20 августа 2013 года постановлением правительства РФ учреждена федеральная целевая программа «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014 - 2020 годы)» (ФЦП). По просьбе нашего сайта основные идеи и положения этой ФЦП обсуждают Сергей Кара-Мурза и Оксана Куропаткина, авторы .

Публикуем первую часть из цикла бесед, посвященных ФЦП.

Сергей Кара-Мурза: Эта программа давно ожидалась, и ее подготовка - важный шаг. Сама разработка такой программы и ее обсуждение прояснят многие вопросы, еще больше вопросов поставят и дадут пищу для ума миллионам наших граждан. Уже это сильно оздоровит обстановку, развеет часть тумана, которым покрыты проблемы этноса, нации, национальных отношений. Будут споры и критика, но не бесплодные дебаты об идеологических фантомах и утопиях - о практических шагах, которые будут понемногу вводить отношения всех наших народов в русло нормальной стабильной жизни. А реализация ФЦП даст новый опыт и поднимет нас на новый уровень понимания. Эта программа - первая операция в целой необходимой серии, можно сказать, осторожная разведка.

Давайте поговорим без гнева и пристрастия.

Наверное, нам придется сделать несколько раундов обсуждения, чтобы не свалить все замечания в одну кучу.

Первое мое замечание - к «облику» ФЦП. Удивляет само название. Зачем в нем соединены две цели не просто разные, но, с первого взгляда, «разнонаправленные»? Цель «укрепление единства российской нации» требует укрепления общего для всех народов России ядра интересов и идеалов, а «этнокультурное развитие народов России» направлено на усиление самобытных, особых черт каждого народа, акцентирования специфики, различий интересов и идеалов. Обе эти цели достигаются в их «борьбе и единстве», обе стороны этого противоречия находятся в нынешней России в растрепанном состоянии, и их надо укреплять. Но трудно представить, как это можно делать в рамках одной программы. Создается впечатление, что к разработке программы совсем не привлекались антропологи и этнологи.

В постановлении и тексте ФЦП не сказано ни о масштабе этой программы, ни о ее статусе в ряду других программ. В действительности эта программа по своей структуре может быть только общенациональной (как раньше говорили, общенародной), ибо связи, соединяющие людей и народы в нацию, плетутся во всех без исключения сферах и закоулках жизни России. Не может никакое отдельное министерство разработать и выполнить такую программу, да еще к понедельнику 2020 года. Раньше хоть был Госкомнац, надведомственная структура, но и то он был всего лишь штабом, а «рода войск» составляли все элементы государства и общества. В результате действия, предусмотренные ФЦП, разумные и полезные сами по себе, по отношению к поставленной цели несущественны и даже маргинальны. Они не касаются тектонических, массивных процессов, которые уже почти 30 лет бушуют в самосознании всех народов России. Эффект от этнографических фестивалей и от «распространения знаний об истории и культуре народов Российской Федерации» ничтожен по сравнению с действием экономических и социальных факторов.

Вызывает удивление тот факт, что в ФЦП нет вводного «теоретического» раздела, где были бы объяснены причины, которые заставляют предпринять такую программу, а также изложены представления о предмете программы. Как в этой ФЦП понимается этничность и какие силы, по мнению разработчиков, собирают этносы в нацию? Какую доктрину сборки нации (из известных в истории) выбрало правительство РФ и положило в основу ФЦП? Какие политические, социальные и культурные механизмы демонтировали прежнюю нацию (советский народ) и какими средствами предполагается (если предполагается) остановить действие этих механизмов?

Вот главный тезис, из которого выводится смысл ФЦП: «Традиционные формы духовности и этнической культуры народов России являются основой общероссийской идентичности». Это крайне сомнительное и странное утверждение никак не обосновано ни исторически, ни логически.

