрывки неба, загнанное в каменный мешок солнце. Но что же с ведомым? С Копчиковым?

Командир! Я вижу! Я вижу Копчикова! - обречённо сорвался голос правого лётчика.

Доклад - как приговор: Володя сбит.

Вертолёт Копчикова терял высоту. Из пробитых баков хлестал керосин, оставляя в небе белый след. Машина рухнула, подняв вихрь пыли. Уцелевшие лётчики выскочили, и залегли рядом.

Кольцо моджахедов сжималось.

Ярость, молодая, отчаянная захватила сердце Василия Васильевича: спасу!

Машина пошла вниз.

Севший вертолёт сбил душманов с толку. Исхлёстанные ветром, песком и пылью они замерли в изумлении перед безумным поступком советского пилота.

Щербаков не мешкал. Выскочил из машины. Упал грудью на горячий краснозём. Вокруг запели пули, зацокали обо что-то твёрдое и перешли на визг, словно сожалея, что не нашли цели. В ответ у майора дёрнулся автомат, выдохнул сладкую пороховую гарь.

На борт! - крикнул он Копчикову.

«Духи» изо всех стволов лупили по взлетающей «вертушке». Пули дырявили корпус Ми-8.

Отчаявшись сбить вертолёт Щербакова, душманы бросились с ненавистью и яростью на вертолёт Копчикова. Ножами они резали машину».

Война в Афганистане, по выражению командующего 40-й армией Бориса Громова, была бы просто невозможна без вертолётной авиации.

«Не надо спорить. Надо помнить и знать историю», - считает председатель Морозовского районного отделения Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство» подполковник запаса А.И. Алексенко.

Выступая перед молодыми солдатами, недавно прибывшими в гарнизон, Александр Иванович рассказал об истории военно-политической спецоперации СССР в Афганистане, которая длилась с 1979-го по 1989-й год. Вспомним и мы.

«Афганская война», как чаще ее называют, проходила в четыре этапа: с декабря 1979-го по февраль 1980-го - ввод советских войск в Афганистан, размещение их по гарнизонам; с марта 1980-го по февраль 1985-го - ведение активных боевых действий, в том числе широкомасштабных, работа по реорганизации и укреплению вооруженных сил Демократической Республики Афганистан (ДРА).

Безвозвратные потери в афганской войне советских солдат, первоначально опубликованные в газете «Правда», составили 13833 человека, позже, с учетом убитых, умерших от ран, болезней и в происшествиях, пропавших без вести, это число увеличилось до пятнадцати тысяч.

О своем боевом пути в ДРА вспоминал и воин-интернационалист, майор запаса Рафаэль Николаевич Юсупов:

Я служил в Приморском крае, когда началось формирование спецподразделений для помощи афганскому народу. В разведывательной эскадрилье был замполитом. Транспортными самолётами нас доставили в Кабул. И поскольку задача эскадрильи - разведка, мы отслеживали караваны с вооружением, направлявшиеся в Афганистан из Пакистана, Ирана. Несмотря на то, что тип наших самолетов изначально предназначался для разведки, нам приходилось и бомбить. Эскадрилья потеряла четырёх летчиков. И лишь двух из них удалось доставить на родину. Поскольку местность - горно-пустынная, поиск тел боевых товарищей оказался безрезультатным. Фактически там шла гражданская война.

Мы всегда помним о погибших. Традицией стали и эти встречи. Я хотел бы, чтобы вы, представители молодого поколения воинов, чтили их также свято, - заключил Рафаэль Николаевич.

Воин-интернационалист старший прапорщик П.Н. Сергиенко солдатом-срочником попал в Афганистан и проходил там срочную службу с 1983- го по 1985-й годы. Кстати, выполнение воинского долга в то время не идёт ни в какое сравнение с нынешним пребыванием в армии срочнослужащих. Петр Николаевич поделился воспоминаниями не только о своих непосредственных обязанностях по службе, но и о питании, которое, как правило, состояло из сухих пайков, о ночлеге, проходившем под открытым небом. Он показал собравшимся свой талисман, с которым не расстается и сейчас.

