28 января 1986 года мир потрясла авария шаттла «Челленджер» , в которой погибло семь американских астронавтов. Это была очень резонансная, но далеко не единственная космическая катастрофа. К сожалению, до сих пор космонавтика – занятие очень опасное. И сегодня мы расскажем про семь самых известных трагических случаев , связанных с историей освоения Космоса , повлекших за собой гибель людей.

Катастрофа на Байконуре (1960)

Одна из самых первых в мире катастроф в рамках космической программы. Она до сих пор является самой крупной в истории. Произошло это трагическое событие 24 октября 1960 года на космодроме Байконур. В этот день на сверхсекретный тогда объект лично понаблюдать за стартом ракеты Р-16 приехало множество гостей самого высокого ранга, в том числе, маршал авиации Митрофан Неделин.

Уже при подготовке ракеты к пуску обнаружилось огромное количество неполадок, в том числе, и достаточно существенных. Однако на совещании конструкторов маршал Неделин лично настоял на том, чтобы не переносить запуск, а потому было принято решение проводить ремонт на заправленной топливом ракете. За тридцать минут до старта на объекте произошел несанкционированный пуск второго двигателя, что привело ко взрыву и гибели 74 (официальные данные) человек, в том числе, и самого Неделина.

В этот же день, но в 1963 году на Байконуре случилась еще одна катастрофа со смертельным исходом (погибло 8 человек). С тех пор никакие космические запуски 24 октября у нас в стране не проводятся, а в сам этот день поминают всех людей, отдавших свои жизни за освоение Космоса.

Гибель Валентина Бондаренко

А первым погибшим космонавтом стал Валентин Бондаренко. Обиднее всего, что умер он не во время полета, а во время испытаний на земле. 23 марта 1961 года, менее чем за месяц до полета Гагарина, Бондаренко находился в сурдобарокамере и неосторожно отбросил в сторону ватку, которой вытирал пот. Она попала на раскаленную спираль электроплитки, что привело к мгновенному возгоранию чистого кислорода внутри камеры.

Аполлон-1

Первыми покорителями Космоса, умершими непосредственно в космическом аппарате, стали трое американских астронавтов, участники программы Аполлон-1: Вирджил Гриссом, Эдвард Уайт и Роджер Чаффи. Они погибли 27 января 1967 года внутри ракеты во время наземных ее испытаний. Короткое замыкание привело к моментальному воспламенению кислорода (схожая проблема, что и во время гибели Бондаренко) и мгновенной же смерти астронавтов.

Союз-1

А всего через три месяца, 24 апреля 1967 года, в космическом корабле погиб и советский космонавт – Владимир Комаров. Но, в отличие от своих американских коллег, он смог слетать в Космос, а умер во время возвращения на Землю.

Впрочем, проблемы с аппаратом возникли уже сразу после его выхода на орбиту – не открылась одна из солнечных батарей, которая должна была обеспечивать его энергией. Так что руководителями полета было принято решение досрочно прекратить миссию. Однако после вхождения корабля в атмосферу Земли у него не открылся ни основной, ни запасной парашют. Союз-1 на большой скорости ударился о поверхность, а потом еще и загорелся.

Союз-11

Начинался полет советского космического корабля Союз-11 куда более удачно, чем у Союз-1. На орбите команда в составе Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева выполнила большинство возложенных на нее задач, в том числе, и стала первым экипажем орбитальной станции Салют-1.

Из негатива можно упомянуть только небольшое возгорание, из-за чего и принято было решение возвращаться на Землю чуть раньше запланированного. Но во время приземления спускаемый аппарат разгерметизировался, и все трое космонавтов погибли. Расследование катастрофы показало, что члены команды, обнаружив проблему, пытались ее исправить, но не успели – умерли от декомпрессии.

Авария шаттла «Челленджер»

Эта авария, произошедшая 28 января 1986 года, стала самой громкой катастрофой за всю историю освоения Космоса. Дело в том, что она произошла в прямом телевизионном эфире, за которым наблюдали десятки миллионов зрителей в Соединенных Штатах Америки.

Шаттл «Челленджер» взорвался на 73 секунде полета из-за повреждения уплотнительного кольца правого твердотопливного ускорителя. Это привело к разрушению космического корабля, а затем и взрыву. Все семь астронавтов, находившихся на борту, погибли: Дик Скуби, Майкл Смит, Рональд Макнейл, Эллисон Онидзука, Джудит Резник, Грегори Джарви и Криста Маколифф.

Авария шаттла «Колумбия»

Катастрофа «Челленджера» заставила инженеров и ученых NASA усовершенствовать космические шаттлы, сделать их максимально безопасными. Но все эти старания были перечеркнуты 1 февраля 2003 года во время аварии «Колумбии».

Причиной этого трагического события стало разрушение теплозащитного слоя шаттла, что на сверхвысоких скоростях во время приземления привело к распаду космического корабля, его сгоранию и смерти всех семи членов экипажа: Рика Хасбэнда, Уильяма МакКула, Майкла Андерсона, Лорел Кларк, Дэвида Брауна, Калпаны Чавлы и Илана Рамона. В 2011 году программа Space Shuttle была закрыта.

24 октября 1960 года произошла самая крупная в истории ракетостроения катастрофа — на космодроме Байконур во время старта взорвалась баллистическая ракета «Р-16», в результате чего в огне сгорело 74 человека, в том числе главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения главный маршал артиллерии М.И. Неделин. Долгое время эта трагедия оставалась засекреченой. 26 октября 1960 года советские центральные газеты опубликовали краткую информацию в траурной рамке о гибели М.И. Неделина … в авиационной катастрофе. Лишь после 1985 года в печати появились сообщения об истинной причине гибели военачальника (а вместе с ним еще 73 специалистов-ракетчиков): в результате аварии на старте во время испытания межконтинентальной баллистической ракеты «Р-16». Детали трагедии были скрыты в Особой папке ЦК КПСС, которая несколько лет назад рассекречена и хранится в Архиве президента Российской Федерации. Наш корреспондент ознакомился с этими документами.

Смерть на старте

«Дело о катастрофе на Байконуре 24 октября 1960 года» открывается текстом телефонограммы М.К. Янгеля в ЦК КПСС с места происшествия. Главный конструктор ОКБ сообщал: «24 октября в 18.45 по местному времени, за 30 минут до пуска изделия 8к-64, на заключительной операции к пуску произошел пожар, вызвавший разрушение баков с компонентом топлива.

В результате случившегося имеются жертвы в количестве до ста или более человек, в том числе со смертельным исходом несколько десятков человек.

Глав. маршал артиллерии Неделин находился на площадке для испытаний. Сейчас его разыскивают.

Прошу срочной мед. помощи пострадавшим от ожогов огнем и азотной кислотой".

Поразительно то, что первое же мероприятие (не считая, конечно, телефонных команд об организации ожоговой медпомощи), проведенное ЦК КПСС в связи с трагедией, было направлено на то, чтобы скрыть информацию о случившемся. 25 октября президиум ЦК КПСС собрался на совещание и принял секретное постановление «О сообщении в печати о гибели М.И. Неделина». Решили об истинной причине смерти не сообщать, а сослаться на авиакатастрофу. Гибель других участников испытаний вообще скрыли от общественности.

На том же заседании президиума ЦК КПСС была назначена правительственная комиссия для расследования причин катастрофы в составе Л. Брежнева (в то время — председатель президиума Верховного Совета СССР), А. Гречко (первый зам. министра обороны), Д. Устинова (зам. предсовмина), К. Руднева (председатель госкомитета Совмина по оборонной технике), В. Калмыкова (председатель госкомитета совмина по радиоэлектронике), И. Сербина (зав. отделом оборонной промышленности ЦК КПСС), А. Гуськова (начальник 3-го главного управления КГБ), Г. Табакова (гендиректор НПО-229), Г. Тюлина (директор секретного НИИ).

В акте комиссии констатировалось, что во время подготовки «Р-16″ к пуску на стартовой площадке возник мощный пожар, приведший к гибели 74 человек. Причина пожара заключается в нарушении порядка подготовки изделия к пуску, в результате чего произошел преждевременный запуск маршевого двигателя второй ступени, который своим факелом прожег днище бака окислителя первой ступени, а затем разрушился бак горючего второй ступени, что и привело к мощному возгоранию и полному разрушению ракеты на старте».

«Руководители испытаний, — подчеркивалось в акте, — проявляли излишнюю уверенность в безопасности работы всего комплекса изделия, вследствие чего отдельные решения были приняты ими поспешно, без должного анализа последствий».

Комиссия особо подчеркнула «достойное и мужественное поведение людей, оказавшихся в крайне тяжелых условиях» и направила в совмин ходатайство об установлении пенсий семьям погибших. Предложений о наказании виновных не было. Они погибли.

