Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды встал тоже до солнца, чтобы на заре расставить силки на перепёлок. Мать угостила меня чаем с молоком. Молоко это кипятилось в глиняном горшочке и сверху всегда покрывалось румяной пенкой, а под этой пенкой оно было необыкновенно вкусное, и чай от него делался прекрасным.

Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца.

Потом и в городе я вставал рано, и теперь пишу всегда рано, когда весь животный и растительный мир пробуждается и тоже начинает по-своему работать. И часто-часто я думаю: что, если бы мы так для работы своей поднимались с солнцем! Сколько бы тогда у людей прибыло здоровья, радости, жизни и счастья!

После чаю я уходил на охоту за перепелками, скворцами, соловьями, кузнечиками, горлинками, бабочками. Ружья тогда у меня ещё не было, да и теперь ружьё в моей охоте необязательно.

Моя охота была и тогда и теперь — в находках. Нужно было найти в природе такое, чего я ещё не видел, и может быть, и никто ещё в своей жизни с этим не встречался...

Хозяйство моё было большое, тропы бесчисленные.

Мои молодые друзья! Мы хозяева нашей природы, и она для нас кладовая солнца с великими сокровищами жизни. Мало того, чтобы сокровища эти охранять — их надо открывать и показывать.

Для рыбы нужна чистая вода — будем охранять наши водоёмы.

В лесах, степях, горах разные ценные животные — будем охранять наши леса, степи, горы.

Рыбе — вода, птице — воздух, зверю — лес, степь, горы. А человеку нужна родина. И охранять природу — значит охранять родину.

Кремлёвские звёзды

Кремлёвские звёзды
Над нами горят,
Повсюду доходит их свет!
Хорошая Родина есть у ребят,
И лучше той Родины
Нет!
(С. Михалков)

Лучше нет родного края

Жура-жура-журавель!
Облетал он сто земель.
Облетал, обходил,
Крылья, ноги натрудил.

Мы спросили журавля:
– Где же лучшая земля? –
Отвечал он, пролетая:
– Лучше нет родного края!

(П. Воронько)

Родная земля

Холмы, перелески,
Луга и поля -
Родная, зелёная
Наша земля.
Земля, где я сделал
Свой первый шажок,
Где вышел когда-то
К развилке дорог.
И понял, что это
Раздолье полей -
Частица великой
Отчизны моей.

(Г. Ладонщиков)

Родное гнёздышко

Ласточки-певуньи
Над моим окном
Лепят, лепят гнёздышко...
Знаю, скоро в нём
Птенчики появятся,
Станут голосить,
Будут им родители
Мошкару носить.
Выпорхнут малютки
Летом из гнезда,
Полетят над миром,
Но они всегда
Будут знать и помнить,
Что в краю родном
Их приветит гнёздышко
Над моим окном.
(Г. Ладонщиков)

Родина

Родина – слово большое, большое!
Пусть не бывает на свете чудес,
Если сказать это слово с душою,
Глубже морей оно, выше небес!

В нем умещается ровно полмира:
Мама и папа, соседи, друзья.
Город родимый, родная квартира,
Бабушка, школа, котенок … и я.

Зайчик солнечный в ладошке,
Куст сирени за окошком
И на щечке родинка –
Это тоже Родина.
(Т. Бокова)

Родина

Вешняя,
бодрая,
Вечная,
добрая,
Трактором
вспахана,
Счастьем
засеяна -
Вся на глазах она
С юга
до севера!
Родина милая,
Родина русая,
Мирная-мирная
Русская-русская...
(В. Семернин)

Наша Родина

И красива и богата
Наша Родина, ребята.
Долго ехать от столицы
До любой ее границы.

Все вокруг свое, родное:
Горы, степи и леса:
Рек сверканье голубое,
Голубые небеса.

Каждый город
Сердцу дорог,
Дорог каждый сельский дом.
Все в боях когда-то взято
И упрочено трудом!
(Г. Ладонщиков)

С добрым утром!

Встало солнце над горою,
Мрак ночной размыт зарёю,
Луг в цветах, как расписной...
С добрым утром,
Край родной!

