30 лет назад, в ночь с 25 на 26 августа 1982 года, скончалась польская эстрадная певица Анна Герман.

Певица, композитор Анна Герман (Anna German) родилась 14 февраля 1936 года в городе Ургенч (Узбекистан).

Ее мать Ирма (1909-2007), в девичестве Мартенс, из села Великокняжеское (ныне село Кочубеевское Ставропольского края), происходила из голландских меннонитов, поселившихся в России в екатерининские времена; работала учительницей немецкого языка. Отец Ойген (Евгений) Герман (1910-1938) - бухгалтер немецкого происхождения из Лодзи (Польша). Он был обвинен в шпионаже, репрессирован и расстрелян в 1938 году. Анну, ее брата и мать депортировали в Киргизию. Там через год от болезни умер Фридрих - младший брат Анны.

Чтобы выжить, Ирма с матерью и с маленькой дочкой переезжали из одного города в другой. Им пришлось много скитаться по Советскому Союзу - они жили в Ташкенте, Новосибирске, Красноярске, Джамбуле, где их застала Великая Отечественная война. В Джамбуле Анна пошла в первый класс. Здесь же, в 1943 году мать Анны вторично вышла замуж за польского офицера Германа Бренера, но прожила с ним недолго, он погиб на войне.

В 1946 году Анна с мамой и бабушкой переехали на родину отчима, в Польшу, где поселились в городе Новая Руда; в 1949 году переехали во Вроцлав . Мать устроилась поденщицей и получила маленькую комнату в коммунальной квартире, а 10-летняя Аня продолжила учебу в польской школе. Маленькая Анна хорошо пела и рисовала, но денег на частные уроки или музыкальную школу, чтобы развивать таланты девочки, у семьи не было.

После учебы в начальной школе в Новой Руде и общеобразовательной гимназии для работающих (одновременно с учебой ей приходилось работать) во Вроцлаве, Анна Герман подала документы на отделение живописи при вроцлавской Высшей школе искусств, но, послушавшись совета родных, забрала их обратно и поступила на геологический факультет Вроцлавского университета им. Болеслава Берута, где училась с 1955 года по 1961 год.

В 1960 году Анна Герман дебютировала на сцене студенческого театра "Каламбур", в составе которого гастролировала по ближайшим городам Польши.

Ее выступления на вечерах института проходили с успехом, и девушка для себя решила продолжить вокальную карьеру. Несмотря на то, что музыкального образования у нее не было, она после окончания университета выбрала профессию не геолога, а эстрадной певицы. К тому времени Анна сдала государственный экзамен тарификационной (аттестационной) комиссии министерства культуры и искусства Польской Народной Республики и получила разрешение на профессиональную певческую деятельность на эстраде. В программу певицы входили не только эстрадные композиции, но и классические и джазовые произведения.

Первые записи Анны Герман были сделаны с коллективом "Эстрада" на радиостанции "Польское радио". Министерство культуры Польши выделило ей стипендию, которую она использовала для обучения вокалу в Италии.

Песни Анны Герман получили первое признание на ІІІ Международном фестивале песни в Сопоте (1963), где она разделила вторую премию (в категории польских исполнителей) за песню "Так мне с этим плохо", а также на Всепольском фестивале эстрадных коллективов в Ольштыне за песню Ave Maria. Настоящую известность Анне Герман принесла в 1964 году песня "Танцующие Эвридики" (2 я премия в категории актерско-литературной песни на II Фестивале польской песни в Ополе, в 1965 году - 1-я премия Международного фестиваля эстрадной музыки в Сопоте).

В 1965 году на III Фестивале польской песни в Ополе она с песней "Зацвету розой" получила первую премию и в этом же году впервые выступила в Москве, где записала свою первую большую пластинку "Танцующие Эвридики". Позже Герман выступала на фестивале "Дружба молодежи" (1967, главный приз), на фестивале эстрадной музыки в Сан Ремо (1967), фестивале неаполитанской музыки в Сорренто, где она получила приз Oscar della sympatia ("Оскар симпатий"), а также в парижском зале "Олимп". В1966 году в Каннах она получила награду "Мраморная пластинка" Международной ярмарки грампластинок MIDEM.

В 1966 году Анна Герман заключила с итальянской студией грампластинок CDI трехлетний контракт, включавший в себя запись пластинок и участие в различных фестивалях. По контракту ей приходилось не только петь, но и демонстрировать одежду в домах моды, выступать на телевидении, сниматься для обложек журналов.

27 августа 1967 года Анна Герман, находясь на гастролях в Италии, попала в автокатастрофу, перенесла несколько серьезных операций и до 1971 года не выходила на сцену. В этот период она записала лучшие свои песни на русском языке: "Соловьи", "Надежда" Александры Пахмутовой, "Эхо любви" Евгения Птичкина, "Ты, мама... " Оскара Фельцмана и др. Параллельно Анна писала книгу воспоминаний об Италии "Вернись в Сорренто? ", сочиняла музыку на стихи польских поэтов, обдумывала новую программу.

После болезни Герман вела на польском радио передачи для детей о физике. Тогда же она написала детскую сказку, сочинила цикл песен на стихи иранского поэта Ахмата Шамлу, написала музыку к сонетам Горация, к произведениям Сапфо.

На сцену Анна Герман вернулась в 1971 году с программой "Человеческая судьба" (ее авторское сочинение как композитора на слова Алины Новак).

С 1972 года она начала вести активную творческую жизнь: гастролировала по всему миру, снималась в фильмах, записывала пластинки.

В 1977 году по специальному приглашению режиссера Евгения Матвеева Герман записала песню "Эхо любви" для кинофильма "Судьба". Эту же песню в дуэте со Львом Лещенко певица исполнила на фестивале "Песня 77". В том же году она записала сразу два хита Шаинского - "Когда цвели сады" и "А он мне нравится".

В конце 1970-х годов популярность Анны Герман в СССР была огромной. В год она давала более 100 концертов по всей стране, участвовала и в советских фестивалях - "Мелодии друзей", "Дружба молодежи" и др.

В начале 1980 х годов врачи обнаружили у Анны Герман онкологическое заболевание.

В 1980 году она в последний раз приехала в СССР и в мае выступила в Лужниках на фестивале "Мелодии друзей". На концерте ей стало плохо и ее отправили в институт имени Склифосовского. Певица отказалась от обследования и улетела домой в Варшаву. Затем Анна перенесла череду операций. В сентябре, будучи тяжело больной, она все таки решилась поехать на гастроли в Австралию.

Вернувшись домой, она снова попала в больницу , где ей было сделано несколько сложных операций, но врачи оказались бессильны.

После одной из операций Анна Герман попросила принести ей Библию. Она несколько дней подряд читала книгу, а затем сказала, что примет крещение.

В мае 1982 года она крестилась и примерно в это же время сочинила музыку к псалмам Давида, к молитве "Отче наш" и к "Гимну любви" апостола Павла.

Анна Герман скончалась в ночь с 25 на 26 августа 1982 года в военном госпитале Варшавы. Она была похоронена на варшавском на евангелическо-реформаторском кладбище.

За свою жизнь Анна Герман записала более 400 песен, из них около 100 на русском языке. Песни в ее исполнении стали в СССР шлягерами, а многие из них вошли в список популярных: "Надежда", "Когда цвели сады", "Эхо любви", "Гори, гори моя звезда", "Случайность", "Из за острова на стрежень", "Хасбулат удалой", "И меня пожалей" и др. Песни для нее писали советские композиторы песенники Арно Бабаджанян, Евгений Птичкин, Александра Пахмутова, Давид Тухманов, Ян Френкель, Оскар Фельцман, Владимир Шаинский и др.

При ее жизни в Советском Союзе было выпущено пять долгоиграющих пластинок, первая из которых вышла в октябре 1968 года.
Анна Герман была замужем. Муж - Збигнев Тухольский, от которого она в ноябре 1975 году родила сына Збигнева.

После ее смерти в России, странах бывшего СССР, а также в других странах - в Германии, Голландии, США, прошло множество вечеров и концертов памяти Анны Герман.

Выпущены десятки дисков с записями певицы (количество посмертно изданных дисков Анны Герман во много раз превышает количество пластинок, выпущенных при ее жизни). Выпущены в свет многие видеозаписи Анны Герман, сняты десятки фильмов и передач о ней, вышли десятки радиопрограмм ее памяти. Издано несколько книг, последняя из которых - "Анна Герман. Мы долгое эхо" вышла летом 2012 года.

В октябре 2010 года в российском издательстве "Эксмо" в серии "Лучшие биографии" вышла книга Ивана Ильичева "Анна Герман. Гори, гори, моя звезда", в которой помимо полной версии книги Анны Герман "Вернись в Сорренто?.." впервые опубликована "Сказка о быстрокрылом скворце", которую Анна Герман написала незадолго до смерти.

В 2003 году в Москве на Площади Звезд перед ГЦКЗ "Россия" была заложена именная звезда Анны Герман (единственной иностранной исполнительницы среди других звезд).

В 1975 году имя Анны Герман было присвоено астероиду 2519, открытому в Крымской астрофизической обсерватории.

В России действует международный клуб поклонников певицы, ежегодно организующий концерты и вечера памяти певицы.

Организован Международный Фонд памяти Анны Герман и его филиалы во многих городах мира.

В 1987 году именем Анны Герман были названы центральная улица в городе Ургенч (Узбекистан) и амфитеатр в городе Зелена Гура (Польша), вмещающий шесть тысяч зрителей.

Ее имя присвоено рябиновой аллее в Москве (район Матвеевское).

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Родители Анны Герман были немцами-меннонитами, их предки перебрались в Россию еще в XVIII веке. Осев на плодородной Кубани, Германы занялись сельским хозяйством и преуспели настолько, что в тридцатых годах прошлого века были раскулачены и сосланы в узбекский городок Ургенч. Там в 1936 году в семье бухгалтера Евгения Германа и школьной учительницы Ирмы родилась дочь Анна. Отца будущая певица не помнила — спустя два года после рождения дочки его арестовали и отправили в лагерь, где вскоре расстреляли. Младший ребенок семьи — мальчик Фридрих — умер в 1939 году, не дожив до двух лет.

Мать снова вышла замуж за офицера Войска Польского Германа Бернера — так Анна Герман стала« полькой».
Проскитавшись почти всю войну по Средней Азии и потеряв на ней второго мужа, Ирма Герман с матерью и десятилетней дочерью в 1946 году прибыли в польский город Новая Соль. Там должны были проживать родственники Бернера, однако война раскидала многие семьи, и прибывших« русских немок»(а по документам — полек) никто не встретил.

Популярное

Искусство — ненадежная профессия

Пришлось обустраиваться на пустом месте. Все трое говорили и по-немецки, и по-русски, но ни слова не знали по‑польски, так что первым делом нужно было учить язык. Больше всех в этом преуспела Анна. Потом никто не мог поверить, что польский был для нее неродным. Найдя пристанище в общежитии(одна восьмиметровая комната на троих), Ирма устроилась на работу в прачечную. У дочери рано открылись таланты к пению и рисованию, но о частных уроках или музыкальной школе не приходилось даже мечтать. Окончив школу, Анна решила было поступать на отделение живописи при Вроцлавской школе искусств, но под давлением матери с бабушкой, считавших, что нужно выбрать себе профессию понадежнее, остановилась на геологическом факультете университета.

Училась она хорошо, кое-кто из преподавателей даже считал, что ее диплом тянет на кандидатскую диссертацию. Но к последнему курсу Анна уже определилась в своем выборе — она хотела блистать на сцене. В студенческом театре не было более яркого голоса, к тому же одна из сокурсниц поспособствовала продвижению подруги — рассказала о ней в дирекции городской эстрады. Там Анну прослушали, приняли в штат и включили в новую концертную программу.

Между прочим, начинающая певица подумывала и об оперной карьере. Ее подвел не голос, а рост - 184 см. В консерватории, куда она пришла на прослушивание, профессора только развели руками: голос отменный, но какую роль можно предложить оперной диве, рядом с которой любой тенор будет выглядеть коротышкой. Они могли бы ей поручить разве только партию умирающей Мими в «Богеме», которую бы она пела лежа.

Незарегистрированная любовь Анны Герман

Ее рост мог стать препятствием и в личной жизни, если бы не случай. В один из жарких майских дней 1960 года высокая студентка познакомилась на вроцлавском пляже со статным интеллигентным молодым человеком. Збышек Тихольский находился во Вроцлаве в командировке, а вообще жил в столице и работал инженером в политехническом институте. Они обменялись телефонами и потом долго переписывались, созванивались, встречались. Она рассказала ему о своей семье, после чего он стал называть любимую по‑русски — Анечкой. Довольно долго они жили в разных городах: он в Варшаве со своими родителями, она во Вроцлаве с матерью и бабушкой.

Позже Збышек получил небольшую однокомнатную квартиру в Варшаве, и Анна перебралась к нему. Тем не менее официального предложения ей пришлось ждать долгих двенадцать лет. Однажды он пришел домой и просто сказал: «Знаешь, Анечка, я должен сообщить одну новость. Я женюсь». Заметив в ее глазах ужас, поспешил добавить: «На тебе». Было это весной 1972 года.

Звезда Анны Герман

Но обо всем по порядку. О том, что его Анна поет, Тихольский узнал не сразу. Прошло много времени, прежде чем она пригласила его к себе домой, познакомила с мамой и бабушкой и впервые спела в его присутствии. С тех пор ее любимый мужчина стал во многом помогать Анне. Например, часто ездил вместе с ней на выступления по всей стране. Между тем слава Анны Герман пересекла границы — приглашения на гастроли приходили из многих стран, но чаще всего из Советского Союза.

Первый раз она посетила Союз в 1964 году — уже дипломанткой Сопотского фестиваля, где заняла второе место. Ее первая пластинка вышла также в СССР — это произошло тремя годами позже. Анна Герман уже успела стать лауреатом Сопота, завоевав первое место и произведя фурор своими« Танцующими Эвридиками». В те годы популярная мелодия с непонятным большинству текстом по‑польски звучала буквально из каждого окна. Миллионы советских поклонников Анны Герман вслушивались не в слова — в чарующий лиричный голос.

Оборотная сторона популярности

Гонорары тех лет не были большими, хотя Анна Герман зарабатывала немного больше своих советских коллег. У певицы была мечта — купить маме с бабушкой квартиру, чтобы они на склоне лет смогли пожить в человеческих условиях. Поэтому, когда ей предложили трехлетний контракт с итальянской звукозаписывающей компанией, Анна согласилась, не раздумывая. Контракт предполагал, говоря современным языком, «мощную рекламную раскрутку» — демонстрацию туалетов на подиуме, остроумия на телевидении и сексапильности в фотосессиях. Анна уже спустя год сравнивала себя с выжатым лимоном.

Катастрофа 1967 года и потеря памяти

А в 1967 году произошла трагедия. После одного из выступлений красный спортивный« Фиат», за рулем которого находился итальянский продюсер Анны(по другим сведениям — просто шофер), а на сиденье рядом с ним сидела она сама, ночью на горной дороге свалился в кювет. Потом выяснилось, что водитель просто задремал за рулем. Анну выбросило через лобовое стекло. Их обнаружили лишь утром.

Когда певицу доставили в миланскую больницу, даже самые опытные врачи решили, что дни пострадавшей сочтены: у нее были сложные переломы рук и ног, повреждения основания черепа, позвоночника и внутренних органов… Прибыли вызванные телеграммой Збышек с матерью, взору которых предстало страшное зрелище — Анна в коме, закованная в гипс от шеи до ног. В таком состоянии она пробыла 12 дней, потом пришла в себя.
Певица провела в лежачем положении почти год и половину этого срока — в гипсе(который позже назовет« фирменным итальянским нарядом»). Но страшнее всего то, что Анна лишилась памяти: она не только забыла все свои песни, но долгое время вообще не разговаривала. Когда мать и Збышек впервые услышали, как больная что-то мурлыкает себе под нос, у них забрезжила надежда. По возвращении в Варшаву Анне пришлось заново учиться жить. Ходить, разговаривать, а потом и петь.

Новая жизнь — новая« Надежда»

Снова на сцену Анна Герман вышла в 1970-м. В мире эстрады трехлетний перерыв никогда не проходит бесследно. За это время в Польше появились новые звезды, а об Анне Герман публика уже начала забывать. Зато первые же московские гастроли были по‑настоящему триумфальными. За билетами на концерты выстраивались километровые очереди, и все ведущие отечественные композиторы считали за честь предложить« нашей Ане» свои новые сочинения. Творческой вершиной стала для певицы песня Пахмутовой и Добронравова« Надежда», для Анны она стала своего рода визитной карточкой. Иосиф Кобзон позже вспоминал, что простить себе не мог, что в свое время отказался от «Надежды». А в репертуаре Герман было еще много хитов: «Когда цвели сады», «Эхо любви»… Даже романс« Гори, гори, моя звезда» Анна спела так, как давно не пели на ее родине.

Спустя три года на пике популярности Анна Герман снова пропала… У 39-летней певицы появился Збышек-младший. К этому моменту у Анны Герман было все, о чем только может мечтать творческая женщина: красота, радость творчества, слава и целый сонм поклонников, а главное — три любимых человека: мать, муж и сын.

Болезнь, которую« нельзя называть»

Однако в начале восьмидесятых Анна снова заболела. После той ужасной аварии в ее организме хронически что-то барахлило, и она научилась не обращать на боль внимания. Это стало привычкой, и поначалу Анна не восприняла всерьез постоянную боль в ноге, считая, что и эта хворь — последствие все той же автокатастрофы. Друзья уговорили ее пройти обследование, после которого врачи вынесли страшный диагноз-приговор — онкологическое заболевание.

Но, даже услышав такое, сдаваться Анна не собиралась. Для начала она наложила табу на само употребление слова« рак». А кроме того, проходя курс лечения, продолжала жить как ни в чем не бывало: записывала новые песни, готовила материалы для детской книги-сказки, вела по радио научно-популярную передачу. Ее муж вынужден был уйти с работы, чтобы целиком посвятить себя больной жене. Впрочем, помогали Анне все, кто мог. Ее поместили в лучший военный госпиталь в стране, а из Москвы от ее друзей и коллег приходили посылки с лекарствами и подарками для Збышека-младшего. Две недели она проводила в больнице, две — дома, перенесла несколько операций, только за последний год жизни восемь раз побывав под наркозом.

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ СУДЬБА

Воспоминания Ирмы Мартенс, матери певицы

Далек тот день, когда мы повстречались,

Года, как птицы, в дальний край умчались.

Но с той поры, но с той весны

Друг другу мы всегда верны.

Пускай у глаз морщинки набежали,

Прошедших лет минувшие печали.

Но с той поры, но с той весны,

Друг другу мы всегда верны.

Александр Жигарев. «Далек тот день»

Спустя несколько десятков лет, которые минули со времени моего выезда из Советского Союза, я возвращаюсь в воспоминаниях к минутам, там проведенным. Я пишу о моих предках - голландских эмигрантах, которые, руководствуясь великой надеждой, переселялись в Россию - прекрасную и огромную страну. Пишу о счастливом детстве, годах учения, работы, о времени великого беспокойства и странствий, вызванных бегством и розысками.

И когда я думаю о России, я думаю о песне:

Широка страна моя родная,

Много в ней лесов, полей и рек;

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек!

У меня перед глазами - в то время Великая Сибирь - край, который сердечно всех принимал.

За тех, кто попадал туда, власть была спокойна. Мало кто оттуда возвращался.

Когда мне было шесть или семь лет, мать рассказала мне о нашем происхождении. Тогда я и узнала, что родиной моих предков была Фризия - местность на севере Голландии, откуда мой предок по материнской линии эмигрировал в Россию около 1850 года.

Предок этот, меннонит, мой прапрадед граф Йохан Фризен, покинул Голландию вместе с тремя сыновьями. Четвертый сын остался во Фризии, чтобы управлять хозяйством и заботиться о банковском счете. Увы, все имение он проиграл в казино. Прапрадед, узнав об этом, сказал: «Теперь обратного пути нет и нет графского титула!» На счастье, он привез в Россию тринадцать возов наиблагороднейших семян, саженцев, а также немало движимого имущества и людей, которые работали у него в имении. Там, где он поселился, он вскоре распространил высокоразвитую голландскую культуру земледелия.

Предки по отцовской линии тоже были переселенцами из Голландии, но о них сохранилось меньше сведений.

Благодаря рассказам матери я поняла, почему в доме говорили не по-русски, а по-голландски.

Семья наша жила в колонии Великокняжеское, основанной голландскими переселенцами в 1863 году. Было это в прекрасном кубанском краю, недалеко от Невинномысска. Кубанская область граничила на севере со Ставропольской губернией, на юге достигала Кавказа, а на западе ограничивалась побережьем Азовского моря.

Я родилась 15 ноября 1909 года в Великокняжеском. В 1911 году на свет появился мой брат Вильмар, а в 1920-м - сестра Герта. Были у меня еще старшие родственники со стороны отца: Катарина, Давид, Генрих и Ханс. Вместе с родными было нас девятеро. Мой отец - Давид Петрович Мартенс родился в 1863 году, а мать - Анна Мартенс, урожденная Фризен, - 18 января 1886 года в Великокняжеском.

В мое детство и отрочество еще были живы дед и бабка со стороны матери, которые незадолго до революции вступили в общину адвентистов.

Бабка Катарина Ивановна (1859-1922), в девичестве и по мужу Фризен, - суровая, степенная и бережливая, была родней немецким Сименсам.

Дед - Абрам Яковлевич Фризен (1857-1929) одно время владел гостиницей на Украине, строил элеваторы прирасположенной недалеко от Великокняжеского железнодорожной станции Богословская. Еще он собственноручно делал очень красивую мебель. Помню его фотографию - во фраке и шелковом жилете с золотыми пуговицами и с цилиндром на голове. Мама рассказывала, что, управляя гостиницей, он укрывал в ее подвалах евреев во время погромов.

Вокруг колонии раскинулась до самого горизонта степь. В больших садах возле домов с весны до осени росло множество сортов цветов, запах которых перемешивался с запахом степных трав. В ясные дни на заре сверкали нежные, безупречно белые, как бы висящие над горизонтом, далекие вершины Кавказа. Зимой тридцатиградусный мороз сковывал степь и жилища, а укрывающий все снег придавал окрестностям сказочный облик.

Да. Прекрасно было в Великокняжеском.

Мы жили в небольшом каменном доме, скромном, стоящем на Почтовой улице. Были в доме три комнаты и кухня, в покои эти входили через пристроенную переднюю. В самой большой комнате висела прекрасная керосиновая лампа на тридцать свечей с абажуром. С другой стороны дома располагались, по старинному голландскому обычаю, конюшни и хлев. Туда входили прямо с кухни. Напротив дома был выстроен каретный сарай, вмещавшийразные средства передвижения тех времен: карету, линейку, двуколку, бричку и фаэтон - отец служил волостным курьером. Еще у нас было небольшое хозяйство. Родные арендовали, кроме этого, десять десятин земли, платя по пять рублей за одну десятину в год, чтобы был корм для коней и основные продукты - мука и масло. В саду росли абрикосы, вишни, сливы, несколько персиковых деревьев. Все владение было окружено, как изгородью, шелковицами, а перед домом, где был цветник с розами, стояли три ясеня, очень высокие, которые казались бодрствующими над жильцами дома верными стражами.

Недалеко от нашего дома, на пригорке, был построен большой дом из красного кирпича - Народный дом, в котором проходили игры, встречи, театральные представления, также и школьные. Я выступала там неоднократно. В спектакле о французской революции я, одетая в розовое платье и черную шляпку, играла даму.

Еще в Народном доме показывали фильмы. Часто вместе со школьными подругами мы смотрели сквозь стекло в зал, завороженные действием, плывущим на экране. Во время революции в доме том разместился полевой госпиталь. Поблизости стояла евангелическая церковь, к которой вела аллея. Очень мне нравилась эта церковь -белая, простая, с высокими ступенями. Среди знатных последователей веры евангельской выделялось богатое семейство Эвертов. Одна из их дочерей, очень красивая, была женой пастора.

Колония Великокняжеское, основанная голландскими переселенцами, а может быть, их потомками, рожденными уже в России, становилась местом, где охотно селились люди других народов - немцы, поляки, русские. Скорей всего, привлекали их к этому лад, порядок, достаток и хорошая организация жизни работящих людей. Знаю, что так было и в других голландских колониях. Я помню фамилии и семьи некоторых поляков, живших в Великокняжеском. Напротив нашего владения держал маленький магазин пан Гюнтер. Немного дальше, тоже на улице Почтовой были дома двух братьев Жаков - Рудольфа и Хенрика. Помню еще семью Дылеских и главу семейства, вправлявшего кости, если кто-то вывихнул руку, ногу, или повредил позвоночник. Мы, потомки голландцев, выговаривали эту фамилию как «Деляшце». Жило в великокняжеском еще семейство Кочмарков, а в недальнем Невинномысске принимал пациентов доктор Венцковский - «Frauenarat», пользовавшийся огромным уважением. Мужем моей тетки был поляк Радовский, а у мамы был двоюродный брат - лекарь Петр Завадский. Он тоже пользовался большим признанием, и когда приезжал к нам, с визитом, это было событием. В Великокняжеском и окрестностях жили, вместе с католиками и православными, адвентисты и католики - прихожане костела, бывшего в двенадцати километрах в станице Рождественской. Все эти люди жили согласно, независимо от национальности и вероисповедания относясь с уважением и пониманием друг к другу. С течением лет изменялся и стирался первоначальный голландский характер колонии.

Последствия революции 1917 года не раз охватывали тихое Великокняжеское. Зловеще дали о себе знать они в 1919 году, когда Советская власть арестовала двоих моих братьев - Давида и Генриха. Их обвиняли в том, что они, работая в волостной управе, выдали человеку, которого разыскивали революционные власти, пропуск для проезда в ближайший поселок Невинномысский. Постановление о смертной казни для братьев указывало, что они помогли известному человеку, может быть, генералу или дворянину, который скрывался. Случайные встречи с такими людьми, бродящими в изношенной одежде, заросшими, неопрятными, с нарочито грязными, как бы натруженными ладонями, не были в то время редкостью.

Помню день, когда я с родными ехала на суд над братьями в лежащую километрах в двадцати станицу Казминка. И сейчас еще неясно вижу лица родных людей, не знающих, чем закончится разбирательство. Только благодаря предусмотрительности, смелым и решительным действиям отца, знавшего местные власти, братья избежали расстрела.

В апреле 1922 года умер от тифа отец. Вместе с его уходом мы утратили основы нашего существования - маленькое домашнее хозяйство не могло обеспечить средств для жизни семьи. Немного раньше смерти отца дом покинули двое старших братьев и старшая сестра.

Все больше работала мама. Я поехала в Армавир в надежде получить работу в тамошней аптеке. Аптекарь посмотрел на наивную девушку, развел руками и сказал, что не может дать мне даже должность помощницы. Вернулась домой.

И так начался этап моей жизни, наполненный наукой, трудом и заботой о выдержке и терпении.

В 1928 году я окончила пятилетнюю гимназию - Александродарскую школу второй ступени колонии Великокняжеское. 15 июня я получила аттестат зрелости, в котором значилось, что во время учения «обнаружила особую любовь к литературе». Наверное, это была заслуга учительницы русского языка - Ольги Диевны Мазаевой, которая организовала также и наш школьный театрик. А муж ее, Фрезе, был учителем физики. Хотя я уже давно не лелеяла мечту стать доктором, решила найти работу, чтобы помогать семье - учиться не могла по той же, материальной причине. Окончание гимназии давало мне возможность поступить на учительскую должность, поэтому я решилась ехать в Западную Сибирь, где всегда было много работы. В тот же самый год в Сибирь уехали мои подруги Ольга Феттер, Анна Конрад и друг Генрих Фишер. Покидая родной дом, добавляла себе храбрости, призывая образ отца, часто повторявшего по-голландски: «Sie jeracht on fercht die fer seenem» («Поступай справедливо и ничего не бойся».) Мать и сестра простились со мной на железнодорожной станции «Невинномысск», откуда я поехала в Славгород - далеко за Омск. Оттуда - еще километров сорок до меннонитской деревни Редкая Дубрава. Деревенька была небольшая, окруженная полями и березовыми рощами. Все дома ее выстроились вдоль однойдороги-улицы: жилые дома, школа, костел, небольшой магазин и деревенское управление - дом, в котором заседал секретарь Кляссен. Я поселилась в одном из самых больших домов в нанятой небольшой комнате с отдельным входом. Одна из стен комнаты была целиком стеной печи, топка которой находилась в помещении хозяев. Зимой в этой комнате всегда было очень тепло.

Школа была трехклассной и располагалась в одном доме. Как удавалось учить одновременно двадцать восемь детей? На первой скамье сидели ученики первого класса, дальше - второго и третьего. Уроки проходили, насколько я могу судить, с хорошим результатом. Это доставляло мне много радости. Плата за мою работу была 38 рублей в месяц, из которых я высылала маме 15, ак Рождеству - 25 рублей. Посылала еще посылки с бельем и одеждой, игрушки и сладости для сестры. Мама потом часто вспоминала, как ценна была эта помощь.

Был 1929 год. Занятия в школе кончились, и я поехала на каникулы в Великокняжеское. А там в это время появился представитель создаваемого в Одессе Педагогического института, который подбирал кандидатов на четырехлетний курс. Посоветовавшись с мамой, я решила сдавать экзамен. И была принята.

Я училась на литературном факультете, который готовил учителей для немецких школ. В студенческие годы явственно чувствовалось проникновение сталинской системы во все области жизни. В то время был лозунг: «Пятилетку - в четыре года!» Об этом я должна была подготовить статью в стенную газету. По невнимательности я совершила фатальную ошибку, написав: «Четырехлетний план - за пять лет!» Легко вообразить себе, какая была реакция. Только благодаря доброжелательности преподавателей я осталась студенткой. Однако меня требовалось наказать. И от этого защитил меня наш самоотверженный декан Качоровский. Взволнованный этой историей, он сказал представителям властей несколько слов: «А вы бы хотели, чтобы она ползала перед вами на коленях?»

Родители Анны Герман - Ирма и Ойген

30 июня окончилось мое учение, и я получила диплом. Получила работу учителя немецкого языка и литературы в средней немецкой школе в селении Чебриково -около ста километров на северо-западе от Одессы. Это была типичная немецкая деревня, в центре ее стояла лютеранская церковь. Мне очень там нравилось. В Чебриково царили порядок и спокойствие.

В ту пору мама, не в силах больше управляться с домашним хозяйством, вместе с младшей дочерью Гертой оставила Великокняжеское и приехала ко мне.

Настал 1934 год. Из Чебрикова мы перебрались за тысячи километров - в лежащую у восточных рубежей Узбекистана Фергану, где служил в армии брат Вильмар. Я получила работу в школе рабочего поселка, расположенного неподалеку от местности Чимион, где были нефтяные промыслы. Судьба распорядилась так, что на этих нефтяных промыслах работал мой будущий муж Евгений Герман. Он был родом из Лодзи, где родился 25 марта 1909 года в семье евангелического пастора. Высокий, ладный, с серо-голубыми глазами и вьющимися темными волосами. Когда-то он был дирижером хора. Отлично говорил по-немецки, по-голландски и по-русски. Он читал множество книг, знал на память неимоверное количество стихов, пел, играл на гитаре и скрипке. Он рассказал мне, что бежал из Донбасса, где был занесен в «черный список»...

Наше счастье и желанный покой не продлились долго. «О вашем муже спрашивали!» - сообщила мне телефонистка. - Не слышали? В Ленинграде убили Кирова!» «Что общего имеет мой муж с этим убийством?» - подумала я. Но все стало так пронзительно и ясно - любой гражданин этой страны мог быть обвинен. Такое было время. Мы решили как можно быстрей уехать подальше, где нас не знают и не найдут. Подались в Ургенч, расположенный в северо-западной части Узбекистана, забрав и мать с сестрой. В Ургенче после армии жил мой брат Вильмар - он работал зоотехником. Сначала грузовиком мы доехали до Чарджоу, где пересели на колесный пароход. Я называла его «ковчегом». Пароход этот плыл, приводимый в движение громадным деревянным колесом. Когда он садился на мель, мужчины закатывали рукава и большими рычагами сталкивали его. На ночь ковчег причаливал к берегу. Трудности путешествия я переносила, будучи беременной. Мы добрались до Ургенча, в котором надеялись обрести покой и безопасность. Нелегко было нанять жилье -комнату в глинобитном домике с окном в потолке. Комната была очень неудобной. Мы быстро отыскали работу: я - в школе, учительницы немецкого, муж - в городской пекарне - бухгалтера. Узбеки очень уважали и ценили труд Евгения.

В день 14 февраля 1936 года родилась наша доченька. Мы дали ей имена Анна-Виктория. Радость наша не знала границ, Анечка была здоровым и красивым ребенком. Я повязала ее головку белым платочком, «выглядит, как маленькая колхозница», - писала в то время матери из больницы. Через несколько дней приехал Евгений. Шел дождь. Двухколесной «каретой» перевез нас на новую - лучшую -квартиру. Она тоже была глинобитной, но большой и с нормальными окнами - в стене. Была она на холме, вблизи пекарни. После короткого отпуска я должна была вернуться к работе. Мама приносила Анечку в школу, чтобы я могла ее покормить. Мои ученики кричали в этот момент: «Ала, Ала, оуе кельды! Сенеке кизимка чорайлек!» (Госпожа, госпожа! Бабушка пришла! Твоя девочка очень красивая!) Они радовались, видя мою девочку - светловолосую и беленькую.

Следующие полтора года текли достаточно спокойно. Я, проработав три года, получила звание учителя средней школы. Наступило жаркое лето 1937 года. Анечка заболела. Она буквально таяла на глазах. Мы всей семьей выехали в Ташкент к доктору. Диагноз: паратиф. Я решила остаться с дочкой, матерью и сестрой в Ташкенте. Мы наняли жилье в старой части города, у узбека. Когда хозяин увидел Анечку, он сказал: «Это паратиф. Я сейчас принесу лекарство».

Он дал мне плод граната, шкурку которого, по его рецепту, нужно было залить тремя стаканами воды и варить, пока не останется один стакан. Вот этот отвар мы давали Ане пить. Очень скоро дочка начала возвращаться к жизни. Хвала Богу! Муж и брат тем временем уехали в Ургенч, чтобы, устроив неотложные дела, вернуться к нам. Мы все решили осесть в Ташкенте - город этот, как и сейчас, был ухоженным, там был прекрасный и большой парк Пушкина, в котором, как в Лондонском Гайд-парке, стояли трибуны. Узбеки, одетые в яркие шелковые халаты, искусно вышитые тюбетейки, пели с них любовные песни: «Ой оподзон тента керень сыз джуда чорайлек!» (Дорогая госпожа, посмотри на меня, ты очень хороша!) Возле губ они держали фарфоровую тарелку, и обращали ее в разные стороны, а отраженный от нее голос звучал необыкновенно - вибрировал и достигал слушателей с разных сторон, а временами смолкал вовсе.

Уже в августе 1937 года я начала работать учителем немецкого языка в средней школе им. Чапаева. Мама заботилась об Ане. Мы с нетерпением ждали приезда Евгения и Вильмара. Увы - 25 сентября 1937 года муж и брат на волне общих репрессий были арестованы. Многие дни и месяцы я жила надеждой, что отыщу их, в какой бы тюрьме они ни были. Я ждала в ту пору второго ребенка и очень хотела услышать добрую весть о Евгении. Но прокурор объявил самое жестокое: «Ваш муж сослан на десять лет без права переписки с родными». «За что?» Ответа я не получила. Мне не позволили даже ни одного свидания. О брате тоже не получила никаких сведений. Настал день 28 февраля 1938 года. Опоздавшая карета «Скорой помощи» везла меня в больницу. Пришлось ей остановиться, ибо уже начались роды. Тамя и родила здорового и большого сына. Назвали его Фридрих - в честь свекра. Потом я шутила, что, когда сын пойдет в армию, то напишет в биографии: «Родился в Ташкенте на улице». Биография в СССР всегда должна была быть очень подробной.

Анечка Герман в младенчестве

И вот мне сказали, что в Москве есть контора, где можно узнать обо всех арестованных со всего СССР. «Это, должно быть, огромный дом, куда вмещается картотека миллионов арестованных, сосланных и убитых». Решила туда ехать. Малюток оставила под опекой мамы и сестры. В Москве, конечно, я ничего не узнала, хотя часами стояла в толпе женщин со всей России в очереди за информацией.

Вы откуда?

Из Ташкента.

Тами ищите, - ответили мне из окошка.

Возвращалась поездом в полном смятении. Проводницы, угощая меня чаем и хлебом, спросили, зачем я ездила в Москву.

Ты не плачь. Ты молодая, а Москва слезам не верит. Молись и проси Бога о помощи. Приезжай к нам в Сталинск. Вокруг тайга и недалеко лагерь на восемнадцать тысяч заключенных. Может, и твои там? Пойдешь и узнаешь.

Дома мы приняли решение - всей семьей ехать из Ташкента в Сталинск, расположенный в Восточной Сибири где-то между Обью и Енисеем. К сожалению, Фридрих начал в это время болеть, скорее всего, из-за жаркого климата. Полная сомнений, я в августе 1939 года оставила работу. Дирекция на прощание объявила мне благодарность и подарила дамскую сумочку.

Уникальное фото, сделанное в школе Ургенча в 1936 году. Во втором ряду сверху -родители Анны Герман: Ирма и Ойген

Итак, мы двинулись в Сибирь. По мере удаления от жарких районов Узбекистана и Казахстана сынок чувствовал себя все лучше, а около Новосибирска начал улыбаться. Анечка тоже была здорова. Мы добрались до городка Осинники в Новосибирской области, недалеко от Сталинска, где меня приняли на работу в среднюю школу № 30. Теперь нужно было как можно скорее начать искать Женю и Вильмара, пользуясь коротким летом. Я собрала посылку. Специальной железнодорожной веткой через тайгу добралась до конечной станции в районе лагеря, откуда могла дойти до лагерной администрации. В поисках канцелярии я наткнулась на человека, как оказалось, бывшего заключенного.

Я уже отсидел свое, вызвал жену из Крыма и работаю здесь. Я вам помогу увидеть списки сосланных.

В большом волнении я ждала хоть какой-то весточки от него, и вот узнала, что Вильмар - в восьмой колонии, а Евгения в лагере нет.

А в канцелярии коротко и официально, даже не взглянув на меня, ответили:

Если ваши в лагере, посылку передадим, а свидания не получите! Все!

Я боялась и рот раскрыть. Выйдя из канцелярии, я встретила того самого человека. Он предложил мне рискованную возможность перевести брата в ближнее поселение. Разумеется, за большие деньги. Намекнул и на нелегальное свидание - тоже за деньги. Пройти на территорию я могла под видом санитарки. Благодарю Бога, что этого не случилось - яне смогла бы хорошо сыграть эту роль, и, может быть, обрекла бы и себя на ссылку.

Когда настала зима, в лагерь двинулась мать - в надежде на свидание с сыном. В канцелярии услышала от начальника: «Мать, возвращайся обратно. Свидания с сыном не получишь, а посылку передадим».

Справка Туркестанского военного округа от 26 июля 1960 года о посмертной реабилитации Германа Евгения Фридриховича.

Из архива Збигнева Тухольского

Наступил 1940 год. Мы праздновали его начало в школе. И это был счастливый день. В большом зале Аня и Фридрих зачарованно смотрели на огромную украшенную и зажженную елку и слушали пение детей. В одну из этих минут Аня обняла братика и поцеловала его. Господи, Боже! Мои сироты!

Весной мы решили, что мама с Фридрихом и Аней вернутся в Ташкент. Там было много фруктов и овощей. Лучше был и климат, кроме лета, когда не шли дожди, и надо было беречь детей от зноя. Я с сестрой оставалась в Осинниках до конца учебного года. Утешала только мысль, что Вильмар получил наши посылки и понял, что мы отыскали его. Позднее он писал сестре об этом - когда смог отослать несколько писем. В Ташкенте дети заболели скарлатиной и попали в больницу. Неожиданно я получила телеграмму: «Срочно приезжай, дети больны». Я тут же выехала к матери, оставив в Осинниках сестру - вто время ученицу. Добралась я до Ташкента за пять дней, но опоздала. Когда вошла домой, увидела только Анечку. Мать с плачем воскликнула: «Сыночек не живой!». Крик и плач. Я не могла вымолвить и слова. Анечка, бледная после болезни, прижалась ко мне. Фридрих умер в больнице в мае 1940 года в день, когда его должны были выписать из больницы вместе с Аней. Мама как раз принесла одежду, и, когда вошла в палату, Фридрих был уже мертв. Похоронить его она должна была немедля. Наняла узбека, который на ослике, запряженном в возок, отвез гроб на кладбище.

Пани Ирма с Анечкой

В Осинники я больше не вернулась. Нашла работу в школе, в которой работала до отъезда в Сибирь. Неожиданно вечерний Педагогический институт пригласил меня провести занятия по лексике, фонетике и грамматике немецкого языка. Я не хотела браться за эту работу - боялась обратить на себя внимание. «Может быть, они знают, что я искала в лагерях близких, и хотят, чтобы я была перед глазами?» Но, по совету матери, я все-таки с сентября 1940 года начала работать в институте, ректором которого был Доос. Через некоторое время меня пригласили преподавать немецкий в Ташкентский университет. Я начала готовиться в аспирантуру и учить английский. Мы спокойно себя чувствовали в нанятой у доброжелательных улыбчивых узбеков квартире. Вокруг господствовал порядок, и все было, или казалось, длинным - дом, двор, вся усадьба. Хождение улицей, по обеим сторонам которой тянулись дувалы, было похоже на путешествие по ущелью. Однажды я возвращалась домой узкими улочками, полная тревожных предчувствий. Впереди медленно ехала машина - яне могла ее обойти. Рядом шел мужчина в кожаном плаще. Все двигалось в сторону, где жили мы. Я была взволнована. Однако наш дом миновали. Да. С тех пор, как не было вестей о Евгении, я жила в постоянном страхе. Мама придавала мне силы, а огромной радостью была маленькая спокойная Аня. Когда ей минул пятый годик, мы с ней пошли в магазин с игрушками. Доченька от радости целовала мне руки и выбрала только одну игрушку. В этом мнимом спокойствии я, благодаря студенту Владиславу Краузе, была предупреждена о грозящем аресте. «А несчастье не спит - всегда меня найдет». Появились опасения: «Что будет с Аней, мамой и сестрой?» Обычно детей в таких ситуациях отбирали у матерей и отдавали в детский дом, меняя им даже имена и фамилии. Но вместо этого в январскую ночь 1942 года меня разбудил стук в дверь.

Мне предъявили постановление об аннулировании нашей прописки и выселении. В этот момент Аня с мамой были в Фергане - из-за того, что не было билетов на поезд, они не могли ко мне тотчас вернуться.

Нельзя, нельзя! - крикнула проводница, когда мама с Аней хотели войти в пустой вагон. Поезд тронулся, а они остались стоять на перроне. «Я поняла, что нас выселяют», - говорила потом мама. Сидевшие в пустом вагоне проводницы открыли двери.

Мы покинули Ташкент вместе с группой жителей. Товарными вагонами нас вывезли за Бухару, в район Рометан. Поселились мы в землянке с чужими людьми. Не было работы и не было еды. Маме удалось продать немного белья за стакан крупы. Когда нашлась работа в школе, в пятнадцати километрах, оказалось, что ученики, как и их родители, не знают русского. Я не знала узбекского. Опять без работы. Вдобавок заболела Аня. Я сидела возле нее и читала сказки.

Мамочка, читай, только читай, - просила Аня. Думаю, так она забывала о голоде. В Рометане чуть не погибла моя сестра, когда отказалась сотрудничать с НКВД.

Энкавэдэшный чин хотел ее тут же застрелить - у свалки во внутреннем дворе. Сестра, парализованная страхом, медленно выходила из помещения, но в последний момент выскочила на улицу. Она немедленно решила выехать из Рометана. Добралась до Бухары, где тамошний офицер, узбек, позволил поселиться в Ургенче, где она нашла работу на аэродроме. Сестре удалось узнать, что стало с Евгением и Вильмаром. Жене достался тяжкий жребий: в 1938 году он был расстрелян и похоронен в общей могиле. «Десять лет без права переписки» - был в то время смертный приговор, о чем мы узнали через несколько десятков лет. Вильмара допрашивали непрерывно 82 часа, добиваясь безуспешно, чтобы он подписал признание в том, что он шпион. Сосланный в Сибирь, он, после получения от нас посылок, был переведен в лагерь в Котлас. Я тоже, по совету матери, покинула Рометан. Бежала с Аней в Орловку, деревню в Киргизии, где жили потомки голландских переселенцев. Получила работу в школе. Но везде были страшные бедность и голод. В Орловке я познакомилась с поляком Германом Бернером. Он помог нам пережить самые тяжелые дни, делясь всем тем, что имел сам. 4 апреля 1942 года мы поженились. Но уже в декабре меня мобилизовали в «Трудармию», то есть на принудительные работы. Как можно скорее мы должны были явиться в Ленинполе - районный центр. Мною снова овладело отчаяние. «Нет рядом матери, что будет с Аней?» Мне была дана маленькая повозка, на которую я посадила дочку, и мы путешествовали так до райцентра, в котором застали толпы женщин под охраной конной милиции. Анечка, одетая в бежевый плащик, запела грустную песню тех лет: «Мы простимся с тобой у порога, и, быть может, навсегда...» «О чем думает этот ребенок, Боже?» Вскоре мы действительно должны были расстаться. На счастье, доченька оставалась под опекой знакомой женщины. Когда мы прощались, Аня страшно плакала и кричала. До сего дня я помню это, и не могу об этом писать.

Вместе с другими женщинами меня увезли в Узбекистан, на станцию Чимион, где мы работали на строительстве дороги. Я не могла вынести тамошних квартирных условий: огромного грязного караван-сарая, где, вдобавок, останавливались узбеки со своими ослами, когда приезжали на базар. Поэтому спала на улице, где меня с легкостью обокрали.

Ты с этим пришла? Если бы корову украли - я понимаю, но тряпки? Иди себе! -услышала в отделении милиции.

Что до строительства, то я быстро заметила, что там слишком много людей. Благодаря доброжелательности и пониманию доктора, я смогла вернуться в Орловку, где уже ждала меня привезенная опекуншей Анечка, а также мама и Герман. Муж вскоре уехал, чтобы вступить в создаваемое на территории СССР Войско Польское.

Мы прощались, не предчувствуя, что больше не встретимся. Герман пропал на войне. Мы жили в такой страшной нужде, что я отважилась украсть с колхозного поля соломы, чтобы обогреть холодную комнату. Мама пекла тогда лепешки из отрубей. Мне удалось в то время выменять запас тетрадей - бумага была товаром дефинитным -на одежду. С этого времени вместо пальто у меня была военная шинель. Осенью 1943 года Аня пошла в первый класс, однако, вскоре заболела. Доктор, карачаевец, выселенный с Кавказа, посоветовал сменить климат. Мы хотели вернуться в Ташкент, но меня предупредили, что это грозит арестом, ибо обязательной была усиленная система контроля документов. Нам позволили поселиться в недалеком Джамбуле, расположенном сразу за границей, в Казахстане. Я работала учителем немецкого языка.

В 1944 году неожиданно дошла, до нас весть о смерти Вильмара. Он умер от туберкулеза 25 декабря 1943 года в лагере около Котласа. Похоронен в братской могиле, которую никогда не дано мне посетить.

В Джамбуле, где мы так и жили дальше вместе с Аней и матерью, застал нас конец войны. Как жена поляка, я собрала, вместе с матерью, документы на репатриацию. Боже, как радовались мы получению разрешения на эмиграцию. 30 марта 1946 года нам вручили постановление, разрешающее выезд в Польшу на постоянное жительство. И снова на станции - красно-бурые товарные вагоны. В этот раз мы сели в них с радостью, и 5 мая ехали на новую родину. На границе, на стороне советской, услышала напоследок: «Вы еще узнаете, что там не так уж хорошо». А я молчала и знала свое: теперь мы свободны. В Польше мы поселились сначала в Щечине-Столчине, оттуда в июле 1946 года выехали в Нижнюю Силезию в Нову-Руду. Только в 1949 году я приняла решение переехать во Вроцлав, где легко могла найти работу преподавателя иностранных языков. Аня уже бегло говорила по-польски.

Перевод Ольги Чернятьевой

Литературная обработка Збигнева Ендрыховского

14-летняя Анна Герман с одноклассницей в польском городке Шклярска Поремба. 1950 г.

Фото из архива Анны Качалиной

Из книги В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста автора Кегель Герхард

Судьба матери Но вернемся снова в 1945 год. Как-то в сентябре меня в редакции газеты «Берлинер цайтунг» посетил родич из Рансдорфа. Он принес письмо от моей матери, его двоюродной сестры. Из письма, которое едва можно было разобрать, следовало, что мать тяжело больна и что она

Из книги Знаменитые писатели Запада. 55 портретов автора Безелянский Юрий Николаевич

Человеческая комедия Возможно, равенство - это право, но никакая сила на земле не сделает его фактом. Оноре де Бальзак Трудно измерить влияние французской литературы на русскую жизнь. От Вольтера до Пруста, от Расина до Сент-Экзюпери. От… Тут надо остановиться, чтобы не

Из книги Фатьянов автора Дашкевич Татьяна

1. Старший дворник и горничная певицы Василий Павлович Соловьев-Седой называл Алексея Ивановича «сынком». «Как они чувствовали друг друга! Если могут быть соавторы, которые созданы для того, чтобы работать вдвоем - это были два таких человека», - писал Лев Ошанин. Они

Из книги Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. автора Петелин Виктор Васильевич

С. Бондарчук1 «Судьба человеческая – судьба народная» Режиссер Сергей Бондарчук поставил три фильма – «Судьбу человека», четырехсерийную «Войну и мир» и «Ватерлоо», идущий на экране два с половиной часа. Каждый из них становился событием в искусстве, собирал десятки

Из книги "Рот Фронт!" Тельман автора Минутко Игорь Александрович

(Из воспоминаний Ирмы Тельман об отце) В сочельник отец рассказал мне еще и о таком происшествии:«Когда я был ребенком,предрождественскиедни были для меня особенно тяжелыми. У меня тогда было много работы - ведь твой дедушка наряду с извозным промыслом и продажей фруктов

Из книги Мы долгое эхо автора Герман Анна

Человеческая судьба Воспоминания Ирмы Мартенс, матери певицы Спустя несколько десятков лет, которые минули со времени моего выезда из Советского Союза, я возвращаюсь в воспоминаниях к минутам, там проведенным. Я пишу о моих предках – голландских эмигрантах, которые,

Из книги Роден автора Шампиньоль Бернар

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ Роден не отказался от идеи создать памятник Виктору Гюго для Пантеона. Два года спустя после первой неудачи он снова приступил к работе. Он решил, что постарается удовлетворить требования заказчиков - сделает фигуру писателя во весь рост, в полном

Из книги Жизнь и судьба: Воспоминания автора Тахо-Годи Аза Алибековна

Жизнь и судьба: Воспоминания Аза Тахо-Годи 18/07–05, Обретение мощей преподобного Сергия Радонежского, преподобномучениц Елисаветы и Варвары, а 17-го - царственные страстотерпцы святые Николай, Александра, Алексий, Ольга, Татиана, Мария, Анастасия Когда я вспоминаю свою

Из книги Везучий автора Таривердиев Карен Микаэлович

Судьба человеческая Был у меня приятель. Был он чуточку постарше нас всех и звали его "Евгенич". И был Евгенич командиром первой роты. Хорошим командиром, надо сказать. Мы с ним не то, чтобы дружили, но отношения были достаточно теплые. Даже женщины у нас были подружками. Так

Из книги Мистика в жизни выдающихся людей автора Лобков Денис

Из книги Лидия Русланова. Душа-певица автора Михеенков Сергей Егорович

Глава шестая СЦЕНИЧЕСКИЙ ОБРАЗ ПЕВИЦЫ «Каждая песня превращалась у Руслановой в маленькое представление, где были свои завязка, кульминация и развязка…» Наряд её никогда не походил на сценический костюм. Русланова одевалась так, как по праздникам и в церковь одевались

Из книги Близкие люди. Мемуары великих на фоне семьи. Горький, Вертинский, Миронов и другие автора Оболенский Игорь Викторович

Ольга Мчедлидзе (внучка певицы Веры Давыдовой) Правда о «любовнице Сталина» ИЗ ДОСЬЕ: «Вера Давыдова - выдающаяся оперная певица. Ее дебют на сцене состоялся благодаря атаманше-анархистке Нине Киашко в Николаевске-на-Амуре в 1917 году. Одиннадцатилетняя Вера Давыдова

Из книги Главы государства российского. Выдающиеся правители, о которых должна знать вся страна автора Лубченков Юрий Николаевич

Ответ певицы В 1765 году императрица Екатерина II пригласила знаменитую Габриэли в Петербург и ангажировала ее на два месяца. Когда речь зашла о вознаграждении, Габриэли потребовала пять тысяч червонцев.– Пять тысяч?! – удивилась императрица. – Помилуйте, мои

Из книги Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 1 автора Кулиш Пантелеймон Александрович

I. Предки Гоголя. - Первые поэтические личности, напечатлевшиеся в душе его. - Характерические черты и литературные способности его отца. - Первые влияния, которым подвергались способности Гоголя. - Отрывки из комедий его отца. - Воспоминания его матери В малороссийских

Из книги La Divina – Божественная Мария Каллас автора Штейнберг Александр

IV. Переезд в Петербург. - Инстинкт таланта. - Письмо к матери о петербургской жизни. - Значение матери в жизни Гоголя. - Просьбы к ней о материалах для сочинений. - Первые попытки в стремлении к известности. - Сожжение поэмы в стихах. - Выписки из нее. - Неудавшееся желание

Из книги автора

РОЖДЕНИЕ ПЕВИЦЫ Пароход под звучным именем Saturnia плавал под итальянским флагом. Бравый капитан, как и полагается итальянцу, был страстным любителем оперы. Даже во время плохой погоды он старался развлекать пассажиров своим пением. Лиза считала, что ей с девочками повезло,

Анна-Виктория Герман-Тухольская (Anna Wiktoria German-Tucholska). Родилась 14 февраля 1936 года в Ургенче, Узбекская ССР - умерла 25 августа 1982 года в Варшаве. Польская и советская певица.

Звезда эстрады 1960-х - начала 1980-х годов. Известна как исполнительница песен на разных языках мира, в первую очередь на польском и русском.

Была очень популярна в Советском Союзе в 1970-е - начале 1980-х годов.

Песни для неё писали советские композиторы-песенники Арно Бабаджанян, Евгений Птичкин, Александра Пахмутова, Ян Френкель, Оскар Фельцман, Владимир Шаинский и другие.

В числе наиболее известных песен певицы - «Надежда» (муз. А. Пахмутовой на сл. Н. Добронравова), «Когда цвели сады», «Эхо любви», «Случайность», «Гори, гори, моя звезда».

Песни в исполнении Анны Герман отличались большой теплотой, задушевностью, певучестью и мелодичностью.

Анна Герман - история жизни

При жизни исполнительницы в СССР на фирме «Мелодия» было выпущено пять её долгоиграющих грампластинок, первая из которых вышла в октябре 1965 года и является на сегодняшний день коллекционным филофоническим раритетом.

Лауреат множества национальных и международных фестивалей, в том числе в Монте-Карло, Сан-Ремