Поликарпов Дмитрий Алексеевич был в то время заведующим отделом культуры ЦК КПСС . Это был тот самый Поликарпов, которому Сталин некогда сказал свою знаменитую фразу: "В настоящий момент у меня нет для тебя других писателей: хочешь работать, - работай с этими". Это был человек неординарный. Когда он умирал (от рака), он сказал жене, что если умрет после 15-го числа, пусть она - так и быть! - возьмет "кремлевку" (полагающийся ему кремлевский паек) за этот месяц. А если он отдаст концы до 15-го, чтобы ни в коем случае не смела его брать: обманывать партию он ей не разрешил. В то время, я думаю, уже не много осталось цековских чиновников, которые проявляли бы такую суровую щепетильность в своих отношениях с "партийной кормушкой". Но неординарность, я бы даже сказал, уникальность "дяди Мити", как все за глаза его звали, проявлялась не только в этом. В отличие от подавляющего большинства тогдашних партийных бонз он был идейным. Он был последышем тех "неистовых ревнителей", которые исполняли свои партийные обязанности, как выразился однажды Маяковский, "не по службе, а по душе". Всем, кого "дядя Митя" курировал, за кем следил своим бдительным оком, от этого было только хуже. Но ведь не это же его качество привлекло к нему Бориса Леонидовича Пастернака! И не оно заставило его написать, что только к нему одному из цековских идеологических бонз он полон уважения. Так что же?
Когда разразился скандал вокруг присуждения ему Нобелевской премии , разбираться с проштрафившимся "небожителем", то есть расхлебывать всю эту кашу, по должности выпало "дяде Мите". Вот тут-то, по ходу этих их встреч и переговоров и возникли у этих двух - таких разных! - людей какие-то отношения, похожие на человеческие.
"Поликарпов откашлялся, торжественно встал и голосом глашатая на площади возвестил, что - Пастернаку позволяется остаться на родине. Теперь, мол, его личное дело, как он будет мириться со своим народом. Но гнев народа своими силами нам сейчас унять трудно, - заявил при этом Поликарпов.
Мы, например, просто не можем остановить завтрашний номер "Литературной газеты".
Как вам не совестно, Дмитрий Алексеевич? - перебил его Боря.
Какой там гнев? Ведь в вас даже что-то человеческое есть, так что же вы лепите такие трафаретные фразы? Народ!, Народ! - как будто вы его у себя из штанов вынимаете. Вы знаете прекрасно, что вам вообще нельзя произносить это слово - народ. Бедный Дмитрий Алексеевич шумно набрал воздуху в грудь, походил по кабинету, и, вооружившись терпением, снова подступил к Боре.
Ну, теперь все кончено, теперь будем мириться, потихоньку все наладится, Борис Леонидович!
А потом вдруг дружески похлопал его по плечу, - эх, старик, старик, заварил ты кашу!
Но Боря, разозлившись, что при мне его назвали стариком (а он себя чувствовал молодым и здоровым!), сердито сбросил руку со своего плеча:
Пожалуйста, вы эту песню бросьте, так со мной разговаривать нельзя. Но Поликарпов не сразу сошел с неверно взятого им тона:
Эх, вонзил нож в спину России, вот теперь улаживай! Боря вскочил:
Извольте взять свои слова назад, я больше разговаривать с вами не буду,
И рывком пошел к двери. Поликарпов послал мне отчаянный взгляд:
Задержите, задержите его, Ольга Всеволодовна! - Вы его будете травить, а я буду его держать? - ответила я не без злорадства, - возьмите свои слова назад!
Беру, беру, - испуганно пробормотал Поликарпов. ( Ольга Ивинская . В плену времени. М. 1972. Стр. 286-287.)
Таких сцен там, надо полагать, было еще немало. Едва только утих первый, главный скандал, как вдруг вспыхнул новый. Пастернак написал стихотворение "Нобелевская премия" ("Я пропал, как зверь в загоне!") и отдал его первому подвернувшему под руку западному корреспонденту.