Шумно двери заскрипели,
Птицы ранние запели,
Звонко спорят с тишиной...
С добрым утром,
Край родной!

Люди вышли на работу,
Пчёлы мёдом полнят соты,
В небе тучки – ни одной...
С добрым утром,
Край родной!
(Г. Ладонщиков)

Здравствуй, Родина моя

Утром солнышко встает,
Нас на улицу зовёт.
Выхожу из дома я:
– Здравствуй, улица моя!

Я пою и в тишине
Подпевают птицы мне.
Травы шепчут мне в пути:
– Ты скорей, дружок, расти!

Отвечаю травам я,
Отвечаю ветру я,
Отвечаю солнцу я:
– Здравствуй, Родина моя!

(В. Орлов)

Главные слова

В детском садике узнали
Мы прекрасные слова.
Их впервые прочитали:
Мама, Родина, Москва.

Пролетят весна и лето.
Станет солнечной листва.
Озарятся новым светом
Мама, Родина, Москва.

Солнце ласково нам светит.
Льется с неба синева.
Пусть всегда живут на свете
Мама, Родина, Москва!
(Л. Олифирова)

Наш край

То берёзка, то рябина,
Куст ракиты над рекой.
Где найдёшь ещё такой!

От морей до гор высоких,
Посреди родных широт -
Всё бегут, бегут дороги,
И зовут они вперёд.

Солнцем залиты долины,
И куда ни бросишь взгляд -
Край родной, навек любимый,
Весь цветёт, как вешний сад.

Детство наше золотое!
Всё светлей ты с каждым днём
Под счастливою звездою
Мы живём в краю родном!

(А. Пришелец)

Что мы Родиной зовём

Что мы Родиной зовём?
Дом, где мы с тобой живём,
И берёзки, вдоль которых
Рядом с мамой мы идём.

Что мы Родиной зовём?
Поле с тонким колоском,
Наши праздники и песни,
Тёплый вечер за окном.

Что мы Родиной зовём?
Всё, что в сердце бережём,
И под небом синим-синим
Флаг России над Кремлём.
(В. Степанов)

Необъятная страна

Если долго-долго-долго
В самолёте нам лететь,
Если долго-долго-долго
На Россию нам смотреть,
То увидим мы тогда
И леса, и города,
Океанские просторы,
Ленты рек, озёра, горы…

Мы увидим даль без края,
Тундру, где звенит весна,
И поймём тогда, какая,
Наша Родина большая,
Необъятная страна.
(В. Степанов)

Какая наша Родина!

Цветёт над тихой речкой яблоня.

Сады, задумавшись, стоят.

Какая Родина нарядная,

Она сама как дивный сад!

Играет речка перекатами,

В ней рыба вся из серебра,

Какая Родина богатая,

Бежит волна неторопливая,

Простор полей ласкает глаз.

Какая Родина счастливая,

И это счастье всё для нас!

(В. Боков)

Родная земля

Есть своя родная земля
У ручья и у журавля.
И у нас с тобой есть она –
И земля родная одна.

(П. Синявский ■ )

Россия

Здесь тёплое поле наполнено рожью,

Здесь плещутся зори в ладонях лугов.

Сюда златокрылые ангелы Божьи

По лучикам света сошли с облаков.

И землю водою святой оросили,

И синий простор осенили крестом.

И нет у нас Родины, кроме России –

Здесь мама, здесь храм, здесь отеческий дом.

(П. Синявский ■ )

Рисунок

На моём рисунке
Поле с колосками,
Церковка на горке
Рядом с облаками.
На моём рисунке
Мама и друзья,
На моём рисунке
Родина моя.

На моём рисунке
Лучики рассвета,
Рощица и речка,
Солнышко и лето.
На моём рисунке
Песенка ручья,
На моём рисунке
Родина моя.

На моём рисунке
Выросли ромашки,
Вдоль по тропке скачет
Всадник на коняшке,
На моём рисунке
Радуга и я,
На моём рисунке
Родина моя.

На моём рисунке
Мама и друзья,
На моём рисунке
Песенка ручья,
На моём рисунке
Радуга и я,
На моём рисунке
Родина моя.

