Говоря о государственных праздниках России предварительно необходимо разъяснить понятие «государственный праздник». Итак, государственный праздник – это система выходных дней, которые строятся на основе сочетания религиозных и национальных праздников.

В настоящее время в России отмечаются восемь государственных праздников. Среди них - как те, что остались от предыдущих исторических периодов, так и те, которые связаны с новейшей историей страны - обретением суверенитета, изменением государственной идеологии. Число государственных праздников России не совпадает с числом официальных праздничных нерабочих дней: так, Рождество Христово является выходным днем, не имея при этом статуса государственного праздника. На празднование Нового года и Дня весны и труда отведено по два календарных дня, поэтому общее число нерабочих дней в году составляет 11 (ст. 112 Трудового кодекса Российской Федерации).

До принятия христианства на Руси новый год наступал в марте. С X века по юлианскому календарю новый год начинался 1 сентября, но официально эту дату стали отмечать в конце XV века. С1700 года с легкой руки императора Петра I Новый год в России празднуют одновременно с европейскими странами- 1 января, т. е. в соответствии с григорианским календарем.

В 1991 году этот день объявлен нерабочим.

Установлен в 1919 году как День Красной армии. Дата для этого праздника выбрана в честь побед Красной армии над войсками кайзеровской Германии в 1918 году под Псковом и Нарвой. После переименования Красной армии в Советскую изменилось и название праздника - он стал Днем Советской армии и Военно-морского флота. В настоящее время отмечается как День защитника Отечества в соответствии с Федеральным законом РФ «О днях воинской славы (победных днях) России» (1995 год). С 2002 года по решению Государственной думы СФ РФ 23 февраля является нерабочим днем.

Впервые в России он был отпразднован в1913 году в Санкт-Петербурге. С 1966 года в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года праздник Восьмое марта стал нерабочим днем.

Праздник в честь международной солидарности трудящихся в России начали регулярно отмечать с 1890 года. После Октябрьской революции праздник стал официальным: в этот день проводились демонстрации трудящихся и военные парады (первый первомайский парад РККА состоялся в 1918 году на Ходынском поле). На второй день праздника, как правило, во всей стране проходили так называемые «маевки» - массовые празднования на природе. 1 мая 1990 года руководство СССР и КПСС поднялось на трибуну, чтобы в последний раз принять участие в официальной первомайской демонстрации. С 1992 года всенародно любимый праздник переименован в Праздник весны и труда. Этот день, отмечаемый частью мирового сообщества как день солидарности трудящихся, в России используется для проведения политических акций партиями и движениями левого политического спектра.

Всенародный Праздник Победы советского народа над фашистской Германией в Великой Отечественной войне отмечается в нашей стране с 1945 года. Но впервые широко был отпразднован в СССР лишь спустя 20 лет. В том же юбилейном1965 году День Победы стал нерабочим. После распада СССР некоторое время парады в День Победы не проводились, возобновили этот ритуал в юбилейном 1995 году. Тогда в Москве прошли два парада: на Красной площади (в пешем строю) и на Поклонной горе (с участием войск и боевой техники). С тех пор парады на Красной площади проходят ежегодно - правда, теперь без боевой техники. В этот день традиционно встречаются фронтовики, возлагаются венки к памятникам Славы и воинской доблести, гремит праздничный салют.

В этот день в 1990 году I Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете России.12 июня 1991 года состоялись первые выборы Президента России. С 1994 года по Указу Президента РФ «О государственном празднике Российской Федерации» отмечался День принятия декларации о государственном суверенитете России. В 2001 году праздник получил свое нынешнее название. Формально День России - главный государственный праздник Российской Федерации.

До 1977 года этот праздник отмечался 5декабря, в день принятия Конституции 1936 года. Затем праздник был перенесен на 7 октября (день принятия новой конституции СССР - «Конституции развитого социализма»). Традиция празднования Дня Конституции продолжена в современной России. 12 декабря 1993 года на референдуме была принята Конституция Российской Федерации, а с 1994 года Указами Президента («О Дне Конституции Российской Федерации» и «О нерабочем дне 12 декабря») день 12 декабря был объявлен государственным праздником.

Наряду с государственными в России отмечают некоторые профессиональные праздники. Часть из них привязана к конкретным датам, другие празднуют в тот или иной выходной день месяца (первую субботу, последнее воскресенье и т. п.). Эти дни, не являясь официальными выходными днями, отмечаются членами различных профессиональных сообществ.

Праздники, установленные международными общественными организациями и профессиональными объединениями, преимущественно являются «памятными днями», к которым приурочивают проведение гуманитарных и просветительских акций, присуждение различных премий и т. д. Перечень международных и всемирных праздников, установленных ООН, ЮНЕСКО и другими крупными международными организациями и союзами, может служить наглядным пособием по глобальным проблемам современности.

Устанавливая тот или иной международный праздник, Генеральная Ассамблея ООН иногда обращается с призывом отмечать его во всех странах–членах ООН. Такие призывы, как правило, остаются без ответа – по крайней мере, на государственном уровне. Так произошло, например, с неделей борьбы против расизма и расовой дискриминации. В 1979 году Генеральная Ассамблея призвала отмечать ее ежегодно с 21 марта, однако, по меньшей мере в последние полтора десятилетия в России об этом вряд ли кто-то вспоминает. Всемирный день борьбы с опустыниванием и засухой, международные дни охраны озонового слоя, кооперативов, день добровольцев во имя экономического и социального развития остаются праздниками групповыми. Незавидная судьба постигла даже День ООН (отмечаемый с 1948 года в день принятия Устава этой организации в 1945 году). В1971 году Генеральная Ассамблея рекомендовала странам–членам Организации отмечать день 24 октября как государственный праздник, но, увы, в списках национальных праздников этот день найти невозможно.

Значимость государственных праздников в передовых государствах западной демократии

Системы государственных праздников европейских стран строятся на основе сочетания религиозных и национальных праздников. В XX веке в некоторых странах в эту систему были включены праздники так называемого красного цикла – всевозможные дни труда и солидарности трудящихся.

Есть три праздника, которые существуют в календарях всех европейских стран, - это Новый год, Рождество (часто два нерабочих дня) и Пасха (сама Пасха приходится на воскресенье, а нерабочими днями обычно являются Страстная пятница и пасхальный понедельник). Религиозные праздники в редких случаях (как, например, День святого Патрика у ирландцев) совпадают с национальными, однако чаще всего национальные праздники имеют отношение к важнейшим датам истории конкретной страны или связаны с ее монархом.

Наименее идеологизирован праздничный цикл Великобритании, где вообще нет национальных праздников, а их место занимают bank holidays (банковские выходные), которые не несут никакой символической нагрузки и назначаются на понедельники в теплое время года. Банковские выходные выпадают на первый и последний понедельники мая и на последний понедельник августа. Эти дополнительные выходные были введены в 1971 году и являются обязательными выходными практически во всех учреждениях (кроме системы образования). Конфедерация британских профсоюзов TUC лоббирует введение еще трех дополнительных банковских выходных – по одному в июне, июле и сентябре. Конфедерация также настаивает на том, чтобы выходные были доступны всем занятым в стране – сейчас они не охватывают 2,9 млн. человек.

Традиция не фиксировать дату праздника, а относить ее на определенный день недели (чаще всего понедельник) вообще свойственна праздничной англосаксонской системе. Так, в США шесть из десяти выходных дней закреплены не за числами, а за днями недели. США также относятся к странам с большим количеством национальных праздников. Причем среди них есть и весьма маргинальные – вроде Дня Колумба. Кроме того, в США, как и в России, нет дополнительных выходных на Пасху.



Александр Салтыков входит в группу основоположников Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Возглавляет факультет художеств в этом же университете, состоит в Союзе художников России.

Жизненный путь

Родился в Москве на следующий день после празднования Успения Пресвятой Богородицы - 29 августа 1941 года. Его отец Александр Борисович был известным искусствоведом. Его род очень древний, берет свое начало где-то в конце XII - начале XIII вв. Салтыковы были выходцами из рода бояр Салтыковых.

Александр посещал 59-ю школу, а после поступил и окончил МГУ по специальности "Искусствоведение". После завершения обучения он устроился работать в Музей им. Андрея Рублева, где трудится и сейчас. 12 лет (1980-1992 гг.) он преподавал в церковных, среднем и высшем, православных учебных заведениях Москвы.

Затем он ушел из преподавательской деятельности, так как участвовал в создании начальных образовательных церковных православных курсов. Именно из них впоследствии был создан Православный институт, который позже преобразовали в Православный Свято-Тихоновский богословский Университет (ПСТБГУ).

Стал священником РПЦ в 1984 году. С 1993 года является настоятелем Кадашинского Храма Воскресения Христова и главным защитником культурного наследия - храмового комплекса-памятника в Кадашах.

Отношение к политике

Протоиерей Александр - убеждённый антикоммунист. Он считает, что коммунисты и сочувствующие коммунистам должны предаваться анафеме, потому что Ульянов-Ленин является богоборцем и гонителем церкви, а коммунисты одобряют и применяют ленинские заветы, действия и взгляды. Еще патриарх Тихон предавал анафеме гонителей церкви.

Княжеский древнейший род Салтыковых

Александр Николаевич родился 27 декабря 1775-го в семье «паркетного», то есть кабинетного, генерал-фельдмаршала Николая Ивановича Салтыкова. Мать, урожденная Долгорукова Наталья Владимировна, родилась в 1737 году и умерла в 1812 году. Он был вторым сыном.

Уже с рождения Александра приписали к Преображенскому полку в звании унтер-офицера. Позже он служил в Семеновском полку подпоручиком, дослужился до камер-юнкера, затем до действительного камергера. Через 2 года безупречной службы занял пост тайного советника. После смены еще нескольких должностей его назначают товарищем (заместителем) министра в МИД Российского государства.

В апреле 1801 года он предложил руку и сердце Наталье Юрьевне Головкиной (1787-1860 гг.), которая была дочерью и наследницей графа Ю. А. Головкина. Наталья Юрьевна взяла двойную фамилию - Салтыкова-Головкина. У них было 6 детей: 4 девочки - Елена (1802—1828); Екатерина (1803—1852); Софья (1806—1841); Мария (1807—1845) и 2 мальчика: Юрий (ум. 1841), Алексей (1826—1874) - прадед Александра Салтыкова.

Весной 1812 года ему доверили координировать Коллегию и МИД. В этом же году он увольняется по собственному желанию и отстраняется от выполнения своих обязанностей в МИД. А весной 1817 года прекращает свою работу в коллегии. Уходит по состоянию здоровья и умирает в январе 1837 года.

Настоятель

Вот такая славная родословная у Александра Салтыкова. Отец Александр, приняв сан протоиерея, назначен в Замоскворечье, в Кадаши, где служит настоятелем Храма Воскресения Христова. Храм старинный, был построен еще в конце XIV века из дерева, правда, находился чуть южнее существующего. В настоящее время на месте старого храма стоит маленькая церковка Иова Почаевского.

Действующий храм Воскресения восхищает своими пропорциями и богатым убранством. Много раз он реставрировался и расписывался знаменитыми художниками. После революции 1917 года храм сильно пострадал, и только в 1958 году потихоньку началось восстановление.

В 1992 году была создана и зарегестрирована община, настоятелем которой в 1993 году стал отец Александр Салтыков. Богослужения начались гораздо позже, только в 2006 году, сначала в верхней церкви, а потом и в нижней. Рядом расположен дом диакона, который хотели снести, но слобожане во главе с настоятелем встали на защиту и отстояли его, хотя разрушители успели немного развалить его.

После реставрации его и соседнего здания, возведенного в XVIII веке, прихожанами с помощью настоятеля был создан музей В нем хранится более 3000 ценных артефактов, найденных археологами на раскопках и подаренных местными жителями. Здесь проходят известные Кадашевские чтения общества православной культуры, занятия со школьниками в художественно-ремесленной мастерской, экскурсии, лекции.

Культурное, религиозное и научное наследие

Протоиреем Салтыковым написаны и изданы 2 книги по истории церкви конца XIX - начала XX века; одна книга об искусстве Древней Руси, одна книга о музее им. А. Рублева. Выпущено множество заметок, лекций и проповедей о церковной истории Древней Руси, а также по русской иконописи. Он давал интервью на радио «Радонеж», читал проповеди «Вечность в камне, или почему разрушают Москву», «Кадаши: наличность или вечность?», создал видео в память новомучеников и исповедников российских, видео «Новомученики и колесница смерти» и т. д.

Протоиерей Александр Салтыков поддержал движение «Живи, малыш!» и выступил за то, чтобы в России запретили аборты.

В своих лекциях он рассказывает о канонах церковной иконописи, рассуждает с другими церковными деятелями об охране русской культуры от западного влияния, говорит о том, что если русскому народу нужна культура, он должен ее защищать.

29 августа исполняется 70 лет со дня рождения протоиерея Александра Салтыкова. С юбилеем его поздравляют друзья – известные московские священники.

Протоиерей Александр Салтыков

Протоиерей Владимир Воробьев,

ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, настоятель храма Николая Угодника в Кузнецкой слободе:

– Семидесятилетие – это такой возраст, когда естественно обернуться назад, вспомнить свою жизнь и поблагодарить Бога за всё то, что Он дал в этой жизни испытать, пережить, за тех людей, которых Он дал встретить.

А для родных и близких, для духовных чад это день, когда мы можем поздравить юбиляра, вместе усердно помолиться за него, вспомнить пройденный им путь и поблагодарить его за труды и за его любовь.

Протоиерей Александр Салтыков происходит из древнего боярского рода Салтыковых, корни которых уходят во времена Рюриковичей. Его далекий предок служил в дружине святого князя Александра Невского.

Он родился в глубоко верующей церковной семье. Его отец – Александр Борисович Салтыков – окончил историко-филологический факультет Московского университета с той плеядой замечательных молодых людей, которые тогда оказались на последнем курсе, учившемся по дореволюционной программе. У них преподавали старые профессора, многие из которых потом были высланы за границу.

Многие студенты из этого курса принадлежали мечевской общине (может быть, благодаря о. Сергию Мечеву, который окончил исторический факультет). Александр Борисович тоже пришел на Маросейку в 1922 году, еще застал и стал духовным сыном отца Сергия Мечева.

В это время разворачивались гонения безбожной власти на Церковь, и перед каждым верующим человеком стоял вопрос: как ему жить, как вести себя в ситуации коммунистических гонений?

Александр Борисович прислуживал в храме и был церковным человеком. В 1930-м году он был арестован. Александр Борисович отказался давать показания на следствии и в течение пяти месяцев ждал расстрела. Но приговор был смягчен – его осудили на пять лет лагерей, и он отбыл свой срок в Мариинских лагерях.

Освободившись, он, как бывший заключенный, долгое время не мог жить в Москве, но, по милости Божией, перед войной смог получить московский паспорт и вернуться к своей профессиональной деятельности – истории материальной культуры. Он работал сотрудником Исторического музея, заведовал отделом фарфора. Впоследствии он заведовал отделом в Историческом музее и преподавал в Московском университете, был секретарем Союза художников, написал целый ряд книг по народному искусству.

Такой была жизнь, в которой вырос отец Александр, и главным содержанием ее были вера в Бога, верность Церкви и посильный труд по спасению русской христианской культуры. Великий дар горячей веры в Бога отец Александр получил от родителей.

Закончив исторический факультет Московского университета, о. Александр с 1965 года стал работать в музее им. Андрея Рублева в Андрониковом монастыре, где работает и до сих пор, почти уже 50 лет.

В 1970-х годах он стал духовным чадом и находился под духовной опекой старца иеромонаха Павла (Троицкого). По их благословению в 1983 году он был рукоположен во диакона, а через год во священника. Вскоре он стал клириком Николо-Кузнецкого храма.

Когда наступила «перестройка», мы вместе с отцом Александром и другими священниками создавали Свято-Тихоновский институт. Он сразу был выбран деканом факультета церковных художеств, который создавал с самого начала. Через несколько лет он был назначен исполняющим обязанности настоятеля храма Воскресения Христова в Кадашах.

Сейчас прошло более 25 лет священства отца Александра. Мы знаем его большую общину, знаем его как ревностного пастыря, замечательного духовника, благоговейного совершителя Божественной литургии, знаем, как много сил отдает он своему храму и своему факультету. Это требует от него большого самоотвержения, Слава Богу, недавняя тяжелая операция на сердце прошла успешно, и отец Александр снова в строю – он служит, руководит храмом, возглавляет факультет и трудится в Рублевском музее.

Отцу Александру присуще глубокое понимание церковного искусства и искусства вообще. Он много лет преподавал историю Русской Церкви в Московской духовной семинарии и в ПСТГУ. Отец Александр является одним из замечательных преемников духа того удивительного поколения, которое выстояло в годы безбожных гонений, беспощадных войн и передало свою веру во Христа своим детям и внукам. Общаясь с отцом Александром, можно прикоснуться к этому духу.

Хочется выразить отцу Александру свою любовь и пожелать помощи Божией в его трудах, любви его паствы, сил душевных и телесных и доброго здоровья на Многая лета!

Отец Димитрий Смирнов. Фото Юлии Маковейчук

Прот. Дмитрий Смирнов,

председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооружёнными силами и правоохранительными учреждениями, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской и ещё семи церквей в Москве и Московской области:

– Отец Александр – замечательный человек, благородный человек в полном смысле этого слова. Я не нахожу нужных слов о нем – настолько он мне мил.

Он является спасителем Кадашей и настоящим воином Христовым. Во время я поражался его выдержке и терпению, он вел себя с незаконными застройщиками совсем не так, как я бы себя с ними вел. Но я вижу результат – он победил.

Отец Александр очень хорошо знает и чувствует древнее искусство. Он собрал вокруг себя много хороших людей и воспитал плеяду отличных художников. Он человек стойких убеждений, основательный человек и основа эта – христианство. Отец Александр для всех нас – пример нелицемерной любви. Для меня отец Александр – предмет восхищения, я перед ним благоговею.

Что я могу ему пожелать? Одно его присутствие в мире доставляет нам радость и утешение. Я счастлив, что являюсь его современником.

Андрей Борисович Ефимов,

зам. декана миссионерского факультета ПСТГУ, профессор, доктор физико-математических наук:

Андрей Борисович Ефимов

– Я знаком с отцом Александр уже бесконечное количество лет. Уже и не помню дату, когда я с ним познакомился.

Сейчас вспоминаются случаи из нашей с ним жизни. Я помню, как в юности мы с ним ездили в экспедиции спасать иконы.

Вот приехали мы в одну деревню. Это было недалеко от Софрино, село Могильцы, имение Гагариных, впоследствии стало домом отдыха. Там стоял храм. Мы пришли туда. В конторе сидел человек в военном френче, подпоясанный широким офицерским ремнем, за огромным столом, покрытым красным кумачом (не исключено, что красный кумач был добыт в результате разграбления какой-то церкви).

Он начал спрашивать нас, что мы делаем, зачем мы ездим, собираем иконы? «У нас никаких икон не сохранилось», – говорил он. Мы отвечаем, что мы аспиранты, отец Александр, тогда еще Александр Александрович, сотрудник музея им. Андрея Рублева.

«Сколько же вы получаете в Рублевском музее»? – спросил он. Отец Александр сказал: «70 или 80 рублей в месяц». «Что же, вы на эти деньги живете? Ведь жизнь же в деньгах»! – сказал этот, с виду нормальный, человек. Эта фраза «жизнь в деньгах», которая так не соответствует отцу Александру, запомнилась нам на всю жизнь.

Помню другой случай. Мы приехали под Переславль. Там в каком-то селе стояла огромная колокольня и остатки храма. Нам сказали, что около десятка лет назад, во время войны храм был закрыт. Из закрытой церкви местные жители тащили иконы по домам. Мы зашли в один дом, (как потом оказалось, хозяин во время войны был немецким полицаем), и видим, что у него из икон построен хлев для коров! Стены и все остальное было сделано из икон, сбитых огромными гвоздями! Прекрасные иконы XVIII века – пророки, святые, самые разные иконы, составляли стены в этом хлеву. А кормушка, из которой кушала корова, была сделана из иконы XVI века, в ней топором было вырублено отверстие. Икона эта сегодня является одним из главных экспонатов музея им. Андрея Рублева. Мы взяли инструменты – топоры, гвоздодеры – и очень осторожно разобрали этот хлев, при ужасном негодовании «хозяина» икон. Потом у него нашли еще иконы. Мы вывезли оттуда целую машину икон.

Он сам ездил по разным городам нашей родины и спасал божественную красоту. Значительная часть икон, находящаяся в запасниках музея им. Андрея Рублева, была вывезена с его участием. Служение прекрасному, божественной, нетварной красоте, которая запечатлена в иконах, есть основное в жизни отца Александра Салтыкова. Вот чем занимался отец Александр в самой ранней юности.

Его служение всегда несло характер борьбы. Я ведь не рассказал подробностей, как мы сражались с этим полицаем… И каждая такая экспедиция представляла собой битву. Отец Александр постепенно стал серьезным, закаленным бойцом, который, бывало, и рисковал. На самом деле, противостояние, не просто неправде, а противостояние разорителям прекрасного, этим несчастным людям, одержимым духом сатанинской ненависти, которых очень много появилось после кровавой революции 1917 года, в жизни отца Александра было всегда.

Это же противостояние, продолжилось и в Кадашах. Сначала это было противостояние с мастерскими им. Грабаря, которые реставрировали иконы, поврежденные во время советской власти иконоборцами нашего времени, потом с нечестными бизнесменами, живущими по принципу «жизнь в деньгах».

Я желаю отцу Александру, чтобы эта борьба добра со злом, правды с неправдой, «сынов света и сынов тьмы», которую Церковь ведет постоянно, и в которой участвуем все мы, была победной.

Подготовил Александр Филиппов

Может ли развиваться церковное изобразительное искусство? Может ли в нем появиться что-то новое, или удел иконописцев - следование образцам древности? Имеет ли право нецерковный художник использовать в своем творчестве христианские образы и сюжеты? О проблемах церковного искусства - в беседе с протоиереем Александром Салтыковым, деканом факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Протоиерей Александр Салтыков

Декан факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ), старший научный сотрудник Музея имени прп. Андрея Рублева. Член Союза художников России.

Настоятель храма Воскресения Христова в Кадашах

Литургическое искусство иконописи

Искусство иконописи - литургическое, оно стоит в ряде других видов литургического искусства: церковного пения, церковной архитектуры, литургических текстов. Все эти виды церковного творчества соответствуют человеческим чувствам и направлены к тому, чтобы менять человеческую душу в направлении ее духовного совершенствования.

С юности мне запомнилась фраза Гете о том, что труднее всего понять изобразительного искусство. Наверное, так и есть: в самом деле, это вполне относится к искусству церковной живописи. В сферы других видов церковного творчества стихийный человеческий разум вмешивается значительно меньше, чем в изобразительное искусство.

Так, в отношении богослужения идут споры о языке. Но никто в Православной Церкви не вылезет на церковный амвон с бесспорно великолепными стихами Пушкина, или Мандельштама, или какими-нибудь своими. Не может быть «самовыражения поэта» на Божественной Литургии или Всенощной. Это все чувствуют. То, что формы православного храма определяются в первую очередь соотношением алтаря, общего пространства и притвора также всем понятно. А когда речь заходит об изобразительном искусстве, эта чувствительность пропадает. Потому что природа изобразительного искусства - другая.

Но нередко художник, особенно из среды маловоцерковленных людей, возгоревший верой, готов что-то делать для Церкви «от души» и думает, что все, что он делает, сгодится. А на выходе может получиться примерно то же, как взять и написать, скажем, Литургию Ивана Ивановича Петрова.

Но ведь иконописец не подавлял и свое творческое «я», мы видим это на примерах иконописи, которые сейчас считаются шедеврами мирового изобразительного искусства.

Да, личность художника всегда индивидуальна. Но для того, чтобы создать новый стиль в литургическом искусстве, нужно глубокое, духовно-культурное развитие этой личности. Необходима соответствующая обстановка, которой сейчас нет. Люди, находящиеся вне литургического опыта, дерзают творить священное искусство, мало понимая, что это такое. Такого не было в прежние времена.

Ведь не случайно существовало посвящение в иконописцы. Иконописец должен был получить особое благословение священника, без которого он не мог приступить к работе. Иначе говоря, он некоторым образом приравнивался к церковнослужителям - к пономарям, чтецам. Сейчас такой практики фактически нет.

- Можно составить общую картину того, что происходит сегодня в церковном искусстве?

Для того чтобы понять, что происходит в сегодняшнем церковном искусстве, необходимы обобщенные знания. Нам их не хватает, в том числе и потому, что не особенно поощряются выставки современного церковного искусства, к сожалению. А без таких выставок, которые давали бы широкое представление о разных направлениях, группах церковных художников, трудно составить обобщенное мнение о современном церковном искусстве.

В принципе, с обобщениями сейчас не просто: о современном церковном искусстве говорится чаще «точечно», эпизодично. Мы мало знаем, кто и что делает в деле храмового искусства, как такового.

Мне сейчас приходит на память, как пример, храм в Канаде, в пригороде Торонто Гамильтоне, с прекрасными православными современными росписями. Там, на мой взгляд, как раз можно обнаружить признаки того синтеза, о котором я говорил. А в Северной Осетии, в женском монастыре в Алагире, я видел вполне самостоятельные, но также вполне канонические росписи. Можно смело сказать, что это два совершенно разных стиля, которые принадлежат глубоким и скромным, вполне церковным художникам, осознающим серьезность своих задач. И таких работ, я думаю, в православном мире не так мало. Но никто их особо не знает, потому что трудно все увидеть и объединить.

Обратно в катакомбы?

Почему сегодня у немалого числа иконописцев, аккуратно придерживающихся традиций, получаются холодные пустые образцы, которые никак не назовешь «окном в Горний мир»?