Ведь на наших глазах за три-четыре года общероссийская идентичность дала трещины, хотя традиционные формы духовности и этнической культуры исчезнуть за такой короткий срок не могли. А что мы видим в истории? Малые народы стремились присоединиться к России, чтобы не быть поглощенными более мощными и агрессивными соседями или колонизаторами. Какие особые формы духовности и этнической культуры побудили татар собрать добровольное войско для войны с единоверцами-турками в момент Крымской войны? Мотивы собраться в советский народ и отвергнуть своих националистов тоже были фундаментальными - это обеспечивало защиту в период мировых войн, быстрое экономическое и культурное развитие и социальную справедливость.

И в Российской империи, и в СССР основой единства народов было «стремленье ввысь, братающее нас», а не такие эфемерные сущности, как «традиционные формы духовности и этнической культуры».

Даже напротив, эти «традиционные формы» народы сохраняют даже в состоянии регресса и архаизации, а вот для овладения современными формами духовности и культуры было необходимо войти в Россию или СССР и в складывающиеся в них нации.

В ФЦП признается, но не объясняется факт: «Произошла замена единой советской идентичности различными, часто конкурирующими формами региональной, этнической и религиозной идентичности». Но ведь очевидно, что причины такой «замены» кроются в том, что авторы программы назвали «фоном»: «На фоне глубоких общественных трансформаций по формированию свободного и открытого общества, а также рыночной экономики в постсоветской России проявились кризис гражданской идентичности, межэтническая нетерпимость, сепаратизм и терроризм».

Этот «фон», созданный «формированием свободного и открытого общества, а также рыночной экономики», видимо, предполагается сохранить, но при этом «укрепить гражданское и духовное единство российской нации». Представляется, что эта цель утопична. Именно специфические «свободное общество и рыночная экономика», возникшие в 1990-е годы в России, непрерывно разрывают социальные и культурные связи между людьми и таким образом «рассыпают» нацию и входившие в нее народы.

Здесь - камень преткновения всей этой программы. А значит, нельзя уповать на «традиционную духовность», а надо в режиме диалога изобретать и отбирать новые социальные формы, одновременно «принуждая к миру» сильных мира сего.

Оксана Куропаткина: Вы, Сергей Георгиевич, уже привели одну цитату из ФЦП, на которой я бы хотела остановиться подробнее. Говорится, что «произошла замена единой советской идентичности различными, часто конкурирующими формами региональной, этнической и религиозной идентичности». Действительно, есть активные попытки этнизации регионов: появились особые «южнороссийская» и «сибирская» идентичности, в особый народ выделяются два русских субэтноса - поморы и казаки.

Однако, во-первых, программа не объясняет, почему такие попытки получают часто поддержку государственных научных институтов (так, конференция по «южнороссийской» идентичности прошла в Ростовском государственном университете при спонсировании США).

Во-вторых, не говорится об общем внешнеполитическом контексте искусственного формирования новых идентичностей: это - ползучая практическая реализация странами Запада доктрины Збигнева Бжезинского, который заявлял о необходимости превратить Россию в «свободную конфедерацию, состоящую из европейской части, сибирской и дальневосточной республик».

Самое же главное - не говорится об основной причине роста «малых» идентичностей, в частности, этнического: подавлении державного, гражданского национализма, который объединял и имперскую, и советскую полиэтничную нацию. Вместо него была создана множественная система агрессивных этнонационализмов, которые стали разделять как народы между собой, так и родственные этнические группы отдельных народов (например, горных и луговых марийцев, морзян и экшан в составе мордвы) - иногда с откатом их к племенной и родоплеменной структуре.

Этнонационализма не избежал и государствообразующий народ - русские. Сдвига большинства русских к этнонационализму пока не произошло, но к этому их толкают непрерывно.