Авиационный техник Василий Хайхан пошёл служить в Афганистан добровольно. Умом понимал, что оставлять в закрытом военном городке молодую жену с маленьким сыном не очень хорошо, но сердцем был рядом с сослуживцами, которые поднимали самолёты в небо там, в далёкой стране. И если супругу Аллу Михайловну он смог убедить в том, что должен поступить так, как велит сердце, то маме правду говорить не стал.

Да, мы рисовали звёздочку на двери КамАЗа за каждый успешный рейс и на земле. Я писал из Афгана письма жене, оставлял на листочке место, Алла дописывала что-то своё, и потом это общее послание отправлялось в Полтавскую область, в Украину, - вспоминает старший прапорщик запаса Василий Васильевич. - Но материнское сердце не обманешь. Мама, которая раньше никогда не выезжала дальше районного центра, вдруг собралась, да и приехала в Грузию. Так она узнала, что я в Афгане.

Там я обеспечивал работу передвижной кислородной станции в сложных климатических условиях, ведь летом воздух раскалялся до плюс шестидесяти, зимой бывали морозы до минус двадцати.

Но для военного человека погода никогда не была преградой на пути чёткого выполнения боевой задачи.

Вот так и живём с ним почти 35 лет: первым делом - самолёты, - говорит супруга Василия Васильевича. - Наверное, поэтому и перед сыном Олегом вопрос выбора профессии никогда не стоял. Он точно знал, что пойдёт по стопам отца в авиацию, и обязательно будет летать.

Сейчас лётчик первого класса, капитан Олег Хайхан служит в Таганроге и летает на транспортном самолёте Ил-76.

«А помнишь, как бродили мы ночной / Улочкой со звёздною оправой? / Здесь же счёт иной звёзд, открытый мной, / Через трафарет на дверце правой…» - эти строчки из известной песни «Письмо водителя» для Николая Бабичева из посёлка Табунного не что иное, как часть армейской жизни.

Когда вся семья собирается за праздничным столом, внучка с интересом рассматривает награды дедушки, в числе которых национальный орден Мадагаскара, полученный за развитие авиации в этой африканской республике, и медаль «За боевые заслуги», завоёванная под жарким солнцем Афгана. Когда-нибудь дед расскажет ей, как трудно жить вдали от родных, как больно терять друзей, как важно, чтобы на планете был мир от Шинданда до Кандагара, - говорит Николай Петрович.

Небольшое по российским меркам расстояние в пятьсот километров колонна из сорока пяти машин, каждая из которых везла пятнадцать тонн топлива для самолётов, преодолевала за четыре- пять дней. Сверху колонну прикрывали вертолёты, двигались мы только днём. В редкие минуты тишины позировали перед фотокамерами, но провезти некоторые снимки через границу не удалось. Вместе со мной служили Валерий Карпов и Иван Земцов. Знаю, что воинами-интернационалистами пришлось стать Игорю Селиванову, Александру Сизякину, Павлу Воробьёву, Алексею Чеботарёву. Нам, как никому другому, посчастливилось познать настоящую цену крепкой мужской дружбы. И пусть сколько угодно говорят, что эта война была лишней в истории страны, солдаты-срочники, которым бы ещё жить да жить, геройски выполняли свой воинский долг, гибли наравне с офицерами, проявляя мужество и отвагу, заслужили государственные награды СССР и Афганистана. Конечно, всем нам было очень сложно найти себя на гражданке. Здесь так резко всё изменилось! Но родители с детства учили, что труд поможет преодолеть любые испытания, - говорит Николай Петрович.

Сейчас справляться с домашними делами Бабичевым помогают сыновья Александр и Денис. Они уже взрослые, всё понимающие люди. Оба собираются служить в армии и оба безмерно гордятся отцом - ветераном афганской войны.

С летчиком майором в отставке Александром Крамаревым мне удалось побеседовать в ЦКГ им. Вишневского. Встретиться в другой обстановке оказалось практически невозможно, Александр постоянно занят. Все свое время он посвящает смыслу своей жизни – самолетам.