(П. Синявский ■ )

Родная песенка

Льётся солнышко весёлое
Золотыми ручейками
Над садами и над сёлами,
Над полями и лугами.

Здесь идут грибные дождики,
Светят радуги цветные,
Здесь простые подорожники
С детства самые родные.

Тополиные порошицы
Закружились на опушке,
И рассыпались по рощице
Земляничные веснушки.

Здесь идут грибные дождики,
Светят радуги цветные,
Здесь простые подорожники
С детства самые родные.

И опять захороводили
Стайки ласточек над домом,
Чтобы снова спеть о Родине
Колокольчикам знакомым.

(П. Синявский ■ )

Край родной

Лесок весёлый, родные нивы,
Реки извивы, цветущий склон,
Холмы и сёла, простор привольный
И колокольный певучий звон.

С твоей улыбкой, с твоим дыханьем
Сливаюсь я.
Необозримый, Христом хранимый,
Мой край родимый,
Любовь моя.

(М. Пожарова)

Родина

Если скажут слово «родина»,
Сразу в памяти встаёт
Старый дом, в саду смородина,
Толстый тополь у ворот,

У реки берёзка-скромница
И ромашковый бугор...
А другим, наверно, вспомнится
Свой родной московский двор.

В лужах первые кораблики,
Где недавно был каток,
И большой соседней фабрики
Громкий, радостный гудок.

Или степь от маков красная,
Золотая целина...
Родина бывает разная,
Но у всех она одна!

(З. Александрова)

Над родной землёю

Летают самолёты

над нашими полями...

А я кричу пилотам:

«Меня возьмите с вами!

Чтоб над родной землёю

пронёсся я стрелою,

увидел реки, горы,

Долины и озёра,

и зыбь на Чёрном море,

и лодки на просторе,

равнины в буйном цвете

и всех детей на свете!»

(Р. Босилек)

Дождик, дождик, где ты был?..

– Дождик, дождик, где ты был?
– Я по небу с тучкой плыл!
– А потом ты что – разбился?
– Ой, нет-нет, водой разлился,
Капал, капал вниз, упал –
Прямо в речку я попал!

А потом я плыл далёко
В речке быстрой, синеокой,
Любовался всей душой
Нашей Родиной большой!

Ну а после испарился,
К тучке белой прикрепился,
И поплыл, скажу я вам,
К дальним странам, островам.

И теперь над океаном
Я всё вдаль плыву с туманом!
Хватит, ветер, дальше дуть –
Нужно плыть в обратный путь.

Чтобы с речкой повстречаться,
Чтоб с ней в лес родной помчаться!
Любоваться чтоб душой
Нашей Родиной большой.

Так что, ветер, друг ты мой,
С тучкой мы спешим домой!
Нас ты, ветер, подгоняй –
Тучку к дому направляй!

Ведь по дому я скучаю...
Ну-ка, тучку раскачаю!
К дому ух как тороплюсь…
Скоро-скоро к вам вернусь!

(К. Авдеенко ■ )

Поезжай за моря-океаны

Поезжай за моря-океаны,

Надо всею землёй пролети:

Есть на свете различные страны,

Но такой, как у нас, не найти.

Глубоки наши светлые воды,

Широка и привольна земля,

И гремят, не смолкая, заводы,

И шумят, расцветая, поля...

(М. Исаковский)

Родимая страна

На широком просторе

Предрассветной порой

Встали алые зори

Над родимой страной.

С каждым годом всё краше

Дорогие края...

Лучше Родины нашей

Нет на свете, друзья!

(А. Прокофьев)

Привет

Привет тебе, мой край родной,

С твоими тёмными лесами,

С твоей великою рекой,

И неоглядными полями!

Привет тебе, народ родимый,

Герой труда неутомимый,

Среди зимы и в летний зной!

Привет тебе, мой край родной!

(С. Дрожжин)

Журавлёнок

Ушло тепло с полей,
и стаю журавлей
Ведёт вожак в заморский край зелёный.
Летит печально клин,
И весел лишь один,
Один какой-то журавлёнок несмышлёный.