Немалую роль тут сыграли и «патриоты», отвергавшие имперское устройство России. Исходя из представлений этнонационализма, они пытались доказать, что сплотившиеся вокруг русского ядра нерусские народы Российской империи, а затем СССР, истощают жизненные силы русского народа - грубо говоря, «объедают» его. Подливает масла в огонь и фактор «вытеснения» русских в Поволжье и особенно на Северном Кавказе, и незаконная трудовая миграция. Она обозначена как фактор, но не указано, что дело не столько в «глобальном и трансграничном характере», сколько в том, что, во-первых, государство перестало контролировать потоки межэтнической миграции, а во-вторых - что ряд регионов РФ погрузился в социальное бедствие, которое вытолкнуло оттуда массы людей в поисках заработка. Когда в русской среде оказываются приезжие русские или похожие на них чуваши, этого почти не замечают. Появление общины с Кавказа вызывает болезненную реакцию даже независимо от сопутствующих факторов - таких как экономическая конкуренция с местными, преступная деятельность «чужого типа» и пр. Возникает общая почва для конфликтов, и достаточно искры, чтобы он вспыхнул.

Скорее всего, никакого политического проекта на основе русского этнонационализма не возникнет, однако как средство стравливания народов России и углубления расколов в русском ядре эта программа представляет актуальную и фундаментальную угрозу для России, о которой в ФЦП ничего не сказано.

Что касается религиозного фактора и «религиозно-политического экстремизма», выделенных особо (наряду с этническими) авторами Программы, то следует отметить, что их значение преувеличено. Если бы российское общество в целом не было светским и в основном равнодушным к проблемам религии, можно было бы сказать, что религиозный фактор имеет самостоятельное, особое значение как почва для сепаратизма. Однако это не так. В современной России общество признает авторитет церкви скорее пассивно, как некоего оплота национальной традиции, а не как авторитетного лидера, к мнению которого по конкретным и важным вопросам реально прислушивается большинство.

Однако религиозность может интегрировать небольшие этнические общности, особенно те, которые переживают социально-экономический и социально-культурный кризис. В этом случае религиозность как маркер этничности становится настоящим знаменем. Знаменем всех порабощенных, угнетенных и обиженных. Религиозность в данном случае придает экзистенциальное измерение социальным и этническим обидам, она придает тем, кто поднимает это знамя, уверенность в абсолютной истинности своей позиции. Религия дает целостное мировоззрение, и в него можно втиснуть и социальную, и этническую программу. Таким образом, религиозный фактор придает абсолютность и остроту сепаратистским настроениям, но вовсе не создает их сам по себе.

Программа указывает путь решения проблемы дезинтеграции: «Необходимо обеспечить сохранение и приумножение духовного и культурного потенциала многонационального народа Российской Федерации на основе идей единства и дружбы народов, межнационального (межэтнического) согласия, российского патриотизма».

Не разъясняется, однако, что такое «российский патриотизм» и «дружба народов», какая именно модель межэтнического общежития предлагается обществу. Ничего не говорится и о том, почему для России неприемлем мультикультурализм, поэтому встречаются утверждения, которые косвенно его поддерживают:

«Важную роль в укреплении российского патриотизма играет поддержка патриотических и историко-культурных традиций российского казачества, в состав которого входят представители многих народов России».

Непонятно, зачем нужно было выделять возникший заново субэтнос, и без того претендующий на особый статус. Из этой же серии - вывод, что «практическая сторона реализации мер в сфере государственной национальной политики требует повышения роли общественных институтов, в том числе национально-культурных и религиозных организаций». В условиях рыхлой общегражданской идентичности любое искусственное усиление и без того сплоченных общностей со своими ценностями и интересами приведет к угрозе для большого и пока инертного сообщества, породит противостояние этих малых групп и/или приведет к возникновению гетто на их основе. Подобные процессы наблюдаются в западных странах, где принята доктрина мультикультурализма.

Впрочем, активного сотрудничества национальных и религиозных объединений в нациестроительстве это не отменяет: необходимо лишь четко обозначить их место. Государство - актор, несущий главную ответственность за собирание нации на основе, приемлемой для большинства (верующих и неверующих, представителей государствообразующего этноса и «малых» народов), и обеспечение безопасности своих граждан. Для любых же общественных объединений эти задачи - второстепенны по отношению к их основным функциям (сохранению этнического самосознания, решению вопросов смысла жизни, спасения души и т.д.).

Последние материалы

Российская нация уже существует?

Председатель правительства Дмитрий Медведев 25 августа утвердил федеральную целевую программу «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014−2020 годы)». Об этом сообщает пресс-служба кабинета министров, передаёт корреспондент . Программа призвана обеспечить координацию государственной национальной политики, выработку региональных стратегий этнокультурного развития, поддержку диалога между органами государственной власти и общественными национальными и религиозными объединениями. Её реализация будет осуществляться в два этапа. Целью I этапа (2014−2016 годы) является «формирование условий для преодоления сложившихся негативных тенденций в сфере межнациональных и межконфессиональных отношений, формирование положительных сдвигов в сфере укрепления единства российской нации». В рамках II этапа (2017−2020 годы) предполагается «развитие и закрепление положительных тенденций, сформировавшихся на I этапе, включая достижение устойчивых положительных результатов в сфере укрепления гражданского единства российской нации, гармонизации межнациональных и межконфессиональных отношений, этнокультурного развития народов России». По итогам реализации программы предполагается достижение определённого социально-экономического эффекта, который будет выражаться в «укреплении единства российской нации и развитии единого этнокультурного пространства России как важного фактора устойчивого развития России и её территориальной целостности; прогнозировании межнациональных и межрелигиозных конфликтов, конфликтных ситуаций; снижении прямого и косвенного экономического ущерба от межнациональной и межконфессиональной напряжённости и конфликтов».

Также итогом реализации программы должно стать «улучшение инвестиционной привлекательности регионов, в том числе Северного Кавказа; рост эффективности использования этнокультурного потенциала страны; улучшение этнокультурного и социального самочувствия коренных народов России».

«Предельный (прогнозный) объём финансирования программы рассчитан в ценах соответствующих лет и составляет 6766,35 млн рублей, в том числе за счёт средств федерального бюджета − 4581,91 млн рублей, средств бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов − 2184,44 млн рублей», — говорится в комментарии к документу.

ИА REX: Поможет ли эта программа в укреплении единства российской нации и есть ли такая нация де-факто?

Александр Тимофеев , политолог-востоковед, руководитель аналитического отдела газеты "Служу Отечеству":

Можно сколько угодно ерничать по поводу очередной идеи правительства, но нельзя не признать, что ФЦП «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России» актуальна как никогда. Фактически, ее целью является объединение жителей территории под названием «Россия» в единый российский народ - вернее, в российскую нацию. Это вполне верно, даже если подходить к понятию «нация» с точки зрения западноевропейской или восточноевропейской и азиатской традиций. В западноевропейской традиции изначально понятие «нация» было синонимом этноса, а далее трансформировалось в понимание этого термина как совокупности подданных одного государя или граждан одной республики. В Восточной Европе и Азии господствует другая точка зрения, по которой «нация» - это этнос (группа людей, объединённых - общими признаками: объективными, либо - субъективными), который может включать в себя иноэтничные группы (по Льву Гумилеву — «ксении»), разделяющие основные национальные интересы этноса. Применительно к такому громадному многонациональному государству как Россия оба утверждения можно считать верными, и вполне можно говорить о «российской нации» как о совокупности граждан России либо как о едином этносе, включающем в себя все населяющие нашу страну этнические группы.