В ответ последовали новые репрессии. Тотчас были расторгнуты все договоры на его переводы Шекспира, рассыпаны наборы уже готовящихся к выходу их изданий. Вот по этому поводу Поликарпов и уговаривал его написать Хрущеву . Свое отношение к новым кремлевским властителям Пастернак, как мы уже знаем, выразил весьма недвусмысленно:
И каждый день приносит тупо,
Так что и вправду невтерпеж,
Фотографические группы
Одних свиноподобных рож. В это же самое время Ахматова не стеснялась говорить о себе:
"Я - хрущевка!" Она была благодарна Хрущеву за разоблачение сталинских преступлений, за распущенные лагеря и вышедших на свободу зэков, среди которых, между прочим, был ее сын. Эренбург , которому, как и Пастернаку, при Хрущеве досталось круче, чем при Сталине, тем не менее отозвался о нем скорее благожелательно:
Смекалист, смел, не памятлив, изменчив,
Увенчан глупо, глупо и развенчан.
Не только от сохи и от утробы
Он власть любил, но не было в нем злобы,
Охоч поговорить, то злил, то тешил,
И матом крыл, но никого не вешал. Ну, а что касается хрущевской "оттепели", тут и говорить нечего - это ведь не кто иной, как он, дал имя его десятилетнему царствованию. К "оттепели", наступившей после лютых сталинских холодов, Пастернак тоже отнесся так же. С удовлетворением отметил, что
"Смягчается времен суровость" Поделился даже своими надеждами на новые, еще более благодетельные перемены:
Воспоминание о полувеке
Пронесшейся грозой уходит вспять,
Столетье вышло из его опеки.
Пора дорогу будущему дать. Но писать письмо Хрущеву, искать у него помощи и защиты - не хотел. Обращаться к "жестокому и страшному Сталину" он не считал для себя зазорным. А обратиться к Хрущеву, который "и матом крыл, но никого не вешал", было ему поперек души. К Поликарпову еще куда ни шло. А к Хрущеву - ни за что, ни за какие блага! И это не потому, что Сталин к нему благоволил, а Хрущев позволил своим холуям публично сравнивать его со свиньей. Нет, дело тут было не в личной обиде.
Со Сталиным у него были отношения. (Так, во всяком случае, ему казалось.) Даже с Поликарповым у него были - какие-никакие, но все-таки личные - отношения. А с Хрущевым никаких личных отношений у него не было и быть не могло. Под нажимом Поликарпова (а может быть, и не его одного) он потом Хрущеву все-таки написал. Сдержанно, почти официально. Не "дорогой", как Сталину, а "глубокоуважаемый", хотя обращение "Дорогой Никита Сергеевич" в этих случаях тогда было уже частью обязательного ритуала. И уж конечно, без изъявлений преданности и любви. И без всяких этих своих "таинственностей". Но, написав, он его все-таки не отправил.
Источник - Википедия
Дмитрий Алексеевич Поликарпов (21 мая 1905, Новгородская губерния, Российская империя - 1 ноября 1965, Москва) -советский партийный и государственный деятель, заведующий отделом культуры ЦК КПСС (1955-1962), (1965). Известность получил как организатор публичной травли писателя, лауреата Нобелевской премии Бориса Пастернака .
Родился в крестьянской семье.
В 1948 г. окончил Московский областной педагогический институт (заочно), в
1948 г. - окончил
Высшую партийную школу при ЦК ВКП(б)
(заочно), в 1950 г. - Академию общественных наук при ЦК ВКП(б). Кандидат
исторических наук.
С 1923 г. на комсомольской и партийной работе.
В 1939-1944 гг. - заведующий отделом и заместитель начальника Управления
пропаганды и агитации ЦК ВКП(б),
в 1941-1945 гг. - председатель Всесоюзного
радиокомитета ,
В 1944-1946 гг. - секретарь правления
Союза писателей СССР .
В 1946-1954 гг. - заместитель директора, директор Московского
государственного педагогического института им. В. И. Ленина.
В 1954-1955 гг. - секретарь Московского горкома КПСС.
В 1955 г. - секретарь правления Союза писателей СССР.
В 1955-1962 гг. - заведующий Отделом
культуры ЦК КПСС,
в 1962-1965 гг. - заместитель заведующего Идеологическим отделом ЦК
КПСС,
в 1965 г. - заведующий Отделом культуры ЦК КПСС.
Член РКП(б) с 1924 г. Кандидат в члены ЦК в 1961-1965 гг. Депутат
Верховного Совета СССР 5, 6 созывов.
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Награды
Награжден орденом Ленина.
Поликарпов Дмитрий Алексеевич (1905-11.1965) — партийный и государственный деятель. Член РКП(б) с 1924 г. В 1932-1939 гг. в системе народного образования. В 1939-1940 гг. заведующий Отделом культурно-просветительских учреждений Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). В 1941-1944 гг. 1-й заместитель начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), одновременно в 1941-1944 гг. член Совинформбюро, председатель Всесоюзного комитета по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР. В 1944-1946 гг. ответственный секретарь Союза писателей СССР. Окончил Московский областной педагогический институт, Высшую партийную школу при ЦК ВКП(б) (заочно, 1948), Академию общественных наук при ЦК ВКП(б) (1950). В 1949-1951 гг. директор Литературного института имени М. Горького. В 1951-1954 гг. директор Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина. В 1954 г. секретарь Московского городского комитета КПСС. В 1954-1955 гг. секретарь Союза писателей СССР. В 1955-1962 гг. заведующий Отделом культуры ЦК КПСС. В 1956-1961 гг. член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС. В 1961-1965 гг. кандидат в члены ЦК КПСС. В 1962-1965 гг. член идеологической комиссии ЦК КПСС, затем заместитель заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС. В 1965 г. заведующий Отделом культуры ЦК КПСС. Умер в Москве.
Один из первопроходцев советской военной авиации Николай Николаевич Поликарпов прошел достаточно долгий и трудный путь, от инженера до главного конструктора своего КБ.
Его не зря прозвали «Королем истребителей» именно на его самолетах впервые поднялись в небо наши асы: Покрышкин, Кожедуб и Речкалов. Истребители Поликарпова под литерой «И» воевали в небе Испании, Китая и Финляндии, а позже держали оборону на рубежах нашей страны.
С неба на землю
Родился на Орловщине близ села Георгиевское (ныне Калинино) в Ливенском земстве 9 июня 1892 года в семье потомственных священнослужителей. Мать была из рода состоятельных священников.
Его бабушка в ранние годы проживала в поместье И. С. Тургенева, её отец, прадедушка Коли, по свидетельствам того времени, мог бы служить прообразом сурового Базарова из произведения Тургенева “Отцы и дети”.
Отец Николая был участником благотворительных мероприятий и организаций. Служил в чине архиепископа в нескольких губерниях. К 1903 году в семье Поликарповых родился седьмой ребенок.
Кадило или мотор
Детство Коли Поликарпова прошло быстро, мальчик любил проектировать и рисовать, много читал. В 9 лет его отдали обучаться в Ливенское духовное училище. В пятнадцать лет поступил в семинарию города Орел. Но к счастью Н.Н. Поликарпова интересовала не скучная жизнь приходского священника, а рев моторов и турбин, возможно уже тогда его манило небо.
В 1911 году, бросив духовную учебу, и не думая о семейном призвании священника, сдает экзамены и поступает в Санкт-Петербургский политехнический институт.
Николай Поликарпов поступил на механическое отделение кораблестроительного факультета. В 20 лет (1912 год) начал проходить практику в Ливенском уезде, работая инженером при строительстве шоссе и мостов. В 21 год увлекается авиацией и посещает соответствующие курсы при факультете, одновременно начиная обучение на втором факультете авиации.
В возрасте 24 лет защищает диплом “Дизель морского типа 1000 л.с.” и получает звание “инженер-механик I-ой степени“, но диплом о двухмоторном самолете защитить не удалось.
На момент поступления в институт у Николая было еще шесть братьев и сестер, к тому же обучение нужно было оплачивать. Бюджет отца-священника был ограничен. Поэтому будущий авиаконструктор одновременно с обучением работал помощником инженера в цехах кораблестроительного отдела завода, а позже и в самолетостроительном управлении.
Начало и взлет карьеры
После учебы он трудится заведующим производством в авиационном управлении “Руссо-Балта”, так в то время называли многопрофильный Русско-Балтийский вагонный завод.
Руководителем и наставником Николая стал , обративший внимание на талантливого студента еще во время учебы.
Поликарпов принял участие в , гигантского бомбардировщика, революционного на тот момент проекта. Создавал проекты новых истребителей возрождаемых авиачастей Рабоче-Крестьянского Красного Флота и параллельно занимался модернизацией старых.
В 1918 году завод развалился из-за тяжелой экономической ситуации после Первой Мировой и революции. И.И. Сикорский в новой обстановке с большевиками не нашел взаимопонимания, и принял решение эмигрировать. Не забыв про своего лучшего ученика, он позвал с собой Поликарпова, обещая лучшие условия для роста, но тот отказался.
Самоотдача Союзу
В тот же год Николай стал работать в Москве в управлении Главного Воздушного Флота, на одной из должностей по строительству авиазаводов.
В 1918 году он направлен в Москву, на завод “Дукс” . В должности замначальника конструкторского отдела он занимался изучением иностранных самолетов и модернизацией отечественных машин.
По собственной инициативе, со своей командой, разработал первый советский истребитель-моноплан. Серийный выпуск смелого, но не доработанного проекта ИЛ-400 ограничился 33-я машинами.
С 1924 по 1928 сменил несколько главных руководящих должностей. За это время он стал первым советским человеком, разработавшим методы создания и испытания самолетов. Упорядочил подход и науку авиастроения, по которой ориентировались и ровнялись другие конструкторы до эпохи реактивной авиации.
В 1927-м Николай Николаевич Поликарпов создал крылатую легенду.
Учебный самолет У-2, весивший около 700 кг, был партой сотен и тысяч пилотов и надолго завоевал славу самого удачного и простого самолёта СССР. За свою жизнь этот самолет сменил сотни ипостасей: учебный и связной самолет, лимузин, опрыскиватель и .
Машина, на которой обучилось около ста тысяч лётчиков, выпускалась рекордно долго – до 1954 года. Этому способствовали как простота конструкции, так и дешевизна материала: дерево, полотно и фанера. В память о нём самолёт переименовали в По-2.
В феврале 1928-го конструкторское бюро Поликарпова переехало на авиазавод No 25, где до сентября закончило разработку новой машины. Самолет Р-5 стал одной из лучших универсальных машин 30-х годов.
Штурмовик, бомбардировщик, носитель химического оружия, разведчик и транспортник, в каких условиях он только не выполнял свои задачи. Одно оставалось неизменным – это высокая надежность и простота конструкции.
В шаге от расстрела
24 октября 1929 года Николая Поликарпова арестовали органы госбезопасности, вменив статьи о контрреволюционной деятельности и подрыве промышленности. Конструкторские ошибки Николая и конкуренция среди авиастроителей во многом повлияли на решение об аресте.
Политическая ситуация и активизация оппозиции усугубили положение конструктора.
Одним из противников советского режима за рубежом выступил сам И.И. Сикорский, бывший наставник Поликарпова, предложивший план свержения власти путем воздушного десанта с самолетов собственного производства.
Просидев в ожидании два месяца, приговор решили отложить на неопределенный срок. Его спасла нужда в талантливых авиаконструкторах в непростой мировой обстановке.
В декабре в тюрьме было создано авиационное КБ, так называемая “шарашка”. Такие бюро в то время являлись сосредоточием научного потенциала СССР. Поликарпов выполнял обязанности заместителя Д.П. Григоровича.
В 1930-м разработано несколько истребителей, в том числе И-5, вставший на боевое дежурство в ВВС, где и нес службу до 40-х. Весной 30-го Поликарпову смягчили обвинение и вынесли приговор – 10 лет лагеря.
Но все изменилось в июне 1931, когда И-5 был представлен комиссии наркомата обороны и вооружений во главе со Сталиным. Показ прошел удачно и через месяц Николая Николаевича амнистировали с другими специалистами, а срок заключения переквалифицировали в условный.