Он рвётся в облака,
торопит вожака,
Но говорит ему вожак сурово:
- Хоть та земля теплей,
А родина милей,
Милей - запомни, журавлёнок, это слово.
Запомни шум берёз
и тот крутой откос,
Где мать тебя увидела летящим;
Запомни навсегда,
Иначе никогда,
Дружок, не станешь журавлём ты настоящим.

У нас лежат снега,
У нас гудит пурга
И голосов совсем не слышно птичьих.
А где-то там вдали
Курлычут журавли,
Они о Родине заснеженной курлычут.
(И. Шаферан)

Песня славы

Славься, великая,
Многоязыкая
Братских российских
Народов семья.

Стой, окружённая,
Вооружённая
Древней твердыней
Седого Кремля!

Здравствуй, любимое,
Неколебимое
Знамя, струящее
Разума свет!

Славная дедами,
Бравыми внуками
Дружных российских
Народов семья.

Крепни победами,
Ширься науками,
Вечно нетленная
Славы земля!
(Н. Асеев)

Россия, Россия, Россия

Нет края на свете красивей,

Нет Родины в мире светлей!

Россия, Россия, Россия, –

Что может быть сердцу милей?

Кто был тебе равен по силе?

Терпел пораженья любой!

Россия, Россия, Россия, –

Мы в горе и счастье – с тобой!

Россия! Как Синюю птицу,

Тебя бережём мы и чтим,

А если нарушат границу,

Мы грудью тебя защитим!

И если бы нас вдруг спросили:

"А чем дорога вам страна?"

– Да тем, что для всех нас Россия,

Как мама родная, – одна!

(В. Гудимов)

Лучшая на свете

Российский край, моя земля,
Родимые просторы!
У нас и реки, и поля,
Моря, леса и горы.

И север есть у нас, и юг.
Сады цветут на юге.
На севере снега вокруг –
Там холода и вьюги.

В Москве ложатся спать сейчас,
Луна глядит в оконце.
Дальневосточник в тот же час
Встаёт, встречая солнце.

Российский край, как ты велик!
С границы до границы
И скорый поезд напрямик
В неделю не домчится.

Звучат по радио слова –
Им дальний путь не труден.
Знакомый голос твой, Москва,
Повсюду слышен людям.

И рады мы всегда вестям
О нашей мирной жизни.
Как счастливо живётся нам
В своей родной Отчизне!

Народы – как одна семья,
Хотя язык их разный.
Все – дочери и сыновья
Своей страны прекрасной.

И Родина у всех одна.
Привет тебе и слава,
Непобедимая страна,
Российская держава!
(Н. Забила, пер. с укр. З. Александровой )

Русский дом

Россия подобна огромной квартире.
Четыре окна в ней и двери четыре:
На север, на запад, на юг, на восток.
Над нею небесный висит потолок.

Роскошный ковер устилает в квартире
Полы на Таймыре и в Анадыре.
И солнце горит в миллиард киловатт,
Поскольку местами наш дом темноват.

И, как и положено каждой квартире,
Имеется в ней Кладовая Сибири:
Хранится там ягод различных запас,
И рыба, и мясо, и уголь, и газ.

А рядом с Курилкой - Курильской грядою -
Находятся краны с горячей водою,
У сопки Ключевской клокочут ключи
(Пойди и горячую воду включи!)

Еще есть в квартире три классные ванны:
Северный, Тихий и Атлантический океаны.
И мощная печка системы "Кузбасс",
Что греет зимою холодною нас.

А вот холодильник с названием "Арктика",
Прекрасно работает в нем автоматика.
И справа от древних кремлевских часов
Идут еще семь часовых поясов.

Все есть в Русском доме для жизни удобной,
Но нету порядка в квартире огромной:

Тут вспыхнет пожар, там труба потекла.
То громко соседи стучат из угла.
То стены трещат, то посыпалась краска,
Лет двести назад отвалилась Аляска,
Поехала крыша, пропал горизонт...
Опять перестройка и снова ремонт.

Что строят, строители сами не знают:
Сначала построят, а после сломают.
Всем хочется - сразу построили чтоб
Избу-Чум-Ярангу-Дворец-Небоскреб!

Мы все в нашем доме соседи и жители:
Простые жильцы, управдомы, строители.
И что мы построим теперь на Руси?..
Об этом ты папу и маму спроси.

(А. Усачёв)

Стихи маленьким гражданам России

Стихи о флаге РФ

Азбука маленького россиянина

Рассказы о любви к Родине, даже в чужом краю возникает тоска и очень сильная печаль по Родине.

Евгений Пермяк. Сказка о большом колоколе

Давно уже нет в живых того матроса, который кораблём в Англию прибыл и в городе Лондоне занедужил, а сказка о нём живёт.

Остался русский матрос в городе Лондоне. В хорошую больницу его положили. Провианту, денег оставили:

— Выздоравливай, дружба, и жди свой корабль!

Сказали так корабельные дружки и ушли обратным курсом в родную русскую землю.

Недолго болел матрос. Хорошими лекарствами его лечили. Микстуру там, порошков, капель не жалели. Ну, да и жизнь своё взяла. Архангельских кровей парень — коренных поморских родителей сын. Такого разве болезнью сломишь!

Выписался матрос из больницы. Бушлатик почистил, пуговицы надраил. Ну, и остальным предметам одежды жаркий утюг дал. В гавань отправился — земляков поискать.

— Нет здесь твоих земляков, — говорят ему в гавани. — Исландия третью неделю туманы гонит. Откуда русским парусам в Лондоне быть?

— Не беда, — говорит матрос. — Я глазастый. И на ваших кораблях землячков сыщу.

Сказал так и на английский корабль ступил. Ноги о матик вытер, флагу честь отдал. Представился.

Англичанам это любо. Потому как морской порядок везде один.

— Смотри ты каков! По всей форме моряк. Только жалко, что земляков тебе на нашем королевском корабле не сыскать.

А матрос на это улыбается, ничего не говорит, к грот-мачте направляется.

«Зачем, — думают моряки, — ему наша грот- мачта понадобилась? »

А русский матрос подошёл к ней, погладил её рукой и говорит:

— Здорово, землячка, архангельская сосна!

Очнулась мачта, ожила.

Будто от долгого сна проснулась. Мачтовым русским бором зашумела, янтарной смоляной слезой прослезилась:

— Здравствуй, земляк! Рассказывай, как дома дела.

Переглянулись английские моряки:

— Смотри ты, какой глазастый! Землячку на нашем корабле сыскал.

А матрос тем временем с грот-мачтой задушевные разговоры разговаривает. Какие дома дела, рассказывает, мачту обнимает:

— Ах ты, милая моя, хорошая! Мачтовое ты чудо-дерево. Дух твой род ной-лесной ветры не выдули. Гордость твою шторма не согнули.

Смотрят английские моряки — и борта корабля русскому матросу улыбаются, палуба под его ноги стелется. А он в них родной сердцу узор узнаёт, родные леса и рощи видит.

— Гляди ты, сколько у него земляков! На чужом корабле как дома, — шепчут про себя английские моряки. — И паруса к нему ластятся.

Ластятся к матросу льняные паруса, и конопельные-корабельные канаты-швартовы у его ног извиваются, как к родному льнут.

— А паруса-то к тебе зачем ластятся? — спрашивает капитан. — Они-то ведь в нашем городе Лондоне вытканы.

— Это так, — отвечает матрос. — Только до этого-то они льном-долгунцом на псковской земле росли. Как мне не приголубить их! Да и те же канаты взять. И они ведь у нас четырёх - пятиаршинной коноплёй уродились. Поэтому и к вам пожаловали.

Говорит так матрос, а сам на якоря косится, на пушки поглядывает. В те годы наше железо, наша медь, наш чугун с Уральских гор ходко во многие страны шли: в Швецию, в Норвегию, в Англию.

— Ну до чего ж я в хорошую компанию попал! — радуется матрос.

— Ах, какой ты глазастый, русский матрос! Везде своё родное разглядеть можешь. Дорого, видно, тебе оно.

— Дорого, — ответил матрос и принялся такое про наши края рассказывать, что зыбь на море стихла, чайки на воду сели.

Вся команда заслушалась.