Как это было

Полковник в отставке Игорь Валентинович Бабенко 50 лет назад служил на Байконуре инженером одного из технических отделов. Вот каким запомнил он тот страшный день:

— 24 октября 1960 года настроение у нас было едва ли не предпраздничным. В тот день должен был закончиться многомесячный изнурительный марафон по доводке «рэшки» (так мы ласково называли ракету «Р-16»). Никто не сомневался в успешном старте. Многие уже мысленно проделывали дырочки на кителях и погонах для заслуженных наград и звездочек. Не зря начальство торопило с проведением старта именно за пару недель до 7 ноября, чтобы успеть попасть в наиболее «щедрый» праздничный приказ. Конечно, по большому счету торопились в первую очередь по другой причине. Имевшиеся в 50-е годы на вооружении у СССР ракеты «Р-5», «Р-7», «Р-7А» уже не отвечали «на вызовы» того времени в этой области. Рассредоточенные в Турции, Италии и Великобритании американские ракеты и стратегические бомбардировщики держали под прицелом всю европейскую часть СССР, где был сосредоточен основной научный и военно-промышленный потенциал страны. Для эффективного противодействия требовалась межконтинентальная баллистическая ракета, которая, базируясь на территории СССР, могла бы в случае необходимости нанести невосполнимый урон стратегическим объектам на территории США. Разработка такой ракеты («Р-16»), способной нести термоядерный боеприпас, началась в 1957 году в ОКБ М.К. Янгеля, а уже к осени 1960 года были собраны ее опытные образцы для проведения летно-конструкторских испытаний. Мы понимали, что пока эта ракета не поступит на вооружение РВСН, можно ждать любого шантажа со стороны США. Поэтому торопились. Но, как показали дальнейшие события, лучше было бы испытания провести после праздников и подготовить их более скрупулезно.

Первый тревожный сигнал поступил еще 23 октября. «Захандрила» электроника, выдав ложную команду на ракету во время предстартовой подготовки. Это вынудило государственную комиссию, возглавляемую Митрофаном Ивановичем Неделиным, приостановить дальнейшую подготовку к пуску до выяснения причин сбоев в управляющих сетях. Но в среде специалистов царили такое самоуверенное благодушие, такая нацеленность на скорейшее достижение результата любым путем, что уже утром следующего дня комиссия приняла решение продолжать подготовку ракеты к пуску, разрешив при этом допустить отступления от утвержденной ОКБ технологии проведения предстартовых операций. Как выяснилось позже, это решение оказалось роковым.

До пуска оставалось не более получаса, когда над стартовым комплексом неожиданно вспыхнул гигантский султан пламени, земля задрожала от страшного гула. Огнем и ударными волнами скручивало, словно фольгу, листы обшивки, гнуло, как проволоку, каркасы металлических конструкций. Те, кто оказался поблизости от эпицентра аварии, заживо сгорели.

Из воспоминания академика Б.Е. Чертока: «Ревущая струя огня обрушилась сверху на заправленную первую ступень. Первыми сгорели все, кто находился на многоэтажных предстартовых мачтах обслуживания. Через секунды заполыхала и первая ступень. Взрыв расплескал горящие компоненты на сотню метров. Для всех, кто был вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они успели испытать ужас случившегося только в течение нескольких секунд. Ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто находился вдали от маршала. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать. Горящие компоненты, разливаясь по бетону, обгоняли бегущих. На них загоралась одежда. Люди факелами вспыхивали на бегу, падали и догорали в муках, задыхаясь от ядовитых и горячих паров окислов азота и диметилгидразина…

Стянутым со всех площадок пожарным командам, экипажам санитарных машин и всем, кто поспешил на помощь, открылась страшная картина. Среди тех, кто успел отбежать от ракеты, находились еще живые. Их сразу увозили в госпиталь. Большинство погибших были неузнаваемы. Трупы складывали в специально отведенном бараке для опознания. Прилетевший на следующий день после катастрофы Аркадий Осташев провел в бараке 14 часов, пытаясь опознать своего брата Евгения. Неделина опознали по сохранившейся медали «Золотая Звезда». Тело Коноплева идентифицировали по размерам. Он был выше всех, находившихся на площадке…

Курение спасло жизнь Янгелю, Иосифьяну и всем, кто составил им компанию в курилке, отстоявшей от старта на безопасном расстоянии… Янгель оказался очевидцем трагедии от начала и до конца. Его ракета уничтожила своих создателей на его глазах. Нервное потрясение было столь сильным, что, не получив никаких физических травм, он месяц не мог работать".

Вечная память!

Долгое время официально оглашенный список павших этой трагедии был минимален. Поначалу, как уже упоминалось, замалчивалась сама катастрофа. Позже, на заре гласности, к ней «привязали» маршала М. Неделина и группу безымянных испытателей.

— Митрофана Ивановича захоронили в Кремлевской стене, и доброе слово поминания в его адрес хоть иногда раздается. 56 погибших военнослужащих похоронены на территории Байконура в братской могиле, их фамилии высекли на надгробной стеле. А вот погибших конструкторов и представителей промышленности по решению президиума ЦК КПСС похоронили по месту жительства, конечно, без оглашения причины смерти, — сетует полковник Бабенко.

В Особой папке хранится отдельный список сгоревших в пламени «Р-16» «гражданских лиц». Привожу его без правки. Пусть земляки узнают о героях-ракетостроителях.

Вечная им память!

Секретно

Список представителей промышленности, погибших

1. Аля-Брудзинский Евгений Ильич — старший инженер отдела, п/я 203, г. Днепропетровск.

2. Орлинский Виктор Вадимович — заместитель начальника отдела, п/я 203, г. Днепропетровск.

3. Ерченко Леонид Павлович — инженер, п/я 203, г. Днепропетровск.

4. Карайченцев Владимир Георгиевич — инженер, п/я 203, г. Днепропетровск.

5. Берлин Лев Абрамович — заместитель главного конструктора, п/я 203, г. Днепропетровск.

6. Концевой Василий Антонович — заместитель главного конструктора, п/я 203, г. Днепропетровск.

7. Жигачев Михаил Иванович — инженер, п/я 67, г. Харьков.

8. Коноплев Борис Михайлович — главный конструктор, п/я 67, г. Харьков.

9. Рубанов Иосиф Абрамович — начальник отдела, п/я 67, г. Харьков.

10. Вейберман Петр Яковлевич — «Арсенал», г. Киев.

11. Павленко Евгений Иванович — «Арсенал», г. Киев.

12. Вахрушин Василий Степанович — инженер-конструктор, п/я 2460, г. Москва.

13. Сергеев Борис Николаевич — инженер, п/я 6, г. Москва.

14. Фирсов Георгий Фролович — заместитель главного конструктора, п/я 6, г. Москва.

15.Леоненко Гавриил Александрович — инженер, п/я 14, г. Москва.

16.Кошкин Василий Агеевич — ведущий инженер, п/я 6, г. Москва.

17.Бабушкин Анатолий Степанович — заместитель начальника цеха, п/я 10, г. Загорск Московской области.

Подписал ВРИО начальника войсковой

части генерал-майор артиллерии ЕФИМЕНКО.

Из досье «СП»

Ровно через три года на Байконуре, а через 17 лет — на Плесецком космодроме произошли типовые возгорания. Академик Б.Е.Черток так впоминал о них:

" 23 октября 1963 г. в шахте «В» произвели заправку учебной ракеты Р-9. В основном она прошла нормально. Однако был неосторожно пролит один из компонетов топлива — керосин. Загазованность шахты была примерно 32% кислорода, при норме не более 21%. На следующий день в 11 часов местного времени расчёты стали спускаться в шахту «В» для работы. Они спустились на лифте на восьмой этаж. На отметке 30 метров при входе в телеметрическую комнату заметили, что перегорела электролампочка. Лейтенант Щербаков стал ввёртывать новую. Искра в электропатроне вызвала вспышку и начался пожар. Щербаков, одежда которого была сильно пропитана кислородом, сгорел дотла: от него остались только каблуки сапог. Лейтенант Соннов и сержант Гудимов лежали на полу задохнувшиеся. В соседней комнате погиб представитель промышленности Иван Иванович Кулагин. Узнав о пожаре, начальник группы подполковник Николай Васильевич Жарков, взяв с собой сержанта Соловьёва и лифтёра рядового Муртазина, захватив огнетушители, сел в лифт и стал спускаться на восьмой этаж для спасения людей. Немного ранее о пожаре узнал инженер-испытатель майор Первого Научно-Испытательного Управления, который уехал с восьмого этажа не доложив о случившемся Жаркову, как начальнику объекта, и приказал дежурному электрику снять напряжение с лифта, в котором спускались Жарков, Соловьёв и Муртазин. Лифт остановился между третьим и четвертым этажами, где они и погибли, обгорев настолько сильно, что опознать их было чрезвычайно сложно."

«Во время подготовки к пуску модифицированной „семерки“ — 11К511У со спутником разведки на Плесецком полигоне 18 марта 1980 года после заправки ракеты кислородом на стартовой площадке начался пожар, быстро перекинувшийся на заправленную ракету. В огне погибли десятки людей. Государственную комиссию по расследованию возглавил председатель ВПК. В подобных случаях установить истинные причины катастрофы, произошедшей на земле, труднее, чем при аварии ракеты в далеком полёте. Одной из вероятных версий этого трагического чрезвычайного происшествия сочли попытку устранения течи из наземной кислородной магистрали. Говорили, что для ремонта использовали грязную тряпку, окунули ее в воду и попытались обмотать место течи. В обтирочной тряпке соотношение паров кислорода с неведомыми компонентами грязных машинных масел могло оказаться взрывоопасным. Об этой катастрофе, естественно, никаких публикаций не появилось — никто из высоких чинов тогда не погиб. Это была вторая после 24 октября 1960 года крупная наземная ракетно-пусковая катастрофа».