Александр Иванович Крамарев родился 5 августа 1961 года в селе Хрещатом Воронежской области. Он с детства мечтал о небе, о большой авиации. Родное село мальчишки находилось в центре учебно-пилотажной зоны авиаполка Борисоглебского летного училища имени Чкалова, и каждый день небо над ним расчерчивали реверсивные следы серебристых самолетов.
После окончания средней школы в 1978 году Александр отправился поступать в Балашовское
ВВАУЛ имени А. Новикова. Но не прошел по конкурсу. Чтобы не терять год, поступил в Саратовский учебный авиационный центр имени Гагарина по специальности пилот вертолета.
Днем работал шлифовщиком на подшипниковом заводе, вечером упорно постигал летное дело, а по ночам мыл машины в таксопарке.
Несмотря на трудности, Александр окончил теоретическую подготовку в аэроклубе на «отлично» и был готов приступить к практическому обучению. Из ЦК ДОСААФ в клуб пришло распоряжение о переводе шестерых курсантов в Витебский УАЦ. А туда поступили новенькие вертолеты прямо с завода, и Александр без колебаний решил поехать в Белоруссию. Нежелание руководства отпускать отличника было сломлено настойчивостью курсанта Крамарева. Преподаватели на прощание подарили любимому ученику книги и инструкции для экипажа вертолета Ми-2.
- До сих пор эти книги хранятся у меня дома. Это память о моих первых преподавателях, о тех, кто учил Юрия Гагарина, - в голосе майора прозвучали гордые нотки.
В Витебске обучение также складывалось удачно. Вывозная программа практики с инструктором на месте левого пилота составляла 15 часов 42 минуты, летчик-инструктор Владимир Шарендо готов был выпустить Александра в самостоятельный полет после 7 часов первоначального обучения. Вся же летная практика курсанта обычно составляла не меньше 60 часов налета на «левой чашке», на месте пилота. У Крамарева же получилось 75. Крамареву не хватало трех месяцев до восемнадцати лет, и допустить до самостоятельных полетов его не могли. Руководство УАЦ обратилось к председателю ЦК ДОСААФ маршалу авиации Александру Покрышкину с просьбой разрешить самостоятельно пилотировать вертолет одному из лучших курсантов, невзирая на возраст.
В ответ пришла телеграмма: «Разрешаю. Беру ответственность на себя. А. Покрышкин».
Наконец-то Александр получил возможность летать самостоятельно. Первый год практического обучения Крамарев закончил на «отлично». Для прохождения дальнейшей учебы Александр отправился в Саратовскую область в Аткарский учебный авиационный центр. После Аткарска юноша получил звание младшего лейтенанта запаса.
Время учебы в ДОСААФ пришлось на начало войны в Афганистане. Основу армейской авиации в условиях горного рельефа составляют вертолеты. Возникла огромная потребность в пилотах. Военные училища не успевали подготовить кадры, и было принято решение набирать офицеров запаса на десятимесячные курсы. На эти курсы конечно же пытались поступить и младший лейтенант Крамарев с двумя саратовскими друзьями по ДОСААФ Савочкиным и Ладухиным. Но их не приняли.
- В кадрах работали опытные офицеры. Они прекрасно понимали, что мы еще дети и полны романтики и что, как только попадем в войска, будем стремиться в самое пекло, - объясняет Александр, - нам ведь было всего по девятнадцать. Конечно, нас вычеркнули из списков.
В 1981 году Александр поступил в Балашовское училище. Через две недели, когда из военкомата пришло личное дело в красной обложке, младшего лейтенанта отчислили: не положено офицеру проходить обучение совместно с рядовыми курсантами.
- «Был бы ты прапорщиком, и проблем бы не было», - Александр с улыбкой вспоминает слова начальника училища генерал-майора авиации Николая Вертеля.
Младший лейтенант запаса, конечно, не думал отступать от своей мечты. 17 ноября 1981 года Александр написал два письма: одно в «Красную звезду», второе - в «Комсомольскую правду». Он спрашивал, как поступить в сложившейся ситуации, в которой оказался со своими товарищами. «Звездочка» ответила практически сразу.