Потому что у современных художников, у иконописцев по большей части отсутствует личный опыт богопознания. Это признак общего духовного упадка - и в мире, и, к сожалению глубокому, в Церкви.

Мне все же кажется, что развитие современного церковного искусство возможно. Его нет по двум причинам. Одну я уже назвал - отсутствие литургического опыта у художников. Вторая - отсутствие культурно-художественного опыта.

- История показывает, что внутри церковного искусства происходило развитие. И, скажем, домонгольская иконопись Руси; иконопись времени татаро-монгольского нашествия; XIV века, когда страна начала поднимать голову - несет в себе характерные отпечатки времен создания. Как должна развиваться иконопись сегодня?

С катакомб до ХVII века развитие шло именно в рамках литургического понимания искусства, в рамках литургического опыта. Это необходимо глубоко осознать.

Современное церковное искусство должно быть неким синтезом православного искусства, известного нам в разные эпохи, в разных странах, в разных поместных церквах. Такой синтез требует большого творческого напряжения, богатого внутреннего опыта, культурного опыта, хорошей школы.

Мы в Православной Русской Церкви занимаем, слава Богу, очень осторожную позицию, дабы не разрушить традицию. Если мы начнем произвольно что-то менять, то можем повредить основы благочестия, богопочитания. Не нужно торопиться, особенно с крупными новациями в церковном обиходе. Да, некоторые новации нужны. Но к ним следует относиться крайне осторожно. Они должны идти очень медленно и главное - благоговейно. И тогда может родиться новый стиль православной иконы, а не из стремления к новизне.

- Возможно ли влияние светского искусства на церковное? Ведь подобное уже было в истории.

В эпоху катакомб, когда еще не сложилась иконографическая и стилистическая традиция, художники исходили из традиций античной культуры. Художник, приходя в Церковь, приносил светскую культуру. Тогда этот опыт был абсолютно непосредственным. И формы античного искусства преображались в формы церковного непосредственно, под влиянием совершенно нового для античности духа христианства. Рожденные на синтезе античной культуры и христианского духа формы стали основой дальнейшего развития церковного искусства.

Но нельзя дважды вступить в одну и ту же реку. Церковная культура совершила некий двухтысячелетний гигантский виток. В результате мы отчасти вернулись к похожей ситуации. То есть существует некая колоссальная внешняя культура, и существует Церковь, с ее литургической традицией.

Сейчас огромное количество людей входят в Церковь из внешней культуры. Конечно, они нередко хотят принести свои дары и таланты. Но в данном случае этот светский опыт гораздо менее однороден и надежен в эстетическом отношении, чем опыт античный. Современная культура абсолютно не обладает таким единством и таким пониманием гармонии, которыми обладала античная культура Греции и Рима.

С другой стороны, Церковь в первые века христианства не имела литургической традиции в нашем сегодняшнем понимании - не были написаны Литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста, тогда традиция только складывалась. Однако богослужение было единым в разных, далеких концах христианского мира.

Рушим или подводим итоги?

- Если брать традицию, какой период, на чем внимание остановить?

Как декан факультета церковных художеств я могу сказать, что в нашей школе мы обращаемся к опыту всех столетий, начиная от ранневизантийского и кончая рубежом XVII - XVIII века. Меньше - к XIX, потому что этот век - секулярный и он уже отказывается от той древней традиции, которая имеет наибольшее достижения в области церковного искусства.

Но ведь древние иконописцы не думали, скажем: «А не написать ли мне в ранневизантийской традиции?!» Они писали, как писалось…

Культурно-историческая проблематика всегда очень сложна. Исторический подход к культуре зарождается по существу только во второй половине XIX века, именно в это время возникает культурно-историческое мышление в европейском обществе. Поэтому что же удивляться, что мы сейчас смотрим на все иначе, чем люди XV века, у которых не было вот этого исторического взгляда на вещи. Они просто жили. А мы - подводим итоги.

Для историка культуры земной шар - это колоссальный музей, «экспонаты» которого специалисты стремятся изучить, систематизировать, сохранить, понимая важность этого исторического наследия. В средние века этого понимания не было. Тогда совершенно спокойно ломали древние храмы, на их месте строили новые. Обычно никто не видел в этом никакого преступления. И мы не можем обвинять за это наших далеких предков, потому что они мыслили иначе, не осознавали значение культурного наследия, как такового. Но другой спрос с наших современников.

Мы же осознали православное культурное наследие, и в нем различаем разные уровни познания, соответствующие каждой отдельной эпохе. Мы видим, скажем, как эпоха иконоборчества дает колоссальный толчок к сложению монументального церковного искусства, гигантский культурный взлет в Византии, где возникли многочисленные бессмертные памятники (Дафни, Хосиос Лукас, Неа Мони на Хиосе, росписи в Сицилии)… Это в частности отразилось и в русской культуре, скажем, в росписях Софии Киевской.

Были и другие эпохи особого подъема. В России, скажем - XV век, эпоха Андрея Рублева, период сложения русской православной государственности. То есть некоторый мощный культурно-общественный слой, объединяющий разные составляющие. Здесь огромную роль играло и то, что Церковь и государство представляли собой некоторое единство. Культура была монолитной. И из нее выходили великие таланты, высоко поднимавшие эту культуру.

Сейчас, повторяю, культура разрозненна, в своих проявлениях она единична, вся порвана на куски, нет никакого единства мнений не только со внешним миром, но даже внутри церковного мира. Каждый делает, что считает нужным, в меру собственного понимания. В обществе и стране в целом нами управляют мало культурные люди, не понимающие традиций. Вокруг понятия культуры немало всякой демагогии. В наше время под культурой часто понимают развлечения или примитивное желание выделиться. Неудивительно, что о церковном искусстве даже в церковной среде авторитетно рассуждают не профессионалы, люди, мало в нем понимающие.

Но как все-таки развивать церковное искусство в наших условиях, когда трудно достичь полноты литургической жизни и так далее. Неужели уже не может быть новаторства?

Художники прошлого, в том числе великие - Феофан Грек, Андрей Рублев не занимались новаторством. Они просто творили во славу Божию. Но у них был собственный духовный опыт познания. Скажем, у преподобного Андрея Рублева - несомненно был свой особый опыт познания тайны Святой Троицы. И вот это благоговейное познание породило созданный им образ Святой Троицы, который стал всемирным символом Триединого Божества. Есть другие образы Троицы, которые иногда смотрятся примитивно. Здесь личное постижение, которое можно приравнять к пророческому духу.

Дерзну сказать, что иконописец подобен тем древним библейским пророкам, которые в образах открывали будущее. Эти образы они пытались донести до людей, чтобы пробудить в них религиозное сознание, духовную ответственность. И вот иконописец, если по-настоящему, должен действовать как пророк, говорить людям о Вечной жизни, о Царствии Небесном. Его задача не изобразить благостного старичка, который то ли на облаках сидит, то ли по лесу с мешочком идет. Его задача - открыть окно в Другой мир. А сделать это может только человек, который имеет личный опыт богообщения. А это нечто огромное. Здесь новаторство, как самоцель - примитивно.

Для того, чтобы создать подлинно значительное, необходим некоторый внутренний взрыв. Некий великий порыв. А он может появиться только из личного устремления к Вечному.

Послушание

Как быть с образами новомученников, когда точно известно, как они выглядели? Писать их в старой традиции или искать новые пути?

У нас есть общецерковный древний критерий, по которому всегда писали новых святых. Обычно в церковной канонической традиции существовала некоторая типология внешних признаков. Грубо говоря, у одного святого - нос с горбинкой, у другого - курносый. И вместе с тем, никогда в иконе не отрицалось портретное сходство. И если вы возьмете образ Григория Паламы в афонских памятниках Х1У -XV века, видно, что это - портрет. Мы видим человека с самостоятельным умом, внешне красивого, с большой внутренней силой.

Индивидуальные черты порой стираются, а иногда - вновь появляются. Здесь интересно изучать иконографию. Возьмем, например, иконографию апостола Павла . Скажем, есть образ апостола в росписях Софии Киевской. Смотришь и думаешь: наверное, греческий мастер, который писал этот образ, осознавал, что он пишет его в стране, лишенной христианского просвещения, которая нуждается в апостолах, нуждается в миссионерах. И он создал образ вдохновенного пророка, апостола - миссионера, который несет Божественное откровение этому непосвященному народу. Но для этого нужно ведь увидеть этот образ каким-то своим внутренним зрением. Если у человека нет такого внутреннего зрения, он ничего серьезного написать не может.

Чтобы открылось внутреннее зрение, необходимо большое душевное напряжение. Колоссальное усилие. Углубленная молитва.

Нужны были посты, некий внутренний подвиг. Хороший пример - в жизнеописании великого иконописца Дионисия. Известно, что расписывая Пафнутьев-Боровский монастырь, он должен был молиться, поститься, не выходить из монастыря, и этим достигалась необходимая внутренняя духовная концентрация. Однако, нарушив наказ святого Пафнутия, Дионисий послал за «ходилом агнчим с яйцами запечеными», и после этого тяжело заболел. И лишь после покаяния избавился от болезни. Это рассказ о том, что послушание, как духовный закон, было необходимо даже большим мастерам.

А как быть с послушанием, если настоятель храма, так сказать «заказчик» - ничего не понимает в изобразительном искусстве и требует на самом деле не то, что нужно?

Что делать иконописцу? Нужно решить, браться ли ему за такую работу. Много молиться нужно всегда. И, прежде всего, помнить, что он участвует в Божественной Литургии и несет за это огромную ответственность перед Богом и перед людьми.

Иконописец должен в полной чистоте веры заниматься своим делом, а не случайно, просто ради заработка. И тогда Бог ему поможет, пошлет наставников, учителей, единомышленников, среду.

У нас, к несчастью, в саму Церковь теперь проник глубочайший дух неверия. Вот мы разговариваем сейчас - то ли на церковную тему, то ли на художественную, а тема на самом деле - одна. Современные христиане отвыкли говорить о том, что в их деятельности и творчестве нужна просто глубокая и искренняя вера. А остальное приложится.

Пока еще все-таки существует традиция, и соответственно - возможность примкнуть к традиции.

- Священник, получается, все-таки должен разбираться в искусстве?

Нужно не только разбираться в искусстве, но - в древнем искусстве, уметь соотнести его с богослужением. Сейчас даже иконы в нижнем ряде алтаря вызывают противоречия. По правилам Стоглавого собора ответственность за убранство храмов лежит на архиерее. Не столько священник, сколько епископ, должен хорошо знать, какова задача церковной росписи. Каково служение художника, как расположить роспись в храме в соответствии с его помещением, с его архитектурными особенностями. И главное - как выразить вечное.