Правительственная комиссия приняла решение, что причиной катастрофы стал «взрыв (воспламенение) пропитанной кислородом ткани в результате несанкционированных действий одного из номеров боевого расчета». Те, кто мог это опровергнуть, погибли вместе с ракетой. Только через год, 23 июля 1981 года, удалось установить, что причиной катастрофы 18 марта было использование для изготовления фильтров перекиси водорода каталитически активных материалов. Разложение перекиси началось в наземных магистралях и завершилось взрывом на борту ракеты. Несмотря на то, что более двух сотен тонн керосина и жидкого кислорода превратили пусковую установку в огнедышащий вулкан, подполковник А.Г. Касюк, майоры Н.И. Ручков и И.А. Кенов, капитаны Ю.М. Хлямов и В.В. Лаврентьев через огонь, дым и раскаленные двери выводили своих подчиненных в безопасное место, в первую очередь думая об их спасении. Майор Н.И. Ручков погиб, спасая людей. Капитана В.В. Лаврентьева, получившего тяжелые ожоги, спасли его подчиненные — рядовые А.Ю. Баширов и А.М. Беглиев. Выносили из огня своих товарищей и оказывали им первую помощь старший сержант А.В. Александров, сержант А.И. Сергиенко, ефрейтор Т.Д. Лохмаков и рядовой М.А. Мамиджаев. Рядовые Д.С. Шахназаров и Д.А. Дурдыев в условиях сильного задымления и отсутствия видимости стояли в кабельном канале и у выхода из стартового сооружения, голосом подзывали людей и указывали им выход в безопасное место.

Подполковник А.Г. Касюк, прапорщик Н.П. Рябов, ефрейтор Э.Ф. Ганбаров, рядовой Б.Я. Павлов провели отстыковку заправочных шлангов, эвакуировали с «нулевой отметки» заправочные агрегаты и открыли газосброс на кислородно-азотном заводе. Майор Лобур, капитан Суховерков встали в строй аварийно-спасательной группы, которую возглавил полковник С.А. Кириллов. Все три дня, ликвидируя последствия катастрофы, в одной «связке» работали и офицеры, и солдаты. Их обливали водой и они уходили за погибшими товарищами внутрь стартового сооружения, откуда еще било пламя.

5 февраля 1996 года на основании Акта межведомственной комиссии по дополнительному расследованию причин катастрофы 18 марта 1980 года было подписано Решение №Н-4075 о реабилитации боевого расчета 1-го ГИК МО. В этом решении было признано, что катастрофа произошла не по вине личного состава боевого расчета космодрома.

26 июня 1973 года в 4 часа 22 минуты на первой пусковой установке площадки 132 53-го НИИП, при подготовке к сливу компонентов ракетного топлива из ракеты-носителя "Космос-3М", после несостоявшегося пуска произошел взрыв ракеты, и возник пожар в башне обслуживания, в результате чего погибли военнослужащие в/ч 63551.

Предстоял очередной запуск космического аппарата с помощью ракеты-носителя “Космос-3М”. За плечами боевого расчета части запуска стоял шестилетний опыт проведения пусков 69 ракет данного типа. 25 июня 1973 года состоялся вывоз ракеты-носителя на стартовый комплекс и началась ее подготовка к пуску, который был назначен на 26 июня в 1 час 32 минуты московского времени.

Предстартовая подготовка шла без каких-либо отклонений до начала заправки топливом. Заправка началась в установленное время и продолжалась полчаса. За это время заполнение всех баков ракеты, кроме бака горючего первой ступени, прошло без замечаний.

В ходе заправки бака горючего первой ступени было замечено ненормальное функционирование бортовых датчиков системы измерения объемов заправленного топлива. На наземном пульте контроля не было зафиксировано прохождение уровней заправки. Поэтому в 22 часа 23 минуты операции по заправке были остановлены старшим инженером-испытателем подполковником Сосниным В.И., контролировавшим ход заправки.

Такая отмена предстартовых операций предусмотрена эксплуатационной документацией, но она не определяла порядок дальнейших действий. Боевой расчет оказался в сложнейшей ситуации, когда он был вынужден работать за целое конструкторское бюро, заполняя “белые пятна” в документации.

Среди множества различных вариантов инженеры-испытатели космодрома, находившиеся в это время на стартовом комплексе в составе боевого расчета, должны были найти единственный верный. На это обычно уходят долгие часы, но здесь надо было предлагать решение сразу, практически без обдумывания. В течение двух часов надо было выяснить причину замечания, устранить его и завершить заправку ракеты: запуск космического аппарата независимо от его принадлежности приравнен к выполнению боевой задачи, которая должна быть выполнена в назначенный срок.

После остановки заправки и обсуждения сложившейся ситуации было принято естественное решение проверить герметичность заправочных коммуникаций, исправность наземных электрических цепей и с помощью наземных измерительных устройств определить количество заправленного горючего. Заправочные магистрали оказались герметичными, а электрические цепи — исправными. Уровнемеры и датчики расхода показали, что в бак горючего первой ступени еще недозаправлено около 4 тысяч литров НДМГ. На основании этого делается вывод, что уровень горючего в баке еще не достиг измерительного датчика и принимается решение дозаправить 2 тысяч литров до появления сигнала. А поскольку до назначенного времени пуска оставалось меньше двух часов, то дозаправка велась большим расходом.

Принятое решение стало первым шагом к трагедии. Измерительные устройства установленные на стартовом комплексе имели очень низкую точность. Попытка боевого расчета учесть это обстоятельство не увенчалась успехом. Поскольку на самом деле бак был уже почти полным, то во время его дозаправки произошло его переполнение, горючее потекло из бака по дренажной магистрали. Заправка была остановлена и стало окончательно ясно, что в баке горючего не работает сигнализатор наполнения.

Анализируя причины аварии, Государственная комиссия поставила в вину боевому расчету использование для принятия решения показания приборов с большой погрешностью измерений, но это было штатное оснащение стартового комплекса и использование других измерительных приборов документацией не предусмотрено, да их и не было! Не предусмотрел Главный конструктор и технических средств дистанционного контроля за появлением компонентов ракетного топлива в дренажной магистрали. Пришлось двум офицерам — майору А.Д.Проскурне и лейтенанту В.И.Бойко, рискуя своей жизнью, стоять у заправляемой ракеты, "на слух" следить за дренажной магистралью и давать команду на прекращение заправки...

Произошла перезаправка бака горючего первой ступени с заполнением дренажной магистрали. Принимается решение на частичный слив топлива из этого бака по штатной схеме, заданной в технической документации. Это решение стало вторым шагом к катастрофе, поскольку и здесь в документации отсутствовал порядок действий по сливу топлива из баков при заполненной дренажной трубе. Горючее, оказавшееся не только в дренажной трубе, но и в трубе наддува бака, сыграло роль гидравлического запора. В ходе слива давление в газовой подушке бака стало значительно ниже атмосферного и произошло смятие верхнего днища бака с нарушением его герметичности. Этого боевой расчет предусмотреть уже никак не мог: здесь требовались специальные инженерные знания, опыт по проектированию ракетных баков и, самое главное, время. Времени на обдумывание сложившейся ситуации у боевого расчета фактически не было — до назначенного времени запуска оставалось полтора часа.

С началом слива горючего восстановилась работа сигнализатора наполнения бака и принимается решение на заправку бака до расчетного уровня. Руководитель работ на стартовом комплексе полковник М.Я.Колесов, принимая решение о продолжении предстартовой подготовки, не мог знать о нарушении герметичности бака, поскольку весь боевой расчет находился в укрытии, а средства телевизионного контроля за ракетой на стартовом комплексе не предусмотрены. Дозаправка бака горючего до заданного уровня закончилась за 34 минуты до пуска.

В установленное время начались заключительные операции по подготовке ракеты к пуску. Но с началом предстартового наддува баков люди, находившиеся в это время на наблюдательном пункте, заметили парение горючего в районе межбакового отсека первой ступени и услышали вначале скрежет, а затем звуки переменного тона. В это же время наземная аппаратура зарегистрировала снижение давления наддува бака горючего первой ступени ниже допустимого. Не помогло подключение дополнительных баллонов высокого давления. При контроле бортового наддува за 15 секунд автоматически произошла остановка пусковых операций. Был объявлен “Отбой” и принято решение о переносе запуска на сутки. Схема запуска была приведена в исходное и обесточена.

Высланная для осмотра ракеты группа в составе майора А.Д.Проскурня, майора В.Ф.Бирюкова и капитана В.С.Бурина обнаружила течь горючего из бака первой ступени. По корпусу ракеты стекало топливо, оно было на пусковом столе и вокруг него. Необходимо было слить все топливо из ракеты.

И снова боевой расчет вынужден работать на свой страх и риск. Очередное “белое пятно” в документации Главного конструктора — не определен порядок действий и меры безопасности при сливе топлива из поврежденной ракеты. После подвода башни обслуживания и опускания ее площадок вокруг ракеты образовался замкнутый объем, в котором быстро начала расти концентрация паров горючего, для взрыва которых достаточно малейших неосторожных действий...

Хронология последних минут перед взрывом следующая. В 4 часа 15 минут 26 июня 1973 года закончилась подготовка к сливу и в 4 часа 18 минут, как это определено документацией, к башне обслуживания отправляется расчет заправки окислителя из девяти человек: Хомяков Б.Г., Безуглов Г.Ф., Карнаухов А.А., Шигапов Н.Г., Сайдгалеев Г.М., Ваганов Ю.И., Винсковский М.С., Осокин И.В. и Устинов В.Н.. На пятую площадку башни обслуживания для подстыковки наполнительных соединений ко второй ступени ракеты поднялись старший лейтенант Карнаухов А.А. с двумя солдатами. Майор Хомяков Б.Г. и капитан Безуглов Г.Ф. с двумя солдатами остались на нулевой отметке для подстыковки коммуникаций “земля—башня”. Следом за первой группой, в 4 часа 20 минут отправляется группа из четырех человек во главе с майором Бирюковым В.Ф. для осмотра приборного и хвостового отсеков первой ступени.

В 4 часа 22 минуты произошла вспышка, а затем два последовательных взрыва и начался пожар. В это время командир отделения сержант Шигапов Н.Г. поднимался в лифте на пятую площадку, а боевой расчет группы осмотра подходил к ракете...

В результате взрыва 7 человек погибло на стартовом комплексе. Получили ожоги различной степени и госпитализированы инженер-испытатель майор Бирюков В.Ф., рядовой Сайдгалеев Г.М. и инженер-конструктор КБ ПО “Полет” Власов Ю.А.. От полученных ожогов В.Бирюков и Г.Сайдгалеев скончались. С профилактическими целями в связи с пребыванием в атмосфере, насыщенной парами ракетного топлива, было госпитализировано 10 человек.

Вспышка паров или жидкой фазы горючего и последующий взрыв по времени совпали с началом работы расчета окислителя по подготовке наполнительных соединений к стыковке. Государственная комиссия, анализируя причины, которые могли бы вызвать вспышку, пришла к выводу, что “наиболее вероятным является случайное попадание на проливы горючего остатков окислителя из наполнительных соединений при неосторожных действиях исполнителей”.

Кто виноват в случившейся трагедии? Комиссия, занимавшаяся изучением причин катастрофы, в своем заключении записала, что принятые решения, приведшие в итоге к повреждению бака ракеты, образованию больших концентраций паров ракетного горючего и их взрыву, “нельзя считать технически обоснованными”, т.е. в трагедии виноват сам боевой расчет. Формально это вроде бы и так, но... В ходе подготовки ракеты к пуску боевой расчет оказался в ситуации, не предусмотренной Главным конструктором. Выполняя боевой приказ по запуску космического аппарата в назначенное время, боевой расчет был вынужден использовать метод проб и ошибок для устранения “белых пятен”, оставленных в эксплуатационной документации. Ставить это в вину инженерам-испытателям космодрома неэтично и аморально.

Мнений о причинах трагедии, а также различных версий тех событий было очень много. Высказывались многие специалисты в различных областях...

Но хочется лишь привести описание событий очевидца.
"... Я служил в в/ч 63551 с 1971 по 1973 годы, как раз во 2-м отделении, где погибли мои товарищи. На том пуске я был в 3-м расчете - обеспечения сжатыми газами, у меня и в военном билете написано что я - газодобытчик. У меня в дембельском альбоме есть фотографии всех, кто погиб с нашего отделения.

Командиром части, когда я пришел на площадку, был полковник Иван Моисеевич Кожемяко. В декабре 1971 года он уволился в запас. Участник войны, он на плацу целовал Знамя части и плакал... Его заменил майор Савко, а начальником штаба был подполковник Епифанов, которого я прекрасно знал, так как часто составлял отчеты для м-ра Хомякова. Наша команда была в 4-й группе, где начальником был подполковник Алехин, а нач. штаба группы был майор Бобровских.

У меня в городе Мирном самые счастливые годы были, все как одна семья жили. Все что было, невозможно здесь описать. В части служили ребята из Прибалтики, из Коми, Татарстана, Таджикистана, Украины. Мы, простые солдаты, не всё знали, конечно. Я напишу, как мне все это запомнилось - может я где-нибудь и ошибаюсь.

Топливо из ракеты мы и раньше сливали, когда из Москвы отменяли пуск, так как заправленная ракета не должна была стоять более 4-х часов. Раньше все проходило гладко. Перед пуском всегда людей эвакуировали на 3 км, а во время слива люди оставались на площадке. Мы и во время заправки свободно ходили по площадке и, бывало даже, ходили иногда в буфет, вот такие дела…

В книгах не все правда, там погиб только один расчет. Пишут, что на слив не было инструкции, но инструкция была, ст. лейтенант Бойко перед сливом как раз хотел прочитать инструкцию, но её долго искали, так как молодые бойцы после ознакомления забыли, куда засунули документ и это спасло их всех - второй расчет, где начальником служил ст. л-т Бойко, вышли на слив, но не успели даже приблизится к башне, как произошел взрыв.

Майор Хомяков, когда увидел пары азотной кислоты и мокрую от гептила ракету, сразу сказал, что сейчас будет взрыв, но была команда идти и сливать - они пошли и погибли.

Я лично работал у майора Бориса Григорьевича Хомякова внештатном писарем, у него был очень плохой почерк. Он меня часто просил писать отчеты и рапорты под его диктовку. Майор Хомяков тогда отслужил уже 27 лет в армии и хотел увольняться. Он даже уже ездил в Прибалтику и там нашел работу преподавателя по военному делу, но пока не увольнялся, так как его очередь на автомашину «Волга» еще не подошла. Майор нам рассказывал, что генерал Алпаидзе лично обещал ему через год «Волгу». Хомяков одной ногой был уже на гражданке и много мечтал об этом. Я у него часто бывал дома, у него был сын, а меня он всегда назвал вторым сыном. Я ему очень благодарен за все!

Командиром расчета был Наиль Шигапов, который родился в рубашке и остался живой. После армии он работал в милиции города Казани. Сержант Шигапов шел последним и Хомяков ему крикнул, чтобы он вернулся обратно за спецключом, который забыли в суматохе. Поэтому он опоздал и зашел в лифт, когда его расчет был уже на площадках в башне. Взрыв его застал между этажами и он остался живой и невредимый.

Очень жалко было ст. л-та Карнаухова, который только-только приехал к нам в Плесецк и недавно мы помогли ему отремонтировать квартиру. Его мать незадолго до этого потеряла первого сына и не отпускала в могилу своего второго сына, сердце разрывалось смотреть на это… Ст. л-т Карнаухов тоже ходил к генералу Алпаидзе просить машину - «Жигули», а тот ответил с грузинским акцентом - что он еще только ст. лейтенант и ему пока подойдет и «Запорожец». Сам Алпаидзе был Героем Советского Союза, пользовался служебным самолетом и когда его дочь выходила замуж, то он родственников привез из Грузии на своем самолете.

Рядовой Устинов не должен был погибнуть, он был в 3-м расчете и мы с ним и моим другом Виктором Кровлиным под руководством капитана Богатырева Леонида Васильевича обеспечивали площадку сжатым воздухом. Кровлин, как старослужащий, вместо себя ночью отправил молодого бойца Устинова на слив и последний погиб.

Саидгалиев (его фамилия - именно Саидгалиев, а не Сандгалиев, как указано на памятном камне на нашей площадке и не Сайдгалеев, как написано на сайте Плесецка...) не был сержантом, а был ефрейтором, старослужащим. В то время почти все «деды» были ефрейторами. После каждой ОИР (пуска ракет) солдат награждали, в том числе и присваивали звание ефрейтора. После взрыва он еще 4 дня прожил в госпитале Мирного. Все ждали его, чтобы хоронить вместе. Он был родом из Башкирии и очень много его родственников приехали на похороны.

Капитан же Безуглов Геннадий Федорович, не был инженером испытателем, как везде пишут. Он к нам на площадку приезжал только перед очередным пуском ракеты. Я с ним много играл в бильярд, а он все расспрашивал про всех солдат и офицеров да про службу, про дом. Я как-то на это внимание не обращал, а потом наш командир капитан Богатырев мне сказал, чтобы я с ним очень корректно общался, так как Безуглов - особист и работает на КГБ. Он тоже был хорошим человеком и погиб, единственный не из расчета заправщиков.

При опознании тел офицеров узнавали только по ремням и нагрудным знакам, а солдат практически невозможно было опознать. Под проливным дождем жители Мирного и мы похоронили их в братской могиле. Капитан Безуглов скончался в госпитале спустя две недели и его хоронили позже.