А в это время на главной лондонской колокольне часы отбивать стали. В большой колокол ударили. Далеко его бархатный звон над полями, лесами, реками поплыл и по-над морем пошёл.

Слушает этот звон русский моряк, не наслушается. Даже глаза закрыл. А звон дальше и дальше разносится, на низкой, отлогой волне укачивает. Нет равного ему голоса на всех колокольнях старой Англии. Старик остановится, вздохнёт, девица улыбнётся, дитя стихнет, когда этот большой колокол зазвонит.

Молчат на корабле, слушают. Любо им, что русскому матросу звон ихнего колокола по душе пришёлся.

Тут моряки, смеясь, спрашивают матроса:

— Не земляка ли опять ты в колоколе признал?

А матрос им в ответ:

Удивился английский капитан, как это русский матрос своё родное не только видеть, но и слышать может. Удивился, а про колокол ничего не сказал, хотя он и доподлинно знал, что этот колокол русские мастера в Московии для Англии отливали и русские кузнецы ладный ему язык выковали.

Промолчал корабельный капитан. А по какой причине промолчал, про то сказка молчит. И я помолчу.

А что касаемо большого колокола на самой большой, Вестминстерской, колокольне старой Англии, так он и по сей день русским кованым языком английские часы отбивает. Бархатно отбивает, с московским выговором.

Не всем, конечно, его звон по душам да по ушам, только теперь уж ничего сделать нельзя. Не снимать же колокол!

А сними — так он ещё громче в людской молве благовестить начнёт.

Пускай уж висит, как висел, да с московскими кремлёвскими братьями-колоколами перезванивается, да толкует о голубом небе, о тихой воде,

о солнечных днях... О дружбе.

Михаил Пришвин. Весна света

Ночью снежинки при электричестве рождались из ничего: небо было звёздное, чистое.

Пороша складывалась на асфальте не просто как снег, а звёздочка над звёздочкой, не сплющивая одна другую.

Казалось, прямо из ничего бралась эта редкая пороша, а между тем, как я подходил к своему жилищу в Лаврушинском переулке, асфальт от неё был седой.

Радостно было моё пробуждение на шестом этаже.

Москва лежала, покрытая звёздной порошей, и, как тигры по хребтам гор, везде ходили по крышам коты. Сколько чётких следов, сколько весенних романов: весной света все коты лезут на крыши.

И даже когда я спустился вниз и проехал по улице Горького, радость весны света меня не оставила. При лёгком утреннике в лучах солнца была та нейтральная среда, когда пахнет самая мысль: подумаешь о чём-нибудь, и этим самым запахнет.

Воробей спустился с крыши Моссовета и утонул по шею в звёздной пороше.

Он до нашего прихода успел хорошо выкупаться в снегу, а когда ему из-за нас пришлось улетать, то от ветра его крыльев разлетелось

вокруг столько звездочек, что кружок почти в целую большую шапку почернел на асфальте.

— Видели? — сказал один мальчик трём девочкам.

И дети, глядя вверх на крышу Моссовета, стали дожидаться второго слёта весёлого воробья.

Весна света согревается полднями.

Пороша к полудню растаяла, и радость моя притупилась, но не исчезла, нет!

Как только замёрзли к вечеру лужи, запах вечернего мороза опять вернул меня к весне света.

Так вечерело, но голубые вечерние звёзды не показались в Москве: всё небо оставалось голубым и медленно синело.

На этом новом голубом фоне в домах там и тут вспыхивали лампы с разноцветными абажурами; никогда этих абажуров в сумерках не увидишь зимой.

Возле полузамёрзших луж от растаявшей звёздной пороши всюду слышался детский восторженный крик, детская радость наполняла весь воздух.

Так дети в Москве начинают весну, как в деревне начинают её воробьи, потом грачи, жаворонки, в лесах тетерева, на реках утки и кулики на болотах.

От детских весенних звуков в городе, как всё равно от птичьих криков в лесах, мои ветхие одежды с тоской и гриппом вдруг свалились.

Настоящий бродяга при первых весенних лучах и вправду часто бросает своё тряпьё при дороге...

Лужи быстро везде замерзали. Одну я попробовал ткнуть ногой, и стекло разлетелось вдребезги с особенным звуком: др... др... др...

