Кандидат экономических наук, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге
Он Кремль покинул, пошел воевать, чтоб землю в Леванте дайханам отдать.
Аллюзия на известные стихи Михаила Светлова - первое, что приходит в голову при чтении информации о том, как Владимир Путин наращивает российское военное присутствие в Сирии. Не нужен нам берег турецкий, и Африка нам не нужна. А вот то, что между Турцией и Африкой, вдруг очень понадобилось.
На самом деле еще не ясно, понадобилось или нет, но пресса активно обсуждает данную тему. Поскольку наши солдаты, участвующие в гражданской войне на стороне Башара Асада, были «обнаружены» весьма неожиданно, комментаторы лихорадочно пытаются понять, зачем это нужно России. Особенно с учетом того, что мы все глубже увязаем в экономическом кризисе, с трудом покрываем бюджетный дефицит за счет резервного фонда и плохо понимаем, как будем сводить концы с концами, когда он иссякнет.
Гипотезы, выдвигаемые маститыми аналитиками, выглядят одна сомнительнее другой.
Первая версия: Путин хочет спасти режим старого верного ближневосточного друга Башара Асада. Вообще, в мире весьма распространено представление, что если российский президент сам склонен к авторитаризму, то обязательно должен любить всех диктаторов в мире.
Однако история учит тому, что спасать без нужды чужие диктатуры - дело провальное: и им не поможешь, и свое положение подорвешь. Путин это наверняка понимает, поэтому ни Саддама, ни Каддафи он спасти не пытался. Точнее, ограничивался словесными интервенциями в их пользу, но военных интервенций не осуществлял. И Асада он до сих пор не спасал, хотя гражданская война в Сирии идет уже несколько лет. Может быть, именно за последний год случилось что-то, повышающее активность России на ближневосточном направлении?
Второе соображение, высказываемое комментаторами, выглядит следующим образом: Путин желает вступить в бой с боевиками «Исламского государства» (террористическая организация, запрещена в России), которых американцы, по всей видимости, недостаточно чихвостят. Кремль, мол, понимает, насколько большую угрозу для России представляет исламский экстремизм, и пытается пресечь его в зародыше.
Если предположение насчет спасения Асада недооценивает прагматизм Путина, то предположение насчет битвы с исламистами явно его переоценивает. ИГ, конечно, опасно и для России, и для Европы, и для Америки, но лишь в стратегической перспективе. Путин же — не стратег, а блестящий тактик (как и положено офицеру КГБ, которого учили решать частные, конкретные задачи).
Если бы у России имелась стратегия на длительную перспективу, мы бы не собачились с Америкой из-за мифических угроз, существующих только в голове обывателя, а совместно боролись с угрозами реальными. В том числе на Ближнем Востоке, где разнонаправленные действия против ИГ со стороны США, России, Асада и конструктивной сирийской оппозиции могут лишь усилить хаос. А это вряд ли будет способствовать нейтрализации экстремизма.
Третье объяснение (совсем уж диковинное) сводится к намерению России вернуться на Ближний Восток всерьез и надолго. Путин, как предполагают некоторые эксперты, стремится сформировать шиитский антиамериканский блок, куда входили бы Сирия, Иран и Ирак. В общем, мы хотим вернуть те «благословенные времена», когда по всему миру были «разбросаны» страны социалистической ориентации. Точнее, как учил меня еще в 1982 г. преподаватель научного коммунизма, - страны, ориентирующиеся на социалистический карман.
Думается, Кремль не отказался бы от таких союзников. Тем более с учетом своего намерения выстроить нечто вроде Конинтерна (Консервативного интернационала), который научит весь мир хранить традиции и бороться с геями. Однако сегодня у России уже нет кармана, из которого можно было бы спонсировать новоявленных консерваторов. Предположения о формировании пророссийского шиитского блока не учитывают ограниченность наших ресурсов. Повоевать годик-другой мы, конечно, можем, если впарим телезрителю мысль, будто противостоим на Ближнем Востоке коварным замыслам «наших заокеанских партнеров» (как любит выражаться Путин). Однако шиитские лидеры на пропаганду Киселева-Мамонтова не поведутся. Им наличные подавай.
В общем, все эти скороспелые концепции не слишком удачно объясняют интерес, который Кремль проявляет к ситуации на Ближнем Востоке. Не исключено, кстати, что представления об этом интересе вообще сильно преувеличены, и Россия не станет наращивать свое военное присутствие в Сирии. Но если это произойдет, то, думается, с совершенно иной целью, нежели те, о которых говорилось выше.
За последний год мы обрели интересный опыт на Украине, и именно он может подвигнуть Кремль к активизации российского присутствия на Ближнем Востоке.
Украинские события подтвердили предположения о том, что Россия не может удержать свой марионеточный режим в Киеве и неспособна даже с помощью щедрых кредитов сформировать прокремлевский блок на постсоветском пространстве. Если смотреть на ситуацию вокруг Украины с такой точки зрения, то Путин схватку проиграл.
В то же время, внезапно обнаружилось, что донбасские сепаратисты могут фактически парализовать нормальное развитие украинского государства. Особенно если они не испытывают дефицита вооружений и при необходимости пользуются поддержкой кадровых военных. Киев втянулся в серьезный конфликт. Национализм восторжествовал над прагматизмом. Перспективы выхода Украины из тяжелого экономического кризиса становятся все более неопределенными. Порошенко и Яценюк теряют поддержку населения и, возможно, будут иметь проблемы с каким-нибудь очередным майданом. А Запад фактически теряет надежду получить на Украине нормальную демократию типа тех, которые в свое время сформировались в Центральной Европе и Балтии.
Возможно, донбасский опыт будет повторен на Ближнем Востоке. Россия не сумеет в долгосрочной перспективе удерживать режим Асада и, тем более, неспособна создать блок из ориентирующихся на Москву стран. Однако длительный конфликт может настолько усилить хаос, что за океаном постепенно станут приходить к мысли о необходимости сотрудничать с Путиным ради нормализации обстановки. Особенно года через полтора - после того как уйдет Барак Обама и новый президент США попытается строить внешнюю политику с чистого листа.