После взрыва разные ситуации были, действительно, там была паника… Недалеко от площадки в жилой зоне была казарма и солдаты уже спали. Когда случился взрыв, солдаты повыпрыгивали из казармы через окна. Недалеко от площадки также стояли легковые служебные машины старших офицеров, после взрыва все шоферы-солдаты убежали в лес и их долго не смогли найти. На дверях бункера были толстые металлические двери, которые открывают при помощи круглых штурвалов, так вот, после взрыва люди с площадки, чтобы зайти в бункер крутят штурвал, чтобы открыть дверь, а изнутри штурвал закручивают, закрывая дверь, так как боятся выходить…

Специалисты из Москвы после трагедии вынесли свой вердикт и сообщили, что топливо и окислитель не соединились всей массой сразу, а если бы 100 % КРТ взорвались бы, погибли бы все, кто находился на площадке. У нас в ресиверной газов 74 баллона высотой 4 метра и под давлением 400 атмосфер были в сооружении, если бы баллоны разорвало, от нас тоже ничего не осталось бы.

После взрыва вместо майора Хомякова назначили капитана Евсеева - того, что спасал людей. Отличный человек, у меня есть фото с ними.

Полковнику Колесову дали 48 часов, чтобы он покинул Мирный, а с остальных офицеров сняли классность. Такие наказания были им. А мы подписку о неразглашении дали, но спустя 40 лет мы свободны о нее. Вот и все.

С уважением, Агелям Хасанов."

Погибший 26 июня 1973 года боевой расчет похоронен в г. Мирном на берегу лесного озера в братской могиле. В последующем был установлен монумент...

Памятный обелиск на месте катастрофы на площадке "Лесное" космодрома Плесецк в 1973 году.

Рядом с ними через семь лет, в 1980 году был похоронен другой боевой расчет, погибший при взрыве во время заправки ракеты-носителя “Восток-2М”. 15 октября 2002 года на космодроме Плесецк при запуске отказал один из двигателей ракеты "Союз-У". Носитель упал на землю и взорвался. Погиб один военнослужащий, шестеро были госпитализированы.

В XX веке человечество смогло продвинуться в будущее больше, чем за всю свою историю. Были изобретены автомобиль и паровоз, открыты электричество и ядерная энергетика, человек поднялся в воздух и преодолел были изобретены компьютер, мобильная связь и иные чудесные вещи. Однако главным достижением человечества считается выход в космос. После полета Ю. А. Гагарина появилась новая наука - космонавтика.

Однако жизнь требует оплаты за все. И космонавтика отнюдь не исключение. Для раскрытия тайн Вселенной сотни смельчаков рисковали своими жизнями. После падения ракет катастрофы на транспорте можно вообще не считать серьезными.

Вашему вниманию предлагаются истории. Они про некоторые ракетные катастрофы (TOP), считающиеся самыми громкими за всю историю космонавтики.

Падение из космоса. Борис Волынов

Рассказ про самые известные ракетные катастрофы (TOP) нужно начать с этого события. Оно произошло 18 января 1969 года. За несколько дней до этого провели первую удачную стыковку "Союза-4" и "Союза-5". Экипаж "Союза-4" уже вернулся. Борис Волынов должен был спускаться один.

До момента отсоединения оставалось несколько минут. Раздался хлопок - это пиропатроны отстрелили спускаемый отсек. Вдруг люк вдавило внутрь, словно крышку консервной банки. Плановый спуск превратился в беспорядочное падение.

После 10 минут падения спускаемый аппарат начал хаотично вращаться. И в этот момент Волынов решил… провести прямой репортаж о происходящем. Это могло понадобиться космонавтам, последующим за ним. Каждые 15 секунд он передавал на землю показания приборов, всеми силами пытался как-то повлиять на ситуацию.

В 90 км от Земли спускаемую капсулу оторвало от основного корабля. Она освободилась от лишнего груза и… загорелась. Камера стала наполняться дымом. На высоте 10 км раскрылся парашют, но его стропы начали закручиваться. В конце концов это должно было привести к его складыванию. Но последнего не произошло. Раскручиваясь в разные стороны, аппарат приблизился к земле.

Двигатель мягкой посадки сработал с опозданием. Удар оказался такой силы, что у космонавта переломились корни верхних зубов.

Борис Волынов приземлился с не до конца раскрытым парашютом, весь побитый, но живой.

Неудачный старт. "Союз-18"

Это произошло 5 апреля 1975 года. В этот день для стыковки с орбитальной станцией «Салют-4» стартовал корабль «Союз-18». На его борту находились летчики-космонавты В. Лазарев и О. Макаров.

Частые катастрофы советских ракет преследовали науку. Описанная ниже - не исключение.

Неприятности начались уже на 289-й секунде полета, когда должна была подаваться команда на отключение двигателя второй ступени. Из-за поломки реле параллельно прошла команда сброса хвостовой части третьей ступени.

Нарушение процесса разделения ступеней привело к появлению вращения. На 295-й секунде оно привело к команде «Авария». Корабль разделился и стал спускаться. В процессе аварии система управления спуском потеряла ориентацию в пространстве. Попросту говоря, стала путать верх и низ, что привело к прохождению ряда неправильных команд. В частности, вместо снижения перегрузки последовало ее увеличение до опасных для жизни человека 21,3 g. И это при том, что максимальная перегрузка на тренажерах составляла 15 g.

С космонавтами стали происходить страшные вещи. Начало пропадать зрение. Сначала оно стало черно-белым, затем стало сужаться. По рекомендациям врачей космонавты старались громко кричать. Правда, их хрип был мало схож с человеческим. Однако продолжалось это сравнительно недолго. Спустя несколько минут перегрузки стали снижаться. Сработала парашютная система, и аппарат опустился на склон одной из гор Алтая.

Ракета «Р-16». Катастрофа Митрофана Неделина

В то время катастрофы ракет на Байконуре были редкостью, поскольку сам космодром появился совсем недавно. Произошедшую 24 октября 1960 года катастрофу считают самой страшной в истории космонавтики.

В тот день на стартовой площадке №41 шли работы по подготовке к запуску межконтинентальной ракеты «Р-16» конструктора Михаила Янгеля. После проведения полной заправки специалисты обнаружили неисправность в автоматике двигателя. Подобные случаи требовали полностью освободить ракету от топлива и лишь после этого приступать к устранению неполадок. Однако подобное задержало бы срок что непременно привело бы к «фитилю» от правительства.

Во избежание подобных неприятностей, маршал М. И. Неделин приказал устранить неисправность на заправленной ракете. Сказано - сделано. Никто не ожидал падения ракет, катастрофы на транспорте или чего-то подобного. Объект облепили десятки специалистов. Сам маршал стал наблюдать за ходом работ, устроившись на табуретке в нескольких десятках метров от корпуса ракеты. Катастрофы по-прежнему не ожидалось.

Однако все шло хорошо только до объявления 30-минутной готовности. На исправленный блок автоматики подали питание. И вдруг сработал двигатель второй ступени. С высоты вырвалась мощная струя горящего газа. Большинство людей, в том числе и сам маршал Митрофан Неделин, молниеносно погибли. Остальные рабочие бросились в рассыпную. Однако далеко убежать не удалось: ограждающий стройку ряд колючей проволоки оказался непреодолимым. Адское пламя испаряло людей, оставляя лишь очертания фигур, куски обугленных ремней да оплавленных пряжек.

Считается, что в этой катастрофе погибло 92 человека и было ранено 50. От маршала М. Неделина нашли лишь звезду «Героя Советского Союза». Конструктор Михаил Янгель в момент аварии отошел в бункер безопасности, что и спасло ему жизнь.

Гибель "Союза-11"

Этот случай также входит в список "Ракетные катастрофы: TOP-10", поэтому обойти его стороной невозможно.

Описанная ниже трагедия произошла 30 июня 1971 года. В этот день космонавты Г. Добровольский, В. Волков и В. Пацаев, проработавшие на борту орбитальной станции «Салют-1» 23 дня, возвращались на землю. Рассевшись по своим местам и пристегнувшись ремнями безопасности, они приступили к проверке работы бортовых систем. Отклонений выявлено не было.

В атмосферу Земли спускаемый модуль «Союза-11» вошел в расчетное время. Раскрытие парашюта зафиксировали в 9 км от поверхности, но на связь экипаж не вышел. Радиоантенна, вшитая в его стропы, нередко отказывала при посадке, поэтому в ЦУПе не насторожились. Подобная неприятность часто сопровождала катастрофы советскихракет, но она была не фатальной. Через 2 минуты после приземления к спасательной капсуле подбежали люди. На стук в стенку никто не ответил. Открыв люк, они обнаружили космонавтов без признаков жизни. Их быстро вытащили наружу и приступили к реанимации. Попытки оживить экипаж продолжались более часа, но результатов не принесли - космонавты погибли.

Проведенное расследование показало, что гибель наших ребят наступила в результате несанкционированного открытия одного из воздушных клапанов, в задачу которого входило уравнивание давления воздуха внутри спускаемого модуля. Он произвольно открылся на высоте около 150 км. Воздух покинул кабину за несколько секунд.