- Мне сообщили, что мое письмо направили в Главный штаб ВВС. И ровно через месяц, 19 декабря, отдельным приказом министра обороны нас призвали из запаса в Вооруженные Силы, напрямую, без спецкурсов и училищ, - до сих пор восторгается Александр.
По распределению военкомата Савочкин и Ладухин отправились в Эмбу, на известный полигон недалеко от Актюбинска. Один из них стал летать на Ми-24, другой - на Ми-8. Крамарев же распределился в Балашовский ВВАУЛ, в звено управления.
13 января 1982 года младший лейтенант Крамарев представился начальнику училища генералу Вертелю: «Товарищ генерал, не хотели брать на самолет, берите на вертолет».
Переучивался Александр на Ми-8 в течение двух месяцев при Саратовском училище. И началась военная служба: возить руководство училища, производить выброску курсантов с парашютом на учениях и делать многое другое. Даже пришлось помогать сборной СССР по парашютному спорту. Так пролетело два года.
В 1984 году три друга уже вторыми пилотами снова встретились на вступительных экзаменах в Сызранском высшем летном училище, где поступили на заочное отделение. С момента зачисления Александр начал добиваться перевода на самолет, но никто не решался посадить Александра на самолет с дипломом аэроклуба.
В мае 1985 года в Узбекистане, в центре переподготовки города Каган, лейтенант Крамарев переучился на боевой вертолет Ми-8-МТ. Здесь он приобрел навыки нанесения бомбоштурмового и ракетного ударов, посадки на высокогорных площадках ограниченных размеров. Через две недели 18 новых вертолетов Ми-8-МТ вылетели в Афганистан.
Здесь, в Афгане, Крамарев познакомился с капитаном Николаем Майдановым, который служил летчиком-штурманом и был штурманом звена.
- Когда я только пришел, - вспоминает о нем Александр, - буквально в первый же вечер он объявил, чтобы мы забыли все, чему нас учили в Союзе. «Здесь нет полетов с креном 15. Здесь полеты бешеные. Из машины выжимают все. Летай так, как требует война».
В тот вечер Александр многое услышал от старшего товарища и все запомнил, от первого до последнего слова. Полеты в горах считаются одними из самых сложных.
- У «духов» были импортные радиостанции. Они легко настраивались на нашу частоту и свободно слушали все переговоры. И если в эфире мы договаривались, что укажем место для посадки зеленой ракетой, «духи» ее выстреливали в унисон с нашей. Вылетают две одинаковые ракеты. Куда ты будешь садиться? Ошибся стороной – по тебе лупят из пулемета ДШК, - вспоминает Крамарев. - Пули просто прошивали вертолет, как нож масло.
Когда в апреле 1986 года была аттестация, командир экипажа капитан Федоров написал фразу, которая в будущем сыграла важную роль в достижении Крамаревым своей детской мечты. «Занимаемой должности соответствует. Целесообразно назначить на должность командира вертолета, но, учитывая его желание, стремление и мечту с детства летать на самолетах ВТА, ходатайствую о предоставлении возможности для переучивания после возвращения из ДРА на самолеты типов Ан-12, Ан-26, Ил-76».
...В наушниках шлемофона прозвучала команда:
- «Ястреб один», я «Ястреб». Работайте с «Березой».
- Понял, работать с «Березой».
Александр тут же связался с наземным подразделением, с которым предстояло взаимодействовать. На борту вертолета десант и продовольствие. Пехота ведет ожесточенный бой уже вторые сутки. На исходе вода и продукты. Вертолеты эскадрильи цепляются за площадки левым колесом. Десантирование надо произвести быстро, пока не опомнились душманы.
Борттехник старший лейтенант В. Шевченко открыл дверцу. Десант пропадает в облаке пыли, поднятом винтами.
Неожиданно стрелка тахометра начала падать. Еще немного, и правое колесо шасси коснется земли. Последует крен вправо, а там…
- Командир, обороты! – указал штурман.
- Вижу, Саня, - спокойно сказал Федоров.
Вертолет с правым креном нырнул в ущелье. Выровнявшись внизу, встал на курс.
На выходе из ущелья вертолет попал под обстрел. Душманы палили из зенитных пулеметов, не жалея патронов. Командир сманеврировал. Но не помогло. Одна пуля пробила блистер пилотской кабины. Встречный поток воздуха ударил в лицо. Федоров, когда вертолет ушел из опасной зоны, спросил:
- Все живы?
- Все, - сказал Крамарев.
Вскоре эскадрилья приземлилась на своем аэродроме.
…Когда Крамареву вручали орден Красной Звезды, он шепнул стоявшему рядом командиру:
- А за что мне? Я же ничего такого не…
Тот лишь пожал руку своему другу. И сказал, чтоб никогда не забывал, что такое дружба и взаимовыручка.
Так закончилась школа мужества в суровом небе Афганистана.
После Афганистана Крамарев продолжил службу в Балашовском училище. Как-то начальник отдела кадров училища подполковник Полковников порекомендовал Крамарева начальнику авиации ВДВ полковнику Савельеву, который приехал отбирать летчиков на самолеты Ан-2. Кадровик рассказал Савельеву о старшем лейтенанте, мечтающем летать на самолете. Вопрос о переводе решался полгода. Наконец старший лейтенант приехал в отдельную эскадрилью ВДВ. Переучивать новичка взялся капитан Александр Лазарев, пролетавший двадцать лет на Ан-2. Профессионал за пять смен подготовил Крамарева к самостоятельному полету. И в день своего двадцатишестилетия он осуществил свою детскую мечту – совершил самостоятельный полет на Ан-2.
В Афганистане Александр видел, как выполняют самолеты посадки в экстремальных условиях на короткие грунтовые полосы. Крамарев не раз обращался в штаб Туркестанского военного округа с просьбой дать ему возможность переучиться на Ан-12. Ему неизменно отвечали, что запрос будет рассматриваться только после выполнения Крамаревым интернационального долга.
В 1988 году Александр заочно окончил Балашовское училище. На выпуске генерал Лепунтилов произнес примечательную фразу: «Самый интересный диплом - у Александра Крамарева. Пока только одному ему удалось окончить два курса на вертолетчика и на выпуске стоять летчиком военно-транспортной авиации».
В конце 1990 года капитана Крамарева перевели в Читу, где Александр приступил к подготовке и изучению полетов на Ан-12. За день до Нового года капитан Крамарев поднял в воздух и эту машину.
- Следующий, 1991 год стал для меня очень тяжелым. Хотелось летать. Из 365 дней в году только 40 провел дома.
В конце года начался отбор для подготовки дублирующего экипажа на Ту-154. В число достойных попал и Александр.
- Я же упертый деревенский мужик, - объясняет свое стремление пилот, - в марте 1992 года я уже возил командующего округом и личный состав.
До 1994 года Александр летал как на Ту-154, так и на Ан-12. Охотно выполнял любые задачи.
26 августа 1994 года капитан Крамарев был переведен в Чкаловскую авиационную дивизию особого назначения. Служба сложилась не менее интересно, чем в предыдущие годы, и после шестой командировки капитану Крамареву вручили майорские погоны. Задачи были намного серьезнее: перевозка руководящего состава Министерства обороны.
- Нам иногда ставили задачу «Лидер-А», - припоминает подробности Александр, - это перевозка руководства страны, за исключением президента и премьера - у них на это есть 235-й отряд. Так и летал до увольнения.
В начале 2000 года Александр уволился в запас. И в этом же году, 29 января, в Чеченской Республике погибает его товарищ по Афганистану полковник Майданов.
С того дня у Александра Крамарева появилась новая цель: создать детско-юношеский аэроклуб имени Героя Советского Союза, Героя Российской Федерации полковника Николая Майданова.
Ради этого он купил в Казахстане 2 самолета, транспортировал их в Россию и лично занимается их восстановлением. В денежном вопросе помогла вдова Николая Майданова, и она же дала разрешение на использование имени Героя в названии аэроклуба.
- Мое искреннее желание - обучать детей, давать им наземную и летную подготовку начального уровня. Аэроклуб, который я пытаюсь создать, должен быть бесплатным. Коммерческая деятельность здесь неуместна. В этот аэроклуб должны набираться дети погибших военнослужащих. И в данном вопросе нужна помощь депутатского корпуса, так как возникла необходимость принятия закона о малой авиации, - поясняет Александр свое стремление.