Нет сомнений в том, что Кремль готов "сдать" не только Сирию, но и Донбасс, ради отмены санкций, молчаливого согласия Запада на вхождение Крыма в состав России и признания «заокеанскими партнерами» российских интересов на всем постсоветском пространстве. Иными словами, Кремль давно уже строит тактику «размена» Донбасса на Крым. Но поскольку Запад пока на эту приманку не клюет, может возникнуть мысль сделать размен более сложным — к Донбассу добавить Сирию. И это для США очень важно, так как ближневосточный регион находится в непосредственной близости от главных источников добычи нефти. Хаосом на Украине Запад в принципе может пренебречь, но хаосом на Ближнем Востоке пренебрегать опасно, поскольку возможный скачок цен на нефть способен подорвать и без того сложное положение в мировой экономике.
Подключаясь к играм вокруг Сирии, Путин пытается показать всему миру, что при определении перспектив важнейших международных конфликтов его придется принимать в качестве партнера, пусть и малоприятного.
Дмитрий Травин , профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
На фоне разрешения президенту России использовать войска за рубежами страны, немедленно начались спекуляции на тему «нового Афганистана». Информационную войну со стороны Запада никто не отменял. Поскольку очевидно, что теперь Пятая колонна будет спекулировать теперь именно на этой теме, считаю необходимым разъяснить, что же происходит на самом деле.
Первый вопрос, на который мы должны ответить: что такое ИГ(ИЛ)?
Это новый проект Запада, в первую очередь, США и Великобритании. Смысл его следующий - создать инструмент для погружения значительной части мира в войну и хаос. В ее ходе сгорят долги, возникнет спрос на кредиты в мировом масштабе для восстановления мировой «печатной машинки».
В ее ходе будут разрушены или тотально ослаблены основные конкуренты США - Китай и Россия, а главный вассал - Европа — серьезно ослаблен, а значит, опять покорен и сговорчив. Таковы планы англосаксов. Сохранение нынешнего лидерства путем прекращения развития конкурентов. Иногда и прекращение их физического существования.
Для всего этого нужна война. А значит, нужен тот, кто начнет эту войну.
1. Тут и начинаются проблемы. Нет ни одной СТРАНЫ, которая могла бы напасть на Россию и Китай. Сами США, разумеется, воевать не собираются. Япония, парламент которой дал разрешение на использование Сил Самообороны за пределами границ впервые с 1945 года, воевать не очень-то хочет и не обладает потенциалом для борьбы с двумя странами. Евросоюз во главе с Германией под названием НАТО без США небоеспособен.
2. Раз нет подходящего государства, то зачинщиком хаоса и войны должно стать не государство. А нечто иное. Квазигосударство.
3. Однако карта мира не имеет пустот. Нет «ничейной» земли. Значит, для создания этой новой силы нужно карту … «освободить». То есть разрушить имеющиеся государства, чтобы на их территории, с их людскими ресурсами сделать новое квазигосударство. Руководствуясь этой логикой США и уничтожили Ливию, ослабили до предела Ирак, а теперь старательно добивают Сирию. Нужна территория этих стран. Без государства!
4. Может на Россию напасть Ирак? Нет. Он далеко, да и потенциал не тот. А вот новая трансгосударственная сила способна подойти к границам Средней Азии, атаковать и, неся новую идеологию, вызвать в бедных среднеазиатских государствах социальный взрыв колоссальной силы. После чего подпитавшись местными ресурсами и живой силой, увеличившись в размерах, атаковать уже Россию и Китай, стараясь внутри них вызвать такие же катаклизмы.
Вот вкратце и вчерне американский план.
А теперь смотрим, что США для его воплощения делают.
1. Они создали коалицию, от «борьбы» которой с ИГ эта террористическая группировка только усиливается.
2. США монополизировали эту борьбу, никакой борьбы, по сути, не ведя. Она имитируется. Поставки оружия, финансирование террористов ведутся со стороны Запада многими способами. Тут и прямые поставки и «сдача в плен» подготовленных бойцов, бегство «иракской армии». Хочется отметить и отчего-то никак не прерываемое финансирование ИГ через покупку нефти у них «кем-то».
3. В рамках «борьбы» с ИГ США до вчерашнего дня называли в качестве своей мишени … Башара Асада. То есть - сирийскую армию. Ей, реально борющейся с террористами, не только никакой помощи от Запада не оказывалось, но, наоборот, оказывалась помощь тем, кто борется против армии Сирии.
4. Логика тут такая - нужно уничтожение государств. Всех. Значит - бьем по армии и законному руководству. Вот США твердили заученные фразы о «тиране, который должен уйти».
Если в эту ситуацию никак не вмешаться, то последствия будут следующими:
1. Сирия падет, следом падет Ирак. Возможно другие государства. Напитавшись людьми, «невесть откуда» взявшимися деньгами и оружием, ИГ двинется через Афганистан в Среднюю Азию, где России придется с помощью вооруженных сил своих и других государств ОДКБ воевать с ордами террористов, не допуская их внутрь Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и т.д.
2. Это будет стоить большой крови наших солдат. При этом Запад будет нам только мешать, оказывая закулисную помощь нашим противникам. Цель - выбить нас из Средней Азии и атаковать уже собственно российскую территорию.
3. Никакое ядерное оружие при такой атаке не поможет. Потому что нет государства-агрессора. У него нет столицы, его нет согласно международному праву. Да и не будет никто применять ядерное оружие против банд, пусть и численностью в десятки и сотни тысяч человек.
4. Это уже очень большая кровь.
Что разумно сделать в такой ситуации?
Поддержать тех, кто реально борется с нашими потенциальными врагами. То есть Сирию, Ирак, Иран. В первую очередь, Башара Асада. При этом отправляя оружие и советников на Ближний Восток, Россия не имеет нужды воевать там «пехотой». Пехота есть у Асада, есть она у Ирака и Ирана. Просто до сих пор никто не помогал борцам с ИГ на самом высоком уровне современной армии. Авиацией, разведкой, организацией боевого процесса. ИГ помогают англичане и американцы (закулисно, разумеется), отсюда и успехи.
Значит ли это, что Россия постепенно будет втянута в широкомасштабные боевые действия?