Бессмысленно про себя, как это бывает у стихотворцев, стал я повторять этот звук, прибавляя подходящие гласные: дра, дря, дри, дриан.

И вдруг из этой бессмысленной дряни вышла сначала любимая моя богиня Дриана (душа дерева, леса), а потом и Дриандия, желанная страна, в которую ещё утром при звёздной пороше начал я своё путешествие.

Я так этому обрадовался, что несколько раз вслух, пробуя на звучность, повторил, ни на кого вокруг не обращая внимания:

— Дриандия.

— Что он сказал? — спросила одна девочка у другой позади меня. — Что он сказал?

Тогда все девочки и мальчики с другой лужи бросились догонять меня.

— Вы что-то сказали? — спросили они меня все разом.

— Да, — ответил я, — слова мои были такие: «Где тут Малая Бронная?»

Какое разочарование, какое уныние произвели мои слова: оказалось, что мы и стояли-то как раз на этой Малой Бронной.

— Мне кажется, — сказала одна маленькая девочка с плутовскими глазами, — вы что-то совсем другое сказали.

— Нет, — повторил я, — мне нужна Малая Бронная, иду к моим хорошим знакомым в дом номер тридцать шесть. До свиданья!

Они остались в кружке, недовольные, и, наверно, сейчас обсуждали между собой эту странность: было что-то вроде как бы Дриандия, и оказалось — обыкновенная Малая Бронная!

Отойдя от них на значительное расстояние, я остановился у фонаря и громко им крикнул:

— Дриандия!

Услышав это во второй раз, уверившись, бросились дети с дружным криком:

— Дриандия, Дриандия!

— Что это? — спросили они.

— Страна вольных сванов, — ответил я.

— А кто они?

— Это, — начал я спокойно рассказывать, — люди не очень большие ростом, но сильно вооружённые.

Мы вошли под чёрные, старые деревья Пионерских прудов.

Большие матовые электрические фонари, как луны, показывались нам из-за деревьев. Закрайки пруда были покрыты льдом.

Одна девочка попробовала стать, лёд затрещал.

— Да ты с головой уйдёшь! — крикнул я.

— С головой? — засмеялась она. — Как это — с головой?

— С головой, с головой! — повторили ребята.

И, прельщённые возможностью уйти с головой, бросились на лёд.

Когда же всё кончилось благополучно и никто с головой не ушёл, дети опять явились ко мне, как к старому своему приятелю, и попросили ещё рассказать о маленьких, но сильно вооружённых людях Дриандии.

— Люди эти, — сказал я, — всегда держатся по двое. Один отдыхает, а другой везёт его на салазках, и оттого время даром у них не пропадает. Они во всём помогают друг другу.

— А зачем они сильно вооружены?

— Они должны охранять от врагов свою родину.

— А почему они на салазках, у них вечная зима?

— Нет, у них всегда, как вот теперь у нас, — ни лето и ни зима, у них всегда весна света: лёд под ногами хрустит, иногда проваливается, и тогда бедные сваны уходят под лёд с головой, другие их тут же спасают. Голубые звёзды вечером у них не показываются: небо у них такое голубое, светлое, и, как только вечер, везде в окнах загораются разноцветные лампочки...

Я им рассказывал то самое, что бывает в Москве весной света, как сейчас, и никто из них не догадывался, что моя волшебная Дриандия находится тут же, в Москве, и что так скоро за эту Дриандию мы все пойдём на войну.

Ирина Пивоварова. Мы пошли в театр

Мы пошли в театр.

Мы шли парами, и всюду были лужи, лужи, лужи, потому что только что прошёл дождь.

И мы прыгали через лужи.

Мои новые синие колготки и мои новые красные туфли стали все в чёрных брызгах.

И Люськины колготки и туфли тоже!

А Сима Коростылева разбежалась и прыгнула в самую середину лужи, и весь подол нового зелёного платья стал у нее чёрный! Сима стала его выжимать, и платье стало как мочалка, всё мятое и мокрое внизу. И Валька решила ей помочь и стала платье разглаживать руками, и от этого на Симином платье образовались какие-то серые полосы, и Сима очень расстроилась.

Но мы сказали ей:

И Сима перестала обращать внимание и снова стала прыгать через лужи.

И всё наше звено прыгало — и Павлик, и Валька, и Бураков. Но лучше всех, конечно, прыгал Коля Лыков. Брюки у него были мокрые до колен, ботинки совершенно промокли, но он не унывал.

Да и смешно было унывать от таких пустяков!

Вся улица была мокрая и блестела от солнца.

Над лужами поднимался пар.

Воробьи трещали на ветках.

Красивые дома, все как новенькие, только что выкрашенные в жёлтый, светло-зелёный и розовый цвет, глядели на нас чистыми весенними окнами. Они радостно показывали нам свои чёрные резные балкончики, свои белые лепные украшения, свои колонночки между окнами, свои разноцветные плиточки под крышами, своих вылепленных над подъездами весёлых танцующих тётенек в длинных одеждах и серьёзных печальных дяденек с маленькими рожками в кудрявых волосах.

Все дома были такие красивые!

Такие старинные!

Такие не похожие один на другой!

И это был Центр. Центр Москвы. Садовая улица. И мы шли в кукольный театр. Шли от самого метро! Пешком! И прыгали через лужи! Как я люблю Москву! Мне даже страшно, как я ее люблю! Мне даже плакать хочется, как я ее люблю! У меня всё в животе сжимается, когда я смотрю на эти старинные дома, и как люди куда-то бегут, бегут, и как несутся машины, и как солнце сверкает в окнах высоченных домов, и машины визжат, и орут на деревьях воробьи.

И вот позади все лужи — восемь больших, десять средних и двадцать две маленьких, — и мы у театра.

А дальше мы были в театре и смотрели спектакль. Интересный спектакль. Два часа смотрели, даже устали. И на обратном пути все уже торопились домой и не захотели идти пешком, как я ни просила, и мы сели в автобус и до самого метро ехали в автобусе.

Это очень эмоциональный рассказ Пришвина, в котором автор понятными и красивыми словами описывает, что такое Родина, что природные богатства нужно беречь. Краткий и емкий рассказ пропитан искренней любовью к родной земле.

Рассказ Моя родина скачать:

Рассказ Моя родина читать

Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды встал тоже до солнца, чтобы на заре расставить силки на перепелок. Мать угостила меня чаем с молоком. Молоко это кипятилось в глиняном горшочке и сверху покрывалось румяной пенкой, а под той пенкой оно было необыкновенно вкусное, и чай от него делался прекрасным.

Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца.

Потом и в городе я вставал рано, и теперь пишу всегда рано, когда весь животный и растительный мир пробуждается и тоже начинает по-своему работать.

И часто-часто я думаю: что, если бы мы так для работы своей поднимались с солнцем! Сколько бы тогда у людей прибыло здоровья, радости, жизни и счастья!

После чаю я уходил на охоту за перепелками, скворцами, соловьями, кузнечиками, горлинками, бабочками. Ружья тогда у меня еще не было, да и теперь ружье в моей охоте необязательно.

Моя охота была и тогда и теперь - в находках. Нужно было найти в природе такое, чего я еще не видел, и, может быть, и никто еще в своей жизни с этим не встречался.

Перепелку-самку надо было поймать силками такую, чтобы она лучше всех подзывала самца, а самца поймать сетью самого голосистого. Соловья молодого надо было кормить муравьиными яичками, чтобы потом пел лучше всех. А поди-ка найди такой муравейник да ухитрись набить мешок этими яйцами, а потом отманить муравьев на ветки от своих драгоценных яичек.

Хозяйство мое было большое, тропы бесчисленные.

Мои молодые друзья! Мы хозяева нашей природы, и она для нас кладовая солнца с великими сокровищами жизни. Мало того, чтобы сокровища эти охранять - их надо открывать и показывать.

Для рыбы нужна чистая вода - будем охранять наши водоемы. В лесах, степях, горах разные ценные животные - будем охранять наши леса, степи, горы.

Рыбе - вода, птице - воздух, зверю - лес, степь, горы. А человеку нужна родина. И охранять природу - значит охранять родину.