Покорение новых вершин перед безмятежным закатом
После выхода на свободу, Поликарпов переходит в ЦАГИ. В 1933-м году созданы и , в рамках концепции взаимовоздействия маневренного и скоростного истребителя. Линейка И-15 в дальнейшем получила развитие в виде истребителей И-15-2 и И-15-3.
И-16 также не стоял на месте и постоянно модернизировался, последняя модель И-16 тип 29 была выпущена в 1941 году. Для этого были собраны лучшие специалисты и производственные мощности, в уже собственном конструкторском бюро.
И-16 стал одной из наилучших машин, вышедших из конструкторского бюро Поликарпова.
Лобастый маневренный моноплан, собранный большей частью из фанеры прекрасно показал себя в Китае и Испании, где не уступал первым модификациям своего будущего врага. Самолетам Вилли Мессершмитта. На этой технике был поставлен мировой рекорд высоты в 35-ом году.
Именно эти машины первыми встретили врага в небе над Брестом 22 июня 1941 года и служили до 1945 года. Один из последних И-16 летал в Испании до середины 50-х!
В 1939 году Николай Николаевич был командирован в Германию. Задачей комиссии куда входил и Поликарпов был сбор информации о самолетах люфтваффе и заводах Германии, уже на тот момент рассматривавшейся как будущий противник. Пока авиаконструктор находился за рубежом, его КБ было расформировано, специалисты и проекты переданы другим конструкторам.
Так проект высотного скоростного истребителя Поликарпова был доработан и доведен до серии в КБ Микояна и Гуревича, в строй он вошел как истребитель МиГ-1. По возвращении Поликарпов собирал все заново, одновременно работая над другими проектами при дефиците ресурсов.
В качестве места нового КБ был выделен старый ангар без необходимых условий для работы.
В начале войны, в этом ангаре был разработан один из лучших самолетов своего времени, благодаря которому число погибших советских пилотов могло сократиться в разы. на порядок превосходил по ТТХ все самолеты Германии. Но недоработанность конструкции мотора, в какой-то мере интриги, Яковлева, привели к забвению этого истребителя.
Хотя даже с двигателем М-82 И-185 несколько выигрывал у своего конкурента Ла-5 в летно-технических характеристиках, что уж говорить о вооружении, 3 авиапушки имела только модификация Ла-7 выпущенная в конце войны небольшой серией.
Николай Николаевич продолжал руководить конструкторским бюро уже после того, как врачи поставили смертельный диагноз. Самолеты Поликарпова стояли на вооружении десятилетиями и признавались лучшими в своем классе на мировой арене. К 1943-у году имел высшие государственные награды и две Сталинские премии первой степени. Выдающийся деятель умер 30 июля 1944 года от рака желудка.
Видео
Иосиф Виссарионович Сталин
Новгородская губерния , Российская империя
Москва , Российская Федерация
Дмитрий Алексеевич Поликарпов (21 мая , д. Княжево , Новгородская губерния , Российская империя - 1 ноября , Москва) - советский партийный и государственный деятель, заведующий отделом культуры ЦК КПСС (1955-1962), (1965). Известность получил как организатор публичной травли писателя, лауреата Нобелевской премии Бориса Пастернака . Адресат фразы Сталина «У меня для тебя других писателей нет!»
Биография
Родился в крестьянской семье.
В 1954-1955 гг. - секретарь Московского горкома КПСС.
В 1955 г. - секретарь правления Союза писателей СССР.
В 1955-1962 гг. - заведующий Отделом культуры ЦК КПСС,
в 1962-1965 гг. - заместитель заведующего Идеологическим отделом ЦК КПСС,
в 1965 г. - заведующий Отделом культуры ЦК КПСС.
Награды
Награждён орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, медалями «За оборону Москвы», «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»
Напишите отзыв о статье "Поликарпов, Дмитрий Алексеевич"
Примечания
Ссылки
- [мпгу.рф/scientists/polikarpov-dmitriy-alekseevich/ Персональная страница на сайте МГПУ]
Отрывок, характеризующий Поликарпов, Дмитрий Алексеевич
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