Нет. Штука в том, что появление наших сил в Сирии, открытие координационного центра в Багдаде и особенно выступление Путина в ООН, не дает возможности выступить ПРОТИВ тех, кто борется с ИГ.
До нашего масштабного присутствия в Сирии американцы могли бомбить позиции сирийской армии, а говорить о том, что бомбят ИГ. Говорить, что ошиблись. Теперь так не получится. Они не могут публично быть уличенными в поддержке террористов, а ошибка теперь может стоить дорого: собьют ваш самолет, «ошибочно» залетевший не туда, и все.
Возможности США резко уменьшились. Руки оказываются связанными. Отсюда и изменение риторики США сразу после речи Путина, о том, что Асад пока может и остаться.
Россия буквально за волосы втаскивает США в борьбу с американским же проектом ИГ. При чем до его «расцвета». Штаты не могут публично отказаться, не потеряв лицо, а потому, вынуждены согласиться. При этом весь окружающий мир от Израиля до Катара и Саудовской Аравии на самом деле хочет уничтожения ИГ, так как видит, что США готовы уничтожить всех своих сателлитов.
Выступая в ООН, наш Президент обратился к лидерам всех стран с предложением. Россия гарантирует вам суверенитет вашей страны, гарантирует сохранение нынешних правил игры. Альтернатива этому - потеря суверенитета от действий квазигосударства. При этом не важно, король вы или Президент, в любом случае суверенитет теряется вместе с головой. Причем в буквальном смысле слова.
Разрешение на применение нашей армии за границей - юридически необходимая процедура. Не более того.
Воевать с террористами мы будем:
- на чужой территории,
- при поддержке всех соседних стран, дающих нам «пехоту»,
- при финансовой поддержке этих самых стран, при относительно небольших своих издержках, не сопоставимых с затратами денег и жизней в случае атаки Средней Азии и самой России,
- при молчаливой поддержке всего региона Ближнего Востока,
- при поддержке (неактивной) Европы, которой мы решаем проблему беженцев,
- при поддержке (дипломатической) Китая, который видит в ИГ угрозу и себе самому (в рядах террористов много выходцев из Уйгурской области Китая).
Лучших условий для ликвидации созданной по нашу душу угрозы сложно себе представить.
Теперь о минусах. Есть и они.
1. США прекрасно понимают, какую игру им пытается сорвать Путин, а значит, давление по всем возможным каналам на Россию и нашего лидера будет только нарастать.
2. Вмешательство России на Ближнем Востоке даст прекрасное «объяснение» новым терактам в нашей стране. Но нужно понимать, что террористическую деятельность крышуют западные спецслужбы, а не бородатые исламисты.
3. Поскольку Президент Путин опять умудрился сорвать планы Запада, то Вашингтон усилит поиски предателей внутри ближайшего окружения первого лица, усилит зондаж на предмет попытки его устранения от власти любыми способами.
4. Вновь польется золотой дождь на Пятую колонну, олигархов, предателей и тех, на кого у Запада есть компромат.
Самое распространенное заблуждение: Россия участвует в войне в Сирии из-за своих геополитических амбиций. На второе место я бы поставил суждение, что таким образом Владимир Путин отвлекает международное общественное мнение от проблем на Украине.
Есть и другие, такие же ошибочные экспертные оценки.
Не является главной причиной и сам Башар Асад, перед которым у нас якобы есть союзнические обязательства. В современную российскую внешнюю политику иногда, конечно, вмешиваются эмоции, но они вторичны. И даже наши базы в Латакии и Тартусе — следствие, а вовсе не причина.
Однако прежде чем предложить свою версию нашей главной глобальной цели, которой мы добиваемся на Ближнем Востоке, вернусь к тем событиям последнего времени, которые помогут подвести нас всех к правильному логическому выводу.
Правильный ракурс
«Асад такой же единственный законный представитель Сирии, как Порошенко — Украины. Однако, первого Россия поддерживает, а с последним воюет по всем фронтам. Почему? Потому что шизофрения и лицемерие есть фундамент внешней политики России», — выносит приговор активный украинский блогер . По ее мнению, здесь налицо двойные стандарты.
Еще одна цитата: «А как быть с Асадом, который контролирует лишь небольшую часть территории Сирии. Ведь прошлые президентские выборы, на которых он победил, прошли только на этой территории. Значит, Асад нелегитимен на остальной части бывшей Сирии и поэтому не имеет права просить помощи у России для бомбардировок этих неподконтрольных территорий. Если Россия знает, что он нелегитимен, зачем нарушает международное право и идет на поводу у преступника Асада?», — риторически (а может, и не риторически) вопрошает .
Налицо явная путаница, не знаю уж, намеренная или по незнанию. Ведь кризис в Новороссии, как и уход Крыма, возникли до прихода к власти Петра Порошенко, а не после.
Ситуация была бы зеркальной, если бы в прошлом году Донбасс или, наоборот, Галичина вооружились и пошли войной на Киев, занимая области одну за другой, как это сделала сирийская оппозиция, а Виктор Янукович стал бы защищать украинскую государственность. Или, наоборот, в Дамаске произошел силовой захват власти, Башар Асад бы бежал, как Янукович, а сирийские регионы, не согласившись с итогами госпереворота в столице, объявили бы о своей независимости от центра.
Именно так произошло в прошлом году на Украине: «революция гидности» вынесла на поверхность людей, которым Крым, ДНР и ЛНР не доверяли и даже слегка побаивались. Не желая иметь с новой властью ничего общего, они объявили о суверенитете.
В ответ центр бросил на Донбасс армию, что часто бывает после госпереворотов. То есть, сегодня Россия не позволяет уничтожить людей, живущих в прежней парадигме — уже не при Януковиче, которого нет, но и не при Порошенко, за которого они не голосовали.
Минские соглашения, на выполнении которых настаивает прежде всего Россия, — попытка заставить новую власть разговаривать с людьми, а не палить в них из всех стволов. Получается плохо. Но худой мир, как известно, все же лучше доброй войны.
В Сирии все произошло с точностью до наоборот: местный Янукович — Башар Асад не стал сдавать страну на растерзание майданной толпе, а принялся ее защищать. И Россия опять на стороне закона — легитимного президента.
Странно, что эти очевидные аналогии и противоречия не видны зашоренному глазу украинских патриотов.
Хочу обратить внимание, что США поддержали неконституционную смену власти на Украине. А в Сирии, наоборот, — вооруженную неконституционную оппозицию, пытающуюся силой сменить законную власть. Двойные стандарты демонстрирует Вашингтон, а вовсе не Москва.
Загадочный Путин
Однако многие западные эксперты тоже игнорируют очевидное. Они перечисляют невероятное количество причин, побудивших российского президента вмешаться в сирийский конфликт. Среди них — защита режима Асада, подмена украинского кризиса сирийским, утверждение России в роли сверхдержавы и попытка добиться снятия санкций. Но если эти оценки еще более-менее можно принять во внимание, то отсутствие логики или импульсивность Владимира Путина в качестве аргументов говорит просто о низком уровне самих экспертов.
«Путин исключительно хорошо разыгрывает свои слабые карты, потому что точно знает, чего хочет добиться. Он не стабилизирует обстановку в нашем понимании стабильности. Он отстаивает российские интересы, сохраняя у власти сирийского президента Башара аль-Асада», — уверенно пишут в The Washington Post яркие представители американского истеблишмента — экс-госсекретарь Кондолиза Райс и экс-министр обороны Роберт Гейтс.
Их представление о мироустройстве особенно интересно, поскольку отражают позицию современной властной элиты США. Ключевые слова здесь: «в нашем понимании стабильности».
О законности авторы не упоминают совсем. Что, безусловно, говорит о весьма слабой аргументации. Это тем более странно, что США — страна, которая привыкла оценивать даже человеческие действия, а не то что действия государств, исключительно на соответствие их закону.
От точных формулировок, от ссылок на устав ООН как главный документ, устанавливающий правовые отношения между государствами и являющийся фундаментом мироустройства уже 70 лет, они уклоняются. Политикам удобнее рассуждать в категориях веры. «Путин как защитник международной стабильности? Не верьте этому», — призывают Кондолиза Райс и Роберт Гейтс.
Разумеется, не только они.
Эдвард Лукас, автор статей для Economist, старший вице-президент Центра анализа европейской политики:
Россия победила. Такое мрачное заключение должны сделать прифронтовые государства Европы после катастрофической недели для западной дипломатии и для американского лидерства. Россия начала действовать в Сирии. Направляемое туда Москвой оружие — это не попытка урегулировать конфликт. Это средство защиты режима Асада, а защита Асада это первопричина. Путин теперь кажется ответственным государственным деятелем, к которому мы в отчаянии обращаемся за помощью.
Алек Лун, журналист-фрилансер, пишущий для Politico: Мне кажется, стоит вспомнить о том, что для Кремля Украина остается проблемой номер один. В ближайшей перспективе воздушное наступление Владимира Путина поможет Башару аль-Асаду удержаться у власти. Но что касается долгосрочной перспективы, то российское присутствие в Сирии — это козырь для торга. Путин уже покончил с дипломатической изоляцией России из-за Украины, и набрал очки, встретившись с Обамой.
Бен Джуда, автор статей для Politico Europe, автор книги «Хрупкая империя: как Россия полюбила и разлюбила Владимира Путина»: Владимир Путин изолирован и действует безрассудно, не обращая особого внимания на жестокие сложности Ближнего Востока. Крым, Донбасс, Сирия — на все это он смотрит с одной точки зрения. Надо давить: на слабеющий Запад. Кремлевские голоса строят предположения о том, что Владимир Путин готов уступить свои позиции на одном фронте, чтобы взамен продвинуться вперед на другом. Он может умерить свои усилия в Сирии в обмен на уступки по Украине и на отмену западных санкций против России.
Маша Гессен, российско-американская журналистка, автор книги «Человек без лица: невероятное восхождение Владимира Путина»: Я думаю, основной мотив Путина — утвердить Россию в роли сверхдержавы. Он использует старую советскую схему игры: сила плюс шантаж. Основной посыл таков: вы будете к нам прислушиваться, вы не будете исключать нас из разговора. Этот сигнал адресован непосредственно и исключительно Соединенным Штатам.
Эндрю Вайс, вице-президент Центра Карнеги, с 1998 по 2001 год работал директором по российским, украинским и евразийским делам в Совете национальной безопасности: Люди во всем мире серьезно переоценивают Путина, называя его стратегом с большой буквы. Он импровизатор и оппортунист высшего порядка. Путинская агрессия против Украины по общим отзывам стала катастрофой. Сирийская авантюра носит все признаки аналогичной трагедии и очень многое говорит нам об импульсивном и беспорядочном характере кремлевских решений по вопросам национальной безопасности.
Марк Галеотти, профессор Нью-Йоркского университета, специалист по вопросам российской безопасности и международной организованной преступности: Он [Путин] хочет поддержать и укрепить режим Асада или как минимум дать ему передышку, чтобы тот смог провести перегруппировку и чтобы Москва получила весомый голос в определении будущего страны и судьбы анти-асадовского режима, который может появиться. Но сама Сирия для него важна в меньшей степени. Главная цель Путина шире: создать трещины в воздвигнутой вокруг России стене экономической и дипломатической изоляции.
Андерс Аслунд, старший научный сотрудник Атлантического совета. В 1991 - 1994 гг. был экономическим советником при правительстве России, в 1994 - 1997 гг. — при правительстве Украины: В этом военном наступлении в Сирии у Путина множество целей. Целый год он искал возможность начать короткую победоносную войну, после того как его война в Донбассе не получилась ни короткой, ни победоносной. Ему был нужен отвлекающий маневр, чтобы скрыть провал войны на востоке Украины, а потом приглушить ее. После многочисленных проб и ошибок Путин остановился на Сирии.
Кит Гессен, писатель российского происхождения, журналист, соредактор журнала n+1: В соответствии с российским выражением, Путин сочетает приятное с полезным. Расстраивать плохо продуманные американские планы приятно. А спасать одного из немногих российских союзников от краха полезно.
Стивен Пайфер, директор Инициативы по контролю вооружений и нераспространению при Институте Брукингса. В 1996 - 1997 гг. был специальным помощником президента и старшим директором по России, Украине и Евразии в Совете национальной безопасности, в 1998 - 2000 гг. — посол США на Украине: У России давние и прочные отношения с Дамаском, который является одним из немногих союзников Москвы, и ее главным оплотом на Ближнем Востоке, а поэтому Путину очень не хочется, чтобы сирийский режим пал. Он также стремится показать, что Россия — это важный игрок на мировой арене, способный бросить вызов США. По всей видимости, он рассчитывает на то, что образ сильной России, играющей ведущую роль в разрешении международных кризисов, положительно скажется внутри страны.
Томас де Ваал, старший научный сотрудник Европейского центра Карнеги: Нынешний российский режим видит в асадовской Сирии самого верного друга на Ближнем Востоке и свое собственное отражение: светскую однопартийную автократию, которая борется с внутренним инакомыслием и суннитским экстремизмом. Активная поддержка Асада укрепляет два прочных символа веры Путина: мощно и решительно вести «войну с террором» (эту идею он вынашивал еще до Джорджа Буша) и не допускать смены режима.
Юджин Румер, директор Российско-Евразийской программы Фонда Карнеги за международный мир. В 2010 - 2014 гг. работал в Национальном совете по разведке, занимаясь Россией и Евразией: Путин весьма успешно перевел разговор с темы своей агрессии на Украине — в этом еще одна побочная выгода от вмешательства в Сирии. Он самоутверждается за счет США, как часто жалуются американские официальные лица. Куда Путин пойдет дальше? Наверное, он сам еще этого не знает. Он будет приспосабливать свою тактику к ситуации по мере ее изменения. Непонятно, стоит ли за этим какая-то стратегия.
http://inosmi.ru/russia/20151003/230610202.html#ixzz3nUxoExUP
Когда западные эксперты расписываются в своей неспособности объяснить действия хозяина Кремля, это говорит не только о продолжении информационной войны, но и о начале войны горячей. Когда не действуют общепринятые правила, когда от противника ждут только коварства и, в свою очередь, стараются победить его коварными методами — засадными полками, новым оружием или хотя бы числом.
Но в условиях мирного времени действуют законы — в данном случае, устав и другие документы ООН. Вашингтон, в силу разных причин подменивший международное право правом силы, сам себя загнал в ловушку. Он взял на себя ответственность за последствия вторжения, например, в Ирак без резолюции Совета безопасности — за кровавую гражданскую войну, унесшую сотни тысяч человеческих жизней.
НАТО и США ответственны за гражданские войны не только в Ираке, но и в Ливии, и в Сирии. А также за приход к власти Талибана в Афганистане и создание «Исламского государства».
Что предлагает Россия
Совершенно очевидно, что США со своей идеей экспорта демократии, за которой скрывается всего лишь установление послушных режимов, поднадоели миру. Так же как в свое время многие устали от СССР, который пытался распространить на весь мир коммунизм путем экспорта революций.
Россия предлагает новый вариант мироустройства — мир, в котором правит закон. Не справедливость, которую можно трактовать на свое усмотрение, а именно закон. Именно поэтому Путин подчеркивает, что мы находимся в Сирии по приглашению легитимной власти. Именно поэтому несостоятельно условие Обамы о непременном смещении Асада. Решать судьбу сирийского президента могут или сирийцы или, на худой конец, Совет безопасности ООН.
Кстати, поэтому Россия категорически против превращения ООН в аморфный международный орган, в котором все желания США будут автоматически приниматься большинством голосов. Он все равно не будет работать.
Да, сегодня Москве и Вашингтону трудно договориться по многим вопросам, то и дело то одна, то другая страна пользуется правом вето. Но это означает лишь то, что надо продолжать договариваться, искать компромиссы, общие интересы. Как мы убедились, если в мире существует лишь один гегемон, рано или поздно он перестает быть светочем добра и справедливости.
В предлагаемой конфигурации существуют два полюса силы: на одном действуют американские предпочтения, на другом — международное право, которое защищает слабые страны от произвола сильных.
Ракетный удар из акватории Каспийского моря продемонстрировал, что второй полюс оформился. Россия весьма эффектно сделала предложение, от которого теперь трудно отказаться.
Относительно причин начала сирийской кампании и реальных задач, поставленных перед ВКС РФ, существует множество версий и гипотез.
Официальная позиция властей - борьба с терроризмом на дальних подступах. Одна из точек зрения, распространенных в интернете - защита интересов Газпрома в виде недопущения строительства "катарской трубы". Однако обе этих версии вызывают один важный вопрос: почему операция ВКС РФ в Сирии началась лишь осенью 2015 года, а не на год-другой раньше?
Война в Сирии началась еще в 2011 году и уже к 2013-му приняла такие масштабы, что возникла серьезная угроза как власти Башара Асада, так и целостности страны. ИГИЛ тоже возникло довольно давно и террористический характер организации стал очевиден практически сразу.
Не секрет, что бороться с любой угрозой следует как можно раньше, пока она не приняла угрожающих масштабов. Поэтому, если бы в Кремле действительно больше всего были обеспокоены угрозой распространения терроризма с Ближнего Востока на территорию России, то включаться в борьбу и оказывать помощь Башару Асаду следовало начиная с 2012-2013 годов.
То же самое касается и версии про "катарскую трубу". Реальная угроза военного поражения Башара Асада и смены власти в Сирии возникла еще в 2013-м году - тогда и надо было включаться, если бы главной задачей было недопущение "катарского потока".
Кроме этого, версия про "катарскую трубу" абсурдна чисто экономически. В краткосрочной перспективе катарская труба не несет Газпрому никакой угрозы, потому что строительство трубы - дело не быстрое. Пока закончится война (которой конца-края не видно), пока будет построена труба - пройдут годы. Это даже не пара лет, а лет пять-шесть, не меньше. А то и все десять.
Что же касается долгосрочной перспективы, то сохранение власти Башара Асада не дает никаких гарантий, что катарская труба не возникнет в дальнейшем. Во-первых, Башар Асад не вечен, все равно его рано или поздно сместят. Во-вторых, Сирии на восстановление нужны будут деньги, поэтому сирийцы сами будут заинтересованы в строительстве катарской трубы - с Асадом или без Асада.
Операция ВКС РФ не решает проблему возможного появления "катарской трубы" в долгосрочной перспективе. А в краткосрочной перспективе подобной проблемы просто не существует. Поэтому версия про "катарскую трубу" абсурдна и вызвана технической и экономической безграмотностью ее сторонников, страдающих газпромоцентризмом в запущенной стадии.
Официальная версия про борьбу с терроризмом на дальних подступах, как показано выше, тоже вызывает некоторые вопросы в связи с поздним началом операции.
Конечно, угроза дестабилизации Кавказа в случае победы ИГИЛ в Сирии существовала, однако эта угроза возникла задолго до 2015-го года.
Почему же операция ВКС РФ началась в конце 2015 года, а не раньше?
Может быть раньше думали, что Башар Асад справится своими силами?
Вряд ли. В такую наивность российских стратегов почему-то не верится. Еще в 2013-м году положение Башара Асада крайне осложнилось и сирийские власти потеряли контроль над значительной территорией, в том числе над частью Дамаска. Думать, что из этой ситуации Башар Асад выпутается своими силами было просто глупо. Тем более, что в Кремле и генштабе прекрасно понимали, кто стоит за сирийской оппозицией и ИГИЛ.
Еще в 2013-м году стало понятно, что дело идет к уничтожению режима Башара Асада и без внешней помощи это становится совершенно неизбежным.
Тогда почему операция ВКС РФ началась лишь в конце 2015 года?
Может быть требовалось время на подготовку?
Подготовка большой военной операции - дело серьезное. Но военная наука в том и состоит, чтобы проводить подготовку военных операций не только серьезно, но и достаточно оперативно. Если заниматься планированием операций по два года, то никогда нельзя будет их осуществить - за два года ситуация так изменится, что надо будет готовиться заново.
Подготовка операции ВКС РФ могла занимать несколько месяцев, может быть полгода, но никак не два.
Может быть дело в Башаре Асаде, который не хотел просить Россию о военной помощи раньше? Тоже вряд ли. Положение Башара Асада еще в 2013-м году так осложнилось, что предложи ему Россия вариант с участием ВКС РФ - он бы согласился уже тогда.
Получается труднообъяснимая задержка с началом операции ВКС РФ - задержка примерно на год-полтора.
Эта задержка не имеет объяснений в рамках официальной версии о борьбе с терроризмом на дальних подступах. И в рамках версии о "катарской трубе" тоже, что очень характерно.
Но если отложить официальную версию (а заодно и версию о "борьбе с катарской трубой") в сторону и отталкиваться именно от времени начала операции, пытаясь понять ее причины исходя из хронологии событий - все становится гораздо более понятно и по времени и по целям.
Давайте вспомним, какие важные события предшествовали операции ВКС РФ в Сирии:
Март 2014 года - возвращение Крыма.
Май 2014 года - визит Буркхальтера, начало войны в Донбассе.
Сентябрь 2014 года - подписание первых минских соглашений.
Декабрь 2014 года - остановка реализации проекта Южный поток, падение цен на нефть, обвал рубля.
Февраль 2015 года - подписание вторых минских соглашений.
Май 2015 года - указ о засекречивании потерь.
Одновременно с этим начиная с середины 2014 года начался ввод и постепенное расширение западных санкций, а также попытки Кремля выработать ответные меры и мотивировать Запад отменить санкции.
Казалось бы, при чем здесь вообще Сирия?
А вот, при чем:
Вплоть до апреля 2014 года у Кремля все было, образно выражаясь, шоколадно. Провели "самую лучшую в истории олимпиаду", триумфально вернули Крым, полным ходом шло строительство Южного потока, после завершения которого (планировалось на 2015-й год) была бы резко снижена зависимость от ГТС Украины со всеми вытекающими. И цены на нефть были высокими, что позволяло уверенно смотреть в будущее и строить оптимистичные планы по дальнейшему "вставанию с колен".
Вплоть до весны 2014 года состояние дел в Сирии и положение Башара Асада не слишком заботило Кремль. Правда Путин в 2013-м году помог Асаду избавиться от химического оружия и тем самым лишил США удобного повода закидать Дамаск томагавками, однако на этом свою миссию Кремль в тот момент счел выполненной и никакого участия в сирийской войне не планировал.
Обратите внимание, что никто в 2014-м году не стращал российских телезрителей рассказами про страшных ужасных террористов из ИГИЛ, которые мечтают добраться до России и с которыми нужно начинать борьбу на дальних подступах. Хотя ИГИЛ и террористы на тот момент уже были. Но для российского телезрителя в то время была другая, более сочная картинка - страшные ужасные украинские бандеровцы и правосеки, устроившие майдан и собирающиеся воевать с Россией. Банредовцы с правосеками были и ближе (прямо у российской границы) и понятнее в их ненависти к России и русским.
Защитив Крым от бандеровцев с правосеками, Кремль заработал себе имидж спасителя и защитника в глазах российской аудитории и уверенно этот имидж эксплуатировал, обещая защитить и Донбасс, если кто-то посмеет устраивать там бесчинства.
До некоторого момента в Кремле думали, что так и будет - наваляют украинским карателям на юго-востоке Украины и все закончится в лучшем виде. Чем планировали закончить дело - созданием Новороссии или сменой власти в Киеве - трудно сказать, но ясно одно - еще в апреле в Кремле полагали, что события на Украине будут развиваться под их диктовку.
Начиная с мая 2014 года планы Кремля быстро "поплыли".
Все началось с того, что в Москву нанес визит Буркхальтер, который предъявил столь веские аргументы и доводы, что Кремль сразу же был вынужден отказаться от Новороссии и Донбасса.
После этого возник формат Нормандской четверки, в рамках которой партнеры доступно объяснили Кремлю, что для сохранения отношений необходимо признать результаты выборов на Украине (то есть Порошенко), что Путин и сделал.
Затем случился инцидент со сбитым Боингом.
Начался ввод санкций.
Результатом всей цепочки событий от визита Буркхальтера до сбитого Боинга и санкций стало подписание первых минских соглашений и официальное объявление о том, что Донбасс - это часть Украины.
Год, который начинался с больших побед и репутационных приобретений (олимпиада, Крым) - заканчивался тяжелыми ударами по репутации, причем репутация Кремля страдала как внутри страны, так и на международной арене.
В глазах российской общественности Кремль начал превращаться из защитника и спасителя в предателя и пораженца. В глазах мировой общественности Кремль превращался в агрессора и нарушителя международных законов.
Репутационные потери внутри страны вели к тому, что выиграть очередные выборы становилось крайне непросто. Репутационные потери на международной арене вели к изоляции и санкциями, а значит к снижению доходов и как следствие - к ухудшению экономической ситуации, которая опять же создавала сложности для победы на очередных выборах.
Одним из следствий стало прекращение проекта Южный поток, на который в Кремле возлагали большие надежды. Остановку этого проекта можно рассматривать как разновидность санкций, введенных Западом после украинских событий.
В конце 2014 года, после падения цен на нефть и вызванного этим обвала рубля, положение Кремля осложнилось еще сильнее.
Далее последовало подписание вторых минских соглашений, которые с одной стороны лишний раз подтвердили отказ Кремля от Донбасса, а с другой стороны - в новых соглашениях был прописан срок их реализации - до конца 2015 года.
После этого в Кремле, судя по всему, и начали искать способ выкрутиться из сложившейся ситуации, чтобы восстановить репутацию, переключить внимание российской аудитории с провала в Донбассе на что-нибудь успешное и победоносное, а заодно и вернуть позиции в мировой политике - доказать, что Россия не агрессор и нарушитель международных законов, а наоборот защитница мирового порядка, стабильности, целостности, борец с терроризмом и так далее и тому подобное.
Тогда видимо и было принято решение принять участие в сирийской войне, чтобы заработать на этом репутацию борца с международным терроризмом как с общепризнанным злом, защитить целостность Сирии и показать российской аудитории, как Россия может мочить супостата, защищая безопасность своих граждан.
Обратите внимание, что в мае 2015 года был издан указ президента о засекречивании потерь - это явно был один из этапов подготовки к сирийской кампании, которая началась в то время.
Вероятно подготовка к сирийской операции началась в апреле-мае 2015 года.
Это полностью согласуется как с началом кампании в сентябре (подготовка заняла около 5 месяцев, что вполне правдоподобно), так и с предшествовавшими событиями.
После санкций, прекращения Южного потока, падения цен на нефть и обвала рубля в конце 2014 года Кремлю стало очевидно, что надо срочно восстанавливать репутацию, иначе невозможно будет ни избавиться от санкций, ни пережить очередные выборы в стране.
После подписания вторых минских соглашений Кремлю понадобилось нечто такое, чем можно будет отвлечь внимание российской аудитории в конце 2015 года, когда подойдет срок реализации, и далее - на весь 2016-й год, чтобы поменьше показывать происходящее в Донбассе.
Нужен был сильный отвлекающий фактор как на случай реализации минских соглашений в конце 2015-го и в течение 2016 года, так и на случай продолжения вялотекущей войны в Донбассе с непрекращающимися обстрелами населенных пунктов.
Таким отвлекающим фактором и стала операция ВКС РФ в Сирии.
Реальные цели и задачи операции ВКС РФ можно сформулировать следующим образом:
1. Переключить внимание российской аудитории с Донбасса на Сирию, с ужасных бандеровцев и правосеков на еще более ужасных террористов ИГИЛ.
2. Показать российской аудитории, как войска по приказу главнокомандующего эффективно защищают мир и спокойствие граждан России на дальних подступах - чтобы граждане думали не о том, что Путин не смог защитить каких-то "неправильных русских" в Донбассе (которые провели неправильный референдум), а о том, что Путин может и защищает их самих от террористов-исламистов, которые угрожают личной безопасности граждан РФ.
3. Вызвать у российской аудитории чувство гордости за российскую армию и лично главнокомандующего, показав, какая в России современная и эффективная армия, какие у нее крылатые ракеты, бомбардировщики, космические войска, центр управления с экраном стопятьсот квадратных метров и так далее.
4. Показать мировому сообществу, что Россия действует законно (см. обращение президента Сирии за военной помощью) и борется с угрозами международной безопасности (терроризм), причем делает это даже эффективнее, чем США, потому что США много лет не могли ничего поделать с ИГИЛ, а Россия взялась за дело - и вот, результат. Показать, что Россия охраняет и спасает мировые ценности (см. освобождение Пальмиры с ее историческими реликвиями), борется за сохранение целостности Сирии, а также помогает остановить поток беженцев в Европу, вызванный этой самой войной.
5. Добиться, чтобы Запад поддерживал диалог с Россией и активнее шел на переговоры, потому что без России невозможно решение мировых проблем, в частности достижение стабильности на Ближнем Востоке.
Цели и задачи операции ВКС РФ в Сирии можно обозначить как репутационные.
1) Восстановление репутации, пострадавшей внутри страны после сдачи Донбасса.
2) Восстановление репутации, пострадавшей за пределами страны после присоединения Крыма.
Задача, которую Кремль решает в Сирии - доказать как российской, так и мировой аудитории, что он хороший, правильный, борется за безопасность, стабильность, целостность, действует законно, защищает народ и так далее.
Одновременно с этим Кремль вынуждает Запад к диалогу и налаживанию отношений с Россией, что по задумке должно вывести на постепенное снятие санкций и признание Крыма, хотя бы даже молчаливое.
Именно этот набор целей и задач является достаточно важным и принципиальным, чтобы Кремль пошел на такой рискованный шаг как участие в ближневосточной войне.
Кремль решает в Сирии задачи, связанные с сохранением власти и выходом из-под санкций - это значительно более масштабные задачи, чем проблема какой-то одной трубы, которая к тому же и появится очень нескоро. Кремль решает задачи, от которых зависит не часть дохода Газпрома, а весь Газпром, вся Роснефть и все прочие источники дохода вместе взятые.
Кремль решает в Сирии задачи сохранения власти и восстановления отношений с Западом, со всеми вытекающими из этого газовыми потоками в Европу, снятием санкций и сохранением контроля над российской экономикой вместе с Газпромом, Роснефтью и прочими корпорациями.
Именно поэтому операция ВКС РФ в Сирии началась именно в конце 2015 года - не раньше и не позже.
Начинать ее в 2014-м году для Кремля не имело смысла, потому что в 2014-м году еще не возникли перечисленные выше задачи - цена на нефть еще была высока, санкции рассматривались как временное явление, да и свечку по Новороссии президент поставил только осенью.
Перечисленные задачи стали актуальны в начале 2015-го года, однако на принятие решения и проработку операции потребовалось время, поэтому операция ВКС РФ началась только в сентябре. Да и срок выполнения минских соглашений был установлен на конец 2015 года, поэтому именно тогда Кремлю нужно было активнее переключать внимание аудитории с Донбасса на Сирию, поддерживать свою репутацию и склонять Запад к диалогу и учету своих интересов.
Перечисленные задачи объясняют не только срок начала, но также и особенности выполнения операции с показательным калиброметанием, концертом в Пальмире и прочими внешними эффектами.
И затяжной характер операции тоже вполне объясняется указанными выше целями.
Если верить сообщениям минобороны, то за время операции уничтожено в несколько раз больше террористов, чем насчитывалось в ИГИЛ изначально. И еще втрое больше обращено в бегство. Число сброшенных бомб едва ли не больше, чем численность уничтоженных террористов - таким количеством можно было уничтожить половину вермахта, не то что базы и командные пункты ИГИЛ.
Длительность операции, разнообразие примененных средств и обилие израсходованных боеприпасов - это результат того, что в ходе операции решались в основном репутационные, имиджевые задачи, то есть операция является в первую очередь показательной.
Операция ВКС РФ в Сирии - это показательная война.
Война, главная задача которой - показывать ее по телевизору.
Официальная версия вступления России в ближневосточный военный конфликт звучит, как ответ на просьбу сирийского руководства и лично президента Башара Асада о военной помощи. Но так ли это на самом деле? И с каких пор сильные мира сего стали оказывать безвозмездную помощь в боевых действиях одной из сторон? Вероятно, в этом есть какой-то интерес, о котором предпочитают не говорить.
Давайте попробуем разобраться в запутанном клубке сложных ближневосточных отношений, вылившихся в кровопролитную бойню. Наивно было бы полагать, что тот ад, в который ввергли этот регион, вызван только религиозными разногласиями среди мусульман. Следуя логике и то, с каким напором действуют Соединённые Штаты на Ближнем Востоке, можно предположить, что здесь затронуты очень серьёзные геополитические интересы.
Добившись договорённости с шейхом Катара, о согласии продавать газ через подконтрольные Штатам компании, дело осталось за малым – зачистить территорию под строительство трубы. Именно этим и занимаются америкосы на Ближнем Востоке последние годы, развязав здесь кровавую бойню, под лозунгами свержения тоталитарных режимов. Уничтожению подлежали все, кто смел противопоставить себя Соединённым Штатам Америки (вдумайтесь: Америки! Где Америка, а где Ближний Восток). Первым пал в этой неравной схватке глава Ирака Саддам Хуссейн. Сейчас никто уже не вспоминает, что американские войска вторглись и захватили Ирак под видом спасения мира от химического оружия, которое якобы производили в Ираке. Правда никакого хим.оружия так и не нашли, даже следов его возможной разработки не было. Но это не помешало по-быстрому казнить законного главу Ирака, поставить у руля очередное марионеточное правительство, дестабилизировать политическую ситуацию, поддерживая религиозные военные формирования и разжечь ещё один очаг войны. Таким же образом поступили в Ливии, убрав со своего пути ещё одного лидера – Муаммара Каддафи.
С Ираном посложнее, государство более крепкое, а его руководство не удаётся представить миру в одиозном свете. Иран пока пытаются лишить возможности влиять на события, происходящие вокруг него, и заставляют следовать в русле своих решений, используя экономический и политический прессинг.
Осталась Сирия. Семейство Асадов давно стоит поперёк горла у американской администрации. Главным образом, из-за их приверженности дружеским отношениям с Советским Союзом в прошлом, и с Россией в настоящем. А после того, как в Катаре обнаружили гигантские залежи природного газа, судьба Сирии была предрешена.
«Восток – дело тонкое», и разжечь религиозные войны здесь очень легко, чем и занялись, засучив рукава, спецы из ЦРУ. Были созданы, вооружены и обучены отряды, так называемой, умеренной оппозиции, которая должна была свергнуть режим Асада в Сирии и дать карт-бланш америкосам на строительство газопровода. Но это американцы думают, что используют мусульман в своих грязных целях, а мусульмане, как большевики в своё время – берут деньги и всё, что дают, у всех, а используют это только для себя. Как Ленин призывал разжечь из искры огонь революции, так нынешние лидеры исламского движения жаждут разжечь очищающее религиозное пламя.
Жаль, что уроки истории ничему не научили американцев. Ведь созданная ими в противовес советским войскам в Афганистане Алькаида, смогла перенести театр военных действий на территорию США, устроив массовые кровопролитные теракты. Теперь вот ИГИЛ, сформировавшийся из тех самых отрядов умеренной оппозиции, угрожает всему миру. Но, по всей видимости, сталинский лозунг «лес рубят – щепки летят», теперь взят на вооружение «вселенскими защитниками демократии». Можно вспомнить и ещё одно спорное высказывание, которым американские спецслужбы оправдывают все свои действия: «цель оправдывает средства». Поэтому и не считают фанатики «истинной демократии», сколько десятков и сотен тысяч, или даже миллионов человеческих жизней будет положено на алтарь «Американской демократии». Да ни один тоталитарный режим, свергнутый Штатами не уничтожил и десятой доли от того количества жертв – убитых, покалеченных, обездоленных, лишённых крова и родины людей, обречённых на «спасение от диктатуры».
Так вот, Россия наконец решилась на защиту своих интересов и, очень вероятно, что это решение защитит не только нас, но и миллионы простых людей – жителей Ближнего Востока, от американской «бизнес-демократии», даст им шанс на мирное небо над головой, шанс на нормальную, человеческую жизнь.
Читайте