Как Вы относитесь к тому, что сейчас повсеместно стремятся все иконостасы делать по одному типу - большие, многоярусные?

Лично мне ближе небольшая алтарная перегородка. В один ярус, с низкими Царскими Вратами, как греки делали и делают сейчас. У нас огромные алтарные преграды отделяют клир от народа. Народ ничего не слышит, не видит, не понимает. Батюшки чего-то из-за стены кричат. Считается, что можно поставить усилители. Но это же будет искусственным и не очень надежным средством! Кроме того, верующий имеет право на то, чтобы видеть, что делает священник, чтобы зрительно участвовать в священнодействиях.

Однажды в 90-е годы я в Угличе зашел в храм XVIII века. Прекрасные иконы, большой иконостас. Входит молодая учительница с группой школьников и начинает им вдохновенно объяснять. А они ее спрашивают, указывая на иконостас: «А для чего это нужно?» Учительница простодушно отвечает: «Когда батюшки в алтаре молятся, чтобы нам не было скучно».

Можно сказать, по моему мнению, что современный интерьер храма пока еще не сложился. А все церковное изобразительное искусство, в том числе иконопись, очень связаны с интерьером храма. И здесь есть, что обсуждать.

- Как вы относитесь к тому, что сделал Михаил Врубель в конце XIX века в Кирилловской церкви?

Врубель экспериментировал совершенно наивно, плохо понимая, что он делает. Именно потому, что он совершенно не знал традиции. Он влез в XII век с опытом стиля модерн, и у него как раз не было того духовно - литургического опыта, который был у древних иконописцев. И при этом он еще на них смотрел очень свысока.

О женщинах и кощунстве

- Сегодня в церковном изобразительном искусстве - преимущественно женщины.

В древности иконописцами были только мужчины, а женщины могли лишь вышивать в монастырях по рисунку, который делал иконописец. Думаю, такая практика исходила из глубокого литургического осознания этого искусства.

Сейчас, действительно, церковное искусство во многом стало женским. И Церковь это приняла. Мужчины - не идут в церковное искусство. Даже в монументальное - у нас и преподаватели по большей части женщины, и учащиеся, в основном, девушки.

Это признак некоторый духовной деградации общества. Все ложится на плечи женщин. Впрочем, выяснилось, что женщины прекрасно справляются с этой задачей.

- Возможно христианское искусство вне литургической задачи?

Оно всегда было. В разных вариантах. В том числе, когда светские сюжеты появлялись (например, из княжеской жизни) в храмовых росписях (София Киевская). Возможна и просто светская религиозная живопись. В XVI веке она культивировалась в форме так называемых притч. Тогда у нас не было другого художественного языка, кроме иконописного. И иконописец, пользуясь этим художественным языком, мог писать не литургические образы, а образы на тему притчи.

Например, таковы притчи, написанные Дионисием в Ферапонтовом монастыре на сводах - там это евангельские притчи. То есть они были рассчитаны не на момент богослужения, поскольку в это время христианин не смотрит вверх, а опускает голову и даже закрывает глаза. А после богослужения он может их рассмотреть. Притчи писались и вне храма. Я удивляюсь, почему современные иконописцы не пишут притчи. Думаю, нет глубины понимания.

И в формах живописной картины, на религиозные темы или просто прославляющие красоту Божьего мира - Николай Ге, Исаак Левитан. Это некая параллель с религиозно-философской мыслью.

Такое искусство может быть, главное - оно должно быть всегда благочестивым. Не всякая стилистика подходит для изображения христианских образов, тем более художественное направление связано с мировоззрением и миросозерцанием. Скажем, разложить образ Христа на составляющие, как это делали кубисты, нельзя. Или возьмем искусство фашизма (кстати, социалистический реализм, при некой общности, гораздо мягче). Образы, претендующие на сверхмощных сверхлюдей совершенно не способны выразить христианскую идею.

Потому очень важно, чтобы художник, берущийся за религиозные темы, корректировал себя с точки зрения благочестия или, по крайней мере, уважения к той тематике, за которую он берется.

К сожалению, сейчас появляется искусство, которое позволяет брать иконографические схемы и вписывать туда что-то непристойное. Распятие, на котором изображают какую-нибудь «звезду». В итоге получается карикатура, причем совершенно не «новаторская». Такие карикатурные изображения известны с 3 века, по крайней мере, в единичном экземпляре. Знаменитый итальянский археолог Росси в 19 веке в Риме обнаружил рисунок на стене 3 века, где изображен распятый - в сапогах, со звериной головой, перед ним стоит маленький человечек, который поднял руку кверху, как бы молясь. Надпись «Аликсамен молится Богу». Это была насмешка над христианином Аликсаменом. Мы что, к этому возвращаемся?

- А как определить грань кощунства, она же может быть не такой явной, как вы только что сказали?

Для этого просто нужно уважать других людей. Не надо быть агрессивными. Например, если художник - христианин решил написать картину на тему Будды - пожалуйста! Но с уважением к буддизму, к людям, которые придерживаются этого учения, хотя мы с ним совершенно не согласны. То же самое - касается и христианской тематики. Просим не оскорблять наших религиозных чувств.