Положение тел космонавтов свидетельствовало о наличии попыток найти и ликвидировать неисправность. Но в тумане, заполнившем кабину после разгерметизации, сделать это было затруднительно. Когда Г. Добровольский (по иным данным, В. Пацаев) обнаружил открытый клапан и пытался закрыть его, ему просто не хватили времени. Весь воздух уже вышел.

"Союз-1". Гибель Владимира Комарова

Частые катастрофы ракет в СССР продолжались с прежней интенсивностью. Вот еще один пример.

Корабль «Союз-1» был запущен в ночь на 23 апреля 1967 года. Наутро все газеты Советского Союза сообщили об этом на первых страницах, разместив на них, помимо информации, фото космонавта На следующий день оно вновь появилось на прежнем месте, но уже облаченное в траурную рамку - космонавт погиб.

Взлет «Союза-1» не вызвал нареканий. Ракетоноситель доставил корабль на орбиту без проблем. Они начались позднее. Неполное открытие дублирующей антенны телеметрической системы и отказ системы ориентирования по звездам были самыми мелкими из них. Не открылась вторая панель солнечных батарей - вот где беда. Попытка сориентировать работающую панель на Солнце оказалась безуспешной, была нарушена балансировка. Корабль стал терять энергию, что грозило его гибелью. Но в ручном режиме В. Комаров смог сориентировать корабль, сойти с орбиты и приступить к посадке.

Очередная авария произошла в 9,5 км от земли, когда датчик подал команду на выпуск парашюта. В «Союзе-1» их три: вытяжной, тормозной и основной. Первые два вышли успешно, а третий застрял. Спускаемый модуль начал быстро вращаться. Космонавт решил активировать запасной парашют. Он вышел нормально, но при раскрытии его стропы обмотались вокруг болтающегося тормозного. Они-то и погасили купол.

Комаров погиб мгновенно. От удара модуль ушел на полметра под землю. Возникший пожар удалось погасить не сразу, поэтому хоронить в Кремлевской стене пришлось лишь обгоревшие останки космонавта.

Падение ракеты в Плесецке

23 апреля 2015 года российские и зарубежные СМИ поспешили сообщить о неудачном запуске экспериментального ракетоносителя. Следует заметить, в западной печати такие слова, как "очередная катастрофа", "взрыв ракеты", "космодром Плесецк",проходили через все сообщения. Однако они забыли важную вещь. Катастрофы ракет в России не так часты, как в СССР. Так что же произошло?

По сообщению пресс-службы правительства РФ по Архангельской области, запущенная с космодрома г. Плесецка экспериментальная ракета была обнаружена в 7-ми километрах от места старта. Как сообщают специальные службы, место происшествия принято в разработку специалистами испытательного полигона. Угроза находящимся неподалеку населенным пунктам отсутствует.

Ракета использовалась для вывода на орбиту спутника, оснащенного измерительной аппаратурой. Командование стратегического назначения заявило, что никакого отношения к данному инциденту не имеет и о пуске ничего не знает. После долгих выяснений стало известно, что аппарат принадлежит одному из предприятий оборонки, а точнее заводу, занимающемуся разработкой ракет «Ярс» и «Тополь». Так что из трех постоянно высказываемых выражений, как то: "катастрофа", "взрыв ракеты", "космодром Плесецк", истинным можно считать только последнее.

Гибель перед стартом. "Аполлон-1"

Оказывается, катастрофы ракет на старте преследовали не только советскую космонавтику. Описанную ниже историю вообще-то нельзя считать до конца таковой, все-таки ракета не взлетела.

Название «Аполлон-1» (Apollo-1) было постфактум присвоено несостоявшемуся старту корабля Apollo и ракетоносителя Saturn IBA204. Это должен был быть первый пилотируемый полет. Его планировали на 21 февраля 1967 года. Однако 27 января во время проведения наземных испытаний в 34-м стартовом комплексе на борту корабля произошел сильный пожар, в результате которого весь экипаж в составе В. Гриссома, Э. Уайта и Р. Чаффи погиб.

В качестве атмосферы в корабли серии Apollo закачивался чистый кислород под пониженным давлением. Его использование давало не только экономию в весе, но и возможность облегчить систему жизнеобеспечения. К тому же упрощалась операция по выходу в открытый космос, ведь в полете давление в кабине должно было составить всего 0,3 атм. Однако на земле подобные условия воспроизвести нельзя, поэтому использовался чистый кислород с избыточным давлением.

На тот момент специалисты еще не знали, что некоторые материалы при использовании их в кислородной среде являются пожароопасными. Одним из таковых оказалась застежка-липучка. В кислородной среде она стала источником множества искр. В данном случае для возникновения пожара хватило бы и одной.

Огонь распространился по кораблю за несколько секунд, повредив скафандры космонавтов. К тому же сложная система не позволила экипажу быстро открыть люк. Согласно выводам комиссии, астронавты погибли уже через четверть минуты после появления искры.

После пожара программа пилотируемых полетов была приостановлена, а 34-й стартовый комплекс демонтирован. На его остатках установили мемориальную табличку.

Неудачная миссия "Аполлона-13"

Неудачная миссия космического корабля «Аполлон-13» (Apollo-13) тоже входит в ракетные катастрофы. TOP наш не может без него обойтись. Его история не лучше и не хуже предыдущих и последующих. Просто она другая.

Космический челнок «Аполлон-13» оторвался от поверхности Земли 11 апреля 1970 года, чтобы доставить землян на Луну. Его пилотировали Джим Ловелл (капитан), Фред Хейз и Джон Суайгейт. Двое суток полета прошли в штатном режиме. Все началось 13 апреля. И ведь день почти закончился. Осталось только смешать топливо, дабы узнать его остатки. И тут…

Сначала раздался громкий хлопок, после чего по кораблю прокатилась настоящая взрывная волна. Оказалось, что это разрушился один из баков с жидким кислородом. На приборной панели стали загораться сигнальные лампы. Через толстое стекло иллюминатора астронавты увидели, как из служебного модуля в открытый космос бьет сильная струя газа. Оказалось, что взрывом был полностью уничтожен первый кислородный бак и поврежден второй. Несмотря на все усилия, повреждение исправить не удалось. Вскоре корабль остался без воды, электричества и кислорода. Затем «скончались» химические батареи, установленные в командном модуле. Дабы протянуть еще какое-то время, было решено перебраться в лунный модуль. Но что дальше?

Руководитель американского ЦУПа Джин Кранц решил развернуть «Аполлон», используя силу притяжения Луны. Астронавты включили двигатель лунного модуля, но корабль начал вращаться. Два часа потребовалось Джиму Ловеллу, чтобы научиться маневрировать кораблем в новых условиях и направить его в нужном направлении. Облетев Луну, «Аполлон-13» помчался к Земле.

После многочисленных приключений, выпавших астронавтам, они приводнились в заданном районе. Домой вернулись три измотанных, продрогших и не выспавшихся человека.

Катастрофа «Челенджера»

В 80-х годах прошлого века катастрофы преследовали космонавтику Америки. Один из примеров описан ниже.

Эта катастрофа случилась 28 января 1986 года. В этот день многочисленные собравшиеся на космодроме что в штате Флорида (США), могли наблюдать в чистом небе апельсиново-белый огненный шар. Он появился через 73 секунды после старта, когда в результате недостаточной герметичности уплотнительной резины на одном из твердотопливных ускорителей взорвался космический челнок «Челленджер». Американская космонавтика потеряла Френсиса Скоби, Майкла Смита, Рональда Макнейра, Эллисон Онизуку, Грегори Джарвиса и Кристи Маколифф. Последняя не была профессиональным космонавтом - она работала учителем в одной из средних школ г. Лэнема. Ее включили в команду по настоянию самого Рональда Рейгана.

Ночью перед стартом воздух во Флориде охладился до -27°С. Все окрестности, в том числе и корпус корабля, обледенели. Пуск следовало отложить, тем более что об этом предупредил один из инженеров компании Rockwell, отвечающий за старт. Однако его не послушали. Корабль упорно вели к гибели.

Через 16 секунд после старта челнок выполнил грациозный поворот и направился за пределы атмосферы. Вдруг между днищем корабля и его топливным баком появился мерцающий огонек. Спустя мгновение раздалась серия взрывов. Корабль развалился на куски и упал в воду. Все почти мгновенно.

Словами "Челленджер", "ракета", "катастрофа" описывали произошедшее американские газеты. Нация скорбила. Развитие космической программы было приостановлено на три года. Однако полностью ее все же не закрыли.

Гибель «Колумбии»

Катастрофу «Колумбии» (Columbia) считают одним из наиболее значительных событий в истории космонавтики. Она случилась 1 февраля 2003 года. Это связывают не только с числом одновременно погибших астронавтов, но и с влиянием, которое было оказано на развитие космической науки.

Старт «Колумбии» откладывался несколько раз. Первый полет планировался еще 11 мая 2000 года. Был момент, когда его вообще исключили из графика, однако вмешался американский конгресс. Правда, полет состоялся спустя более чем два года.