Хотелось бы также отметить, что в Приложении № 7 к данной ФЦП довольно четко сформулированы ключевые проблемы межэтнических отношений в современной России:

Слабое общероссийское гражданское самосознание (общероссийская гражданская идентичность) при все большей значимости этнической и религиозной самоидентификации;

Сложное социокультурное самочувствие русского народа, неудовлетворенность его этнокультурных потребностей;

Этнополитический и религиозно-политический радикализм и экстремизм; рост националистических настроений в среде различных этнических общностей;

Рост числа внешних трудовых мигрантов и их низкая социокультурная адаптация к условиям принимающего сообщества;

Сохранение сложной этнополитической и религиозно-политической ситуации на Северном Кавказе;

Усиление негативного влияния внутренней миграции на состояние межэтнических и межрелигиозных отношений в субъектах Российской Федерации.

И, что немаловажно (с учетом уже начавшейся критики данного документа как якобы не учитывающего интересы титульной нации), отмечено, что «Российская Федерация является одним из крупнейших государств мира с полиэтническим составом населения, обладая при этом этнической (русской) и религиозной (православной) доминантами».

Так что программа актуальна и нужна. Но, впрочем, главное не в самом документе, а в том, как он будет реализовываться - не станет ли новая Федеральная целевая программа очередным средством для «распила» бюджетных средств?

Александр Хохулин , журналист:

Название есть, значит, и нация есть тоже, нечего обсуждать. Две сотни миллионов долларов на укрепление единства российской нации выглядят довольно скромно по сравнению с суммами, которые тратит Запад на развал её единства, но Россия пока небогата, сколько может, столько и дает. Денежки эти в национальном хозяйстве не лишние, если их разворуют в пределах разумного - пойдут на пользу однозначно. Мы на Украине пристально наблюдаем, как решает эти вопросы соседка и, откровенно говоря, завидуем. Вспоминаю недавнюю Универсиаду, как Татарстан и татар «подняли» - молодцы! Культура всегда финансировалась по остаточному принципу, тем более - культуры национальных меньшинств. С осознанием пагубности и бесперспективности этого пути начинается и финансирование. Еще как поможет!

Юрий Юрьев , политконструктор:

В единстве могла бы хорошо помочь чёткая работа госорганов, ФМС и полиции, чтобы всякая зараза не проникала и не портила России внутреннюю политику и внешний имидж. Но если Россия полагает, что вместо служения державе и требовательности гражданам нужно развивать искусство лезгинки, то ей виднее. Только потом оказывается, что из-за потворствования местным манерам 7 миллионов северокавказцев Россия потеряет уважение 40 миллионов малороссов. Впрочем, обитатели Украины не имеют морального права обсуждать куда Россия свои деньги тратит. Просто будет жаль, если российские власти потерпят такой же провал внутренней политики, как во внешней с экс-братской Украиной.

Современная ситуация в России диктует необходимость масштабных научных исследований кризисных явлений, которые характерны для разных сфер жизни нашего общества. Очередная, ныне идущая модернизация России особенно явственно обострила проблемы национального самосознания и национальной идентичности, обусловила актуальность научной рефлексии данных феноменов, динамики и последствий их изменений и деформаций.

Большинство отечественных исследователей считает, что наиболее острым и тяжелым по своим последствиям для национального самосознания народов России сегодня является духовно-нравственный кризис, проявившийся в двух основных формах: а) «в кризисе национальной идентичности, утрате чувства исторической перспективы и понижении уровня самооценки нации, резко перешедшей от мессианской самоуверенности к историческому самоуничижению» и б) «в разрыве единого духовного пространства и утрате национального консенсуса по поводу базовых ценностей, утративших статус “абсолютных ориентиров”».

Неизбежным следствием утраты прежних ценностей в национальном самосознании российских народов стала возникшая в нем аномийность (безнормность, дисфункциональность).

Это явление в национальном самосознании российских народов имеет свою специфику, обнаруживаемую прежде всего в том, что в нем произошел переход от некоего его относительно целостного состояния к фрагментарному. В этом видится принципиальное отличие российской аномии от «классической» аномии, описанной еще Э. Дюркгеймом и трактовавшейся им как результат движения общества и его сознания от сегментированного их состояния к целостному. Большинство исследований национального самосознания констатирует его неоднородность, гетерогенность, раздробленность, противоречивость, что позволяет разным его пластам в разное время определять его содержание и направленность. В нем зреют и продолжают существовать взаимоисключающие ценности и ориентации. Присутствие, воспроизводство и столкновение этих крайностей, как нам представляется, формируют и углубляют своеобразные линии ценностных разломов в национальном самосознании.

Аномийностью национального самосознания обусловливается такое выявляемое при его анализе свойство, как парадоксальность. Последнее обнаруживается в том, что сегодня индивид одновременно способен доверять взаимоисключающим утверждениям и установкам, верить в ценность их для своей и общественной жизни. Его сознание и самосознание породило и продолжает порождать чрезвычайно запутанное парадоксальное переплетение прямо противоположных взглядов, мнений и оценок происходящих событий, заставляя индивидов находиться в конфронтации и борьбе с самими собой, что неизбежно проявляется и в их социальной деятельности.

Для сегодняшнего национального самосознания российских народов присуще состояние «сшибки» и конкуренции этнических ценностей и элементов, связанных с общенациональными ценностями. Главными причинами актуализации этнических ценностей, выступают: а) подавление в прошлом этничности, способствовавшее вызреванию и аккумуляции в ней определенного протестного и негативного потенциала, б) отсутствие оформленной общенациональной идеологии, способной актуализировать, упорядочить и иерархизировать общенациональные ценности, в) специфика переходных процессов в России, изначально предполагавших и соориентированных на демонтаж системы существовавших общенациональных ценностей вследствие их взаимоувязанности с прежним политическим устройством и идеологией. В результате в условиях слабой государственной идентичности этнический фактор начинает претендовать на национально консолидирующую роль, что породило и порождает сложности в интегративных процессах, конфликтные ситуации. Одним из опасных по своему потенциалу следствий актуализации этницизма в национальном сознании россиян выступает инициируемый им национализм.

Трансформации самосознания российских народов с необходимостью обусловили кризисный характер и без того сложных (а нередко и весьма запутанных для части их конкретных представителей) процессов национальной идентификации, учитывая тот факт, что для этнического пространства России характерно разнообразие национальных, этнических, а также субэтниче-ских и метаэтнических единиц и присущих им идентификаций. Последнее обусловливает существование в нем объективно неоднородной и весьма конфликтной идентификационной матрицы как совокупности реальных и потенциальных (в том числе и весьма экзотичных) идентификаций в российском этническом пространстве.

В ситуации, когда общероссийская гражданская идентичность лишь только обозначилась и находится в процессе своего становления, все большее значение, как отмечают исследователи, стали приобретать и выражать себя не только этнические и национальные, но и надэтнические, и паннациональные идентичности. Данная тенденция в развитии национального самосознания и процессах национальной самоидентификации народов России обусловлена, на наш взгляд, именно отсутствием общенациональной идентичности, когда в условиях дефицита таковой потребность в расширении имеющегося образа «мы» (потребность, опирающаяся на неосознаваемое стремление или вполне осознанную установку «чем больше “нас”, тем комфортнее мир») инициирует разнообразные поиски как внутренне комплиментарных общностей, так и ментально близких наднациональных сообществ с целью либо объединения с первыми, либо интегрирования во вторые. Сегодня в национальном самосознании и идентификационной матрице народов России отмечается усиление таких видов паннациональной идентичности, как славянская, тюркская, европейская, христианская, исламская, буддистская. Конкретными доказательствами и реальными проявлениями данных идентификаций является деятельность множества паннациональных организаций и движений, выявляемых в этнополитическом пространстве России и ориентированных на расширение своего присутствия в нем посредством активной апелляции к соответствующей наднациональной риторике и лозунгам.

Национальное самосознание народов России находится в состоянии своеобразной маргинальности, поскольку в нем самым причудливым образом сочетаются космополитические и националистические ориентации, республиканские и монархические ориентиры, религиозные и атеистические убеждения и установки. Все это позволяет утверждать, что любое проявление национального самосознания обнаруживает несбалансированность между традиционным и новым, поскольку прежние характеристики самосознания существенно изменились (некоторые исчезли совсем), а новые еще не закрепились. Основой воспроизводства маргинальных свойств является такая трансформационная особенность национального самосознания, как его ателеологичность, т.е. отсутствие четкой целеориентированности в освоении новых социальных образцов жизнедеятельности, отсутствие оптимальных моделей и стратегий жизненного выбора. Подобное следует признать ни чем иным, как следствием «модернизации в условиях глобализации». Растерянность и подавленность стремительностью перемен и переоценок вызывает у российского людей состояние, которое психологи определяют как синдром «блуждающего сознания». Человек искренне хочет пробиться из засилья всяческих мнимостей к чему-то действительно стоящему, из сознательного анабиоза к активной гражданской позиции. Но эти метания без ясно понятой цели только подчеркивают растерянность перед открывшимся в полной практической мере неблагополучием общенациональной судьбы. Отсутствие же сегодня у власть имущих тщательно выверенных стратегических моделей и целей дальнейшего развития российского общества усугубляет в национальном самосознании чувство утраты общенациональной перспективы.

Анализ идеологической составляющей содержания национального самосознания показывает, что некогда доминировавшие в нем социалистические ценности и идеалы по-прежнему сохраняют свою значимость для значительной части российского общества. Доля идентифицирующих себя с советским народом и его ценностями и идеалами по-прежнему достаточно велика. Вместе с тем очевидно то, что они сегодня оттеснены на периферию национального сознания вследствие актуализации заостренно антикоммунистических либеральных идей и символов. Однако и подобного рода идеи, установки и символы не обрели доминантного положения в самосознании российских народов и не могут пока претендовать на ценностный статус, так как, во-первых, не вытекают из реальной российской традиции и основной своей частью не вписываются в нее, а, во-вторых, воспринимаются национальным самосознанием преимущественно как вненациональные и безнравственные по своим основным обозначившимся последствиям (упадка экономики, криминализации общества и др.).

Для развития национального самосознания народов России сегодня во многом характерен крен в сторону региональной идентичности.

Как известно, в стабильном обществе региональная идентичность не имеет оснований стать ведущей в иерархии территориальных идентичностей. В условиях же ослабления или кризиса национальной идентичности она, получив политический и мобилизационный ресурс, способна потенциально поставить под угрозу единство страны. Потому данную тенденцию, на наш взгляд, следует рассматривать прежде всего как весьма опасную по своим возможным последствиям. Для эволюции национального самосознания народов России сегодня характерна пока что стадия конкуренции, или «сшибки» общенациональной и региональной идентичностей при уже определенном доминировании последней, что прослеживается в виде устойчивой тенденции к реставрации конкретно-региональных исторических символов, ценностей региональной культуры прошлого и современности, активного использования интегративных регионимов («татарстанцы», «якутяне», «башкирцы» и т.п.), ориентированных на оформление конкретных территориально-гражданских сообществ. Углубление кризисности общества может катализировать процессы дальнейшего усиления региональной идентичности и перехода ее уже на стадию «мобилизованной региональной идентичности», чреватой, как показывает практика, процессами региональных сецессий и сепараций. Итогом этого может стать «парад региональных суверенитетов», в преддверии которого Россия уже находилась в середине 1990-х гг., когда идентификация с большими социальными сообществами ослабла или была утрачена, вследствие чего в ряде провинций шли процессы актуализации и будирования идей и проектов создания разного рода «республик» (Уральской, Дальневосточной, Забайкальской и т.п.), а также идеи создания внутри страны суверенных анклавов (Татарстан, Калмыкия и др.). Впрочем, ради объективности отметим, что любовь к своему Отечеству, Родине всегда подпитывалась опирающимся на региональную идентичность местным и региональным патриотизмом. И сегодня, общероссийская консолидация невозможна без консолидации на региональном уровне -- отсюда должно начинаться строительство современной российской нации, и лишь это может быть основой всей социальной политики, в том числе и национальной.

усиление региональной идентичности в развитии национального самосознания народов России имеет под собой глубинное основание, а именно разрушение доселе существовавшего в самосознании российских народов образа страны, образа России и возникновение в связи с чем вопросов: что есть Россия? чем она должна быть? Образ России как таковой сегодня неопределенен, невнятен и в национальном самосознании народов России выступает ни чем иным, как хаотичным смешением осколков реминисцентных образов СССР, императорской России и даже Московской, и Киевской Руси, которые обрели сегодня в рамках самосознания народов России возможность, пользуясь терминологией Ж. Бодрийяра, своего «посмертного существования». В данных условиях доминантным для национального самосознания и одним из следствий его идентификационного кризиса становится образ «потерянной страны» Тощенко Ж. Т. Фантомы общественного сознания и поведения [Текст] / Ж. Т. Тощенко // Социс. - 2004. - № 12. - С. 4.. Кризис общенациональной идентичности, связанный с современным состоянием государства, явился фактором невиданного подавления элементов общенациональных ценностей в самосознании нации. Общенационального патриотизма как ощутимого общественного явления, на наш взгляд, сегодня не существует. В структуре национального самосознания россиян он выражен лишь патриотизмом этническим, который нередко граничит с этническим национализмом. При этом почти всеми отечественными исследователями этнического (национального) самосознания отмечается следующая закономерность: ощущением большей комфортности и большим патриотическим потенциалом, а потому и большей позитивной идентичностью выделяются представители «титульных» народов. В свою очередь, большим самоидентификационным негативизмом страдают представители и этнические группы «нетитульных» народов.

В качестве конкретных результатов негативной национальной самоидентификации народов России стали процессы так называемого этнического перехода, т.е. добровольной смены определенной частью россиян существующей у них идентичности на другую вследствие самопричисления к иной национальной общности. Эти процессы обусловили возникновение в национальном самосознании тенденции реидентификации. Отметим, что на разных этапах существования Российской империи и СССР уже отмечались периоды массового изменения национальной принадлежности, вызывавшиеся, как правило, резкой сменой национальной политики в стране и активностью инициированных ею ассимиляционных процессов в тот или иной исторический период. Однако если в предыдущие исторические периоды реидентификация чаще всего происходила как результат изменения имеющейся этнической и/или национальной идентичности в пользу русской, то сегодня обнаружилась и противоположная ее направленность -- русская идентичность заменяется другой, связанной чаще всего с принадлежностью к одной из российских «титульных» наций.

В целом, нынешнее содержание национального самосознания народов России следует рассматривать не только как набор разнообразных, во многом конфликтующих между собой позиций, но и как широкий диапазон многочисленных потенциальных возможностей, задающих важные предпосылки и предопределяющих основы будущих его трансформаций.

Отмечая особенности идентификационных процессов в национальном самосознании российских народов, следует отметить, что вектор развития феномена национальной идентичности теперь зачастую связан не со стремлением к обретению индивидами универсального для всей страны идентификационного статуса, а к его дифференциации, дроблению (вследствие отмеченных выше тенденций к регионализации, реидентификации, реассимиляции и т.д.). Потому размыта и неотчетлива общегражданская идентификация.

В ситуации духовного кризиса, ценностного и идейного размежевания важна, весьма актуальна и необходима сознательная, целенаправленная деятельность каждого по формированию не только конкретного (русского, татарского, башкирского и т.п.) национального самосознания, но и общероссийского самосознания в целом, что, на наш взгляд, могло бы позволить представителям разных народов успешнее адаптироваться к меняющимся условиям и выработать адекватное, оптимальное самосознание, способствующее процессу их национальной и общенациональной самоидентификации.