И вот он старт. На борт корабля поднялись командир Рик Дуглас Хазбанд, пилот Уильям К. МакКул, специалисты Дэвид М. Браун, Калпан Чавл, Майкл Ф. Андерсон, Лорелл Б. Кларк и израильский астронавт Иллан Рамон. Старт снимался несколькими телекамерами. Такие меры предосторожности помогают более подробно рассмотреть различные отклонения, в случае их возникновения. Именно с их помощью на 82-й секунде полета и был зафиксирован небольшой светлый объект, ударившийся в левое крыло челнока. Впоследствии оказалось, что это был кусок монтажной пены, ударивший в левое крыло корабля и пробивший в нем полуметровую дыру. Проведенное в НАСА моделирование не выявило возможных негативных последствий, поэтому полет продолжили.

Первый признак неисправности заметили при посадочном маневре в 16 ч 59 мин по Вашингтону. Аномальные показания датчиков давления заметили все. Сбой списали на плохую связь. Но именно в это время началось разрушение корпуса корабля. Он рассыпался на куски менее чем за минуту. Все астронавты погибли.

Многие тайны ракетных катастроф еще не рассекречены. Когда их откроют - неизвестно. Но кое-что вы все-таки узнали. Вам понравилось?

Как отличить пилотируемый запуск на орбиту от беспилотного? Очень просто — нужно взглянуть на вершину ракеты-носителя, где размещен полезный груз, и если там находится странная конструкция, похожая на вытянутую башенку, то запуск наверняка пилотируемый: система аварийного спасения ставится в тех случаях, когда на борту планируется разместить экипаж.

Прообразом системы аварийного спасения (САС) стали отделяемые головные блоки баллистических ракет Р-1, посредством которых на полигоне Капустин Яр, начиная с 1947 года, запускали блоки с физическими приборами,

а с 1951 года — герметичные кабины с подопытными собаками.

ТАСС Справа: пожар на старте. В ракете космонавты Владимир Титов (слева) и Геннадий Стрекалов (справа). За мгновенья до того, как экипаж будет спасен благодаря четко сработавшей аварийной системе спасения (САС).

Когда пришло время проектировать корабль «Восток», то проблема создания надежной САС стала одной из ключевых. Необходимость ее скорейшего решения обусловила авария 28 июля 1960 года, когда ракета с кораблем-прототипом, на борту которого находились собаки Лисичка и Чайка, взорвалась на 24-й секунде полета и упала на территории полигона. Собаки, разумеется, погибли.

Поскольку корабль имел собственные ракетные двигатели, а космонавт размещался в катапультируемом кресле, то логичным выглядело использование этих устройств для эвакуации. Проектом САС для «Востока» занимался сам , а непосредственную работу вели Борис Супрун и Владимир Яздовский. Предложенная схема спасения космонавта выглядела следующим образом. Если катастрофический сбой происходил до 40-й секунды полета, то по сигналу, подаваемому из бункера полигона, катапультировалось кресло с космонавтом.

Если ракета начинала вести себя ненормально в промежутке с 40-й по 150-ю секунду полета, ее двигатели отключались, и при падении ракеты до высоты 7 км осуществлялось катапультирование по штатной схеме. Если что-то не ладилось с 150-й по 700-ю секунду, снова выключались двигатели, и отделялся весь спускаемый аппарат. При неисправности третьей ступени, которое могло произойти в промежуток с 700-й по 730-ю секунды полета, происходило аварийное выключение ее двигателей, и производилось отделение всего корабля.

К сожалению, эвакуация космонавта в первые 20 секунд не имела надежного технического решения,

поэтому разработчики предложили натянуть металлические сети в районе предполагаемого падения космонавта после его катапультирования. При этом даже если бы космонавт уцелел, пламя пожара могло добраться до него раньше, чем спасательная команда. Королев очень переживал из-за этих «роковых» секунд, но в конце концов пошел на риск, постановив, что первый старт космонавта должен быть проведен только после двух успешных запусков беспилотного варианта корабля — в этом случае вероятность технического сбоя снижалась до приемлемой.

Надо сказать, Королеву повезло. При реализации программы «Восток» лишь однажды САС была проверена в деле: 22 декабря 1960 года при запуске корабля-прототипа с собаками Жемчужная и Жулька из-за сбоя в третьей ступени он на орбиту не вышел, но система отстрелила спускаемый аппарат, который благополучно приземлился в районе реки Подкаменная Тунгуска.

Собаки выжили, были найдены и вывезены в Москву. Много позже по мотивам этой истории сняли художественный фильм «Корабль пришельцев».

При проектировании кораблей «Восход» схему САС пришлось переработать. В «шарик» спускаемого аппарата не влезали три или два катапультируемых кресла, как было необходимо в случаях «Восхода-1» и «Восхода-2» соответственно, поэтому от первоначального варианта эвакуации отказались. В результате «роковой» период увеличился до 44 секунд.

В случае нештатного развития ситуации происходил аварийный сброс головного обтекателя, после чего от корабля отделялся спускаемый аппарат. Чтобы гарантировать отделение, конструкторы увеличили количество пружинных толкателей под головным обтекателем и снабдили его четырьмя небольшими твердотопливными двигателями. Схема выглядела громоздкой, но Королев вновь пошел на осознанный риск, поскольку других вариантов просто не существовало, а запуски «Восходов» имели большое значение для дальнейшего развития космонавтики. К счастью, они прошли безупречно.

Wikipedia Commons

Новая система

Для корабля «Союз», рассчитанного на длительные полеты трех космонавтов, схема с катапультированием тоже не годилась. Но и подвергать их жизни опасности при каждом старте никто не собирался. Для решения проблемы первых «роковых» секунд было решено использовать схему САС, примененную на американском корабле «Mercury»: система устанавливается сверху на корабль,

При малейшей опасности «сдергивает» его с ракеты и уводит как можно дальше.

К конструированию корабля «Союз» сотрудники бюро Королева приступили в 1963 году. Тогда же в отделах № 3 и № 11 под руководством и началось проектирование новой САС.

Поскольку спускаемый аппарат корабля «Союз», в отличие от «Востока», находится не сверху, а под бытовым отсеком, который отбрасывается перед нормальным возвращением на Землю, то конструкторам пришлось прибегнуть к варианту отделения всего головного блока. Конструкция представляет собой стартующий с аварийной ракеты аппарат, который состоит из уводимой части корабля (спускаемый аппарат и бытовой отсек), головного обтекателя и порохового двигателя увода.

Пороховая двигательная установка с верхним блоком сопел устанавливается непосредственно на головной обтекатель. Корабль соединяется с головным обтекателем тремя опорами, которые «упираются» в нижний шпангоут бытового отсека. На этом шпангоуте «висит» спускаемый аппарат. Кроме того, для сохранения устойчивости в полете на обтекателе установлены четыре решетчатых стабилизатора.

Схема срабатывания САС «Союза» тоже оригинальна. Она вводится в дежурный режим за пятнадцать минут до старта и отвечает за спасение корабля и экипажа в течение двух минут полета —

до отделения боковых блоков ракеты и сброса головного обтекателя.

Если в течение этих минут происходит авария, САС выключает двигатели ракеты-носителя, разделяет космический корабль и фиксирует силовые связи, удерживающие спасаемые части корабля внутри головного обтекателя. Далее разделяется поперечный стык в средней части обтекателя и раскрываются решетчатые стабилизаторы. Одновременно запускается основной твердотопливный двигатель. В процессе его работы включаются рулевые двигатели увода, уносящие головной блок подальше от ракеты: по высоте как минимум на 850 м, по дальности — на 110 м.

На вершине траектории происходит отделение бытового отсека от спускаемого аппарата, после чего на последнем выводится запасной парашют (при аварии на малых высотах) или основной парашют (при аварии на больших высотах). Если авария случится на высотах, где головной обтекатель уже будет сброшен, то корабль самостоятельно разделится на отсеки, спускаемый аппарат сразу войдет в атмосферу и приземлится как должно.

При срабатывании САС в любом варианте экипаж испытает ударные перегрузки 10 g или выше.

Система прошла многократные испытания на земле. Ее дорабатывали с учетом замечаний, и к 1967 году она была полностью готова. САС использовалась при запусках беспилотных лунных вариантов кораблей «Союз», известных под названием «Зонд». При пяти авариях ракет-носителей она сработала идеально. Проблема «роковых» секунд была решена.

Взрыв на старте

В сентябре 1983 года на космодроме Байконур готовился к старту корабль «Союз-Т», который должен был доставить на орбитальную станцию «Салют-7» новый экипаж в составе опытных летчиков-космонавтов Владимира Титова и Геннадия Стрекалова. Казалось, все шло по плану, однако Стрекалова мучило нехорошее предчувствие. В интервью журналу «Новости космонавтики» он рассказывал:

«Вдруг за два дня до старта на меня нашло какое-то непонятное грустное настроение. Казалось, что все это напрасно, что мы зря до такой степени изнуряем себя работой. Тогда я подумал, что это от переутомления. В тот день мы с Володей позволили себе немного отдохнуть и расслабиться.

А за шесть часов до старта я позвонил маме домой. Я всегда ей звонил в день старта с Байконура. А она рыдает в трубку и говорит:

«Сынок! Я тебя умоляю, что угодно придумай, но только не лети. Все у тебя в этот раз будет плохо!».

Я потом еще три раза стартовал, и она всегда говорила: «Все хорошо, благословляю тебя, мягкой посадки». А в тот раз вот такое. Как это объяснить — просто не знаю, не поддается объяснению такое предчувствие. Я был обескуражен. Конечно же, на меня слова мамы произвели сильное впечатление. Но как не лететь? Мы же не школьники — придумал какую-нибудь причину и в школу не пошел. Мы на космодроме, все уже позади, и дороги назад нет».

Запуск был назначен на 26 сентября — на 22:37 по московскому времени. Все шло по заведенному порядку. Космонавты надели скафандры, доложили председателю Госкомиссии о своей готовности, переехали из Монтажно-испытательного корпуса на стартовый комплекс № 1, разместились в корабле. Однако во время заключительных операций, примерно за 1 минуту 48 секунд до расчетного времени запуска, на ракете-носителе «Союз-У» загорелся один из элементов системы подачи топлива в газогенераторы турбонасосных агрегатов.

Пожар быстро перекинулся на ракетные блоки.

За своевременное срабатывание САС в ситуации, когда ракета еще остается на земле, отвечали два человека — командир боевого расчета («стреляющий») Алексей Шумилин и технический руководитель пуска Александр . Последний позднее вспоминал:

«Вы думаете, кнопку нажал — и все, ракета полетела? Нет, это целый цикл. Сначала проверяем, все ли кислородные клапана открылись. Сначала идет кислород, потом керосин, потом зажигание. И мы все время контролируем, все ли закрыто и открыто так, как положено. У нас главный принцип — если идет нештатная ситуация, которая может грозить разрушением ракеты или старта, то автоматика дает команду на отключение. Пусть потом бывают какие-то затраты — скажем, на переборку ракеты, но все же машина сохраняется, и стартовая площадка тоже...

У нас порядок какой? В бункере два человека за перископом — стреляющий и я, технический руководитель. У стреляющего и у меня свои пароли. Мой оператор сидит за двадцать километров. У стреляющего тоже свой оператор. Они сидят на разных этажах, их солдаты охраняют. Мой оператор знает мой пароль, второй оператор знает пароль стреляющего. Если я один кричу, и мой оператор нажимает кнопку, ничего не будет. А вот когда мы вместе крикнем, тогда каждый оператор нажмет свою кнопку, и команда пройдет. А в тот раз мы просто остолбенели сначала, потому что никогда такого не было...»

Паролем в тот день было слово «Днестр». Получив конверты с паролем, «стреляющий» и технический руководитель заняли свои места в бункере. Шумилин спокойно выдавал команды: «Ключ на старт», «Протяжка один», «Продувка».

Однако после команды «Наддув» на телевизионных экранах и в перископах стало видно пламя, окутавшее ракету. Причем выглядело оно необычно:

вместо ярко-белого зарева снизу по ракете поползли багрово-красные коптящие языки.

Шумилин решил, что включились двигатели, и сказал: «Зажигание». Но потом сразу закричал: «Так это пожар! Днестр, Днестр, Днестр!» Солдатенков через секунду присоединился, тоже закричав: «Днестр!»

Летчик-космонавт рассказывал: «Идет отсчет последних секунд... Ждем легкого толчка и появления гула внизу. Он оповестит о выходе двигателей на режим. Секунда, другая... Ожидание привычного затягивалось. Потом почувствовал, что ракету качнуло. Подумал: «Ветер рванул. Сейчас начнется наддув баков»...

Прошла волна легкой вибрации. Не знаю почему, но это «дрожание» не понравилось. Снова подумал о ветре. Вибрация пошла на спад и через две-три секунды затихла. Взгляд на часы. Время! Но вот возникла вторая волна вибрации. Она быстро нарастала. Не успел сообразить, что происходит, как вдруг — сильный рывок...

«Взрыв», — молнией пронзила мысль. Но испугаться не успел».

На передачу пароля «Днестр» ушло шесть секунд; еще четыре секунды потребовалось на выдачу команд операторами с площадки и полторы секунды — на исполнение команды автоматикой корабля. Наконец запустился двигатель САС. За секунду до этого на ракете произошел взрыв, и она начала заваливаться.

Летчик-космонавт Геннадий Стрекалов вспоминал: «Оказалось, что в одном из двигателей первой ступени (в боковом ракетном блоке «В») ракеты-носителя был неправильно установлен клапан подачи топлива. Этот клапан, кстати, хранится у меня дома как реликвия. Из-за неправильной работы этого клапана турбонасосный агрегат слишком быстро развивал обороты, и одна из его лопаток отлетела, возникла искра и мгновенно начался пожар, который устремился снизу вверх по ракете.

Хорошо, что на командном пункте сразу заметили пожар и очень оперативно сработали. Была выдана команда на включение САС по проводной связи, но она не прошла, так как провода уже обгорели. Слава богу, Шумилин и Солдатенков не растерялись и вовремя успели повторно дать команду на включение САС по командной радиолинии. Всего лишь через две секунды после этого раздался мощнейший взрыв, ракета провалилась в газоотводный желоб и горела там несколько часов... Пожар был потушен лишь к утру. Наша ракета полностью развалила знаменитый гагаринский старт — 1-ю площадку,

откуда в 1961 году стартовал . Эту стартовую площадку потом полтора года восстанавливали...»

В соответствии с логикой работы САС увела головной блок от ракеты, затем на высоте 1 км спускаемый аппарат отделился от него и приземлился в 3,7 км от старта.

«Вскоре в наушниках услышали голос Лени Кизима, ответили ему, стали докладывать о своих ощущениях, — рассказывал летчик-космонавт Владимир Титов. — Но потом оказалось, что нас не слышали... Уже высоко над землей по хлопкам пиропатронов поняли, что произошло разделение отсеков корабля. Сработала парашютная система. Приземлились нормально, на днище, несмотря на сильный ветер. В левый иллюминатор увидели огонь в районе стартовой позиции».

К приземлившемся спускаемому аппарату сразу бросились специалисты. Они прежде всего опасались, что космонавты получили травмы, ведь перегрузки при срабатывании САС довольно ощутимы. Но никаких повреждений не обнаружилось.

«Первым на газике подъехал ... Мы попросили закурить, — вспоминал летчик-космонавт Геннадий Стрекалов. — Семенов не курил и бросился к шоферу со словами: «Дай ребятам сигареты». А потом стал нас ощупывать, приговаривая: «Ну, вы целы? Переломов нет?». Потом нас повезли на осмотр к врачам. Они нас проверили, все было в норме. Затем привезли в наши же номера в гостинице на 17-й площадке... Вот такая история.

Теперь наш полет зафиксирован в книге рекордов Гиннеса как самый кратковременный ракетный полет, ведь установка САС — это маленькая твердотопливная ракета».

Аварийный старт не отбил у космонавтов желания вновь отправиться в космос. Всего Геннадий Стрекалов выполнил пять полетов на орбиту, а Владимир Титов — четыре, причем последние два — на американском «шаттле». За спасение экипажа «Союза-Т» Алексею Шумилину и Александру Солдатенкову были присвоены звания Героев Социалистического Труда. Но настоящими триумфаторами в сентябре 1983 года могли себя чувствовать прежде всего создатели надежной системы аварийного спасения.

Варианты САС

В Соединенных Штатах на пилотируемых кораблях также использовались системы аварийного спасения разного типа. На Mercury САС отделяла всю капсулу корабля; на Gemini использовались катапультируемые кресла; на Apollo отделялась только кабина с экипажем.

Рассматривалась возможность установки системы эвакуации астронавтов и на кораблях многоразового использования Space Shuttle. Изначально планировали отделять при аварии всю кабину с экипажем, но конструкция получалась слишком громоздкой, и от идеи отказались. В конечном итоге руководство проектом постановило многократно увеличить требования к надежности «шаттла» — считалось, что таким образом получится компенсировать отсутствие САС.

Тем не менее в первых пяти полетах многоразовых кораблей на них были установлены катапультируемые кресла для двух пилотов-испытателей. Потом кресла убрали, поверив в совершенство «шаттлов».

Как мы теперь знаем, отказ от САС привел в результате к гибели четырнадцати человек — экипажей кораблей «Челленджер» и «Колумбия».

Сегодня специалисты и частных космических фирм вернулись к проверенным схемам. САС корабля Orion, который, как предполагается, будет летать к Луне, напоминает систему «Союза» с отделением головного блока; ее полноценные испытания запланированы на следующий год. Для Crew Dragon выбрана схема отделения всего корабля, однако нет точных сведений, когда пройдет ее тестирование.

Зато давно и успешно испытала свою САС «толкающего» типа для суборбитального многоразового корабля New Shepard компании Blue Origin, причем и ракета, и отделившийся от нее модуль экипажа приземлились благополучно.

Разработчики систем аварийного спасения стремятся найти оптимальное решение, которое гарантирует эвакуацию экипажа, а по возможности и корабля при аварии ракеты-носителя. Но, конечно, хочется надеяться, что катастрофа, подобная той, что случилась на Байконуре тридцать пять лет назад, никогда больше не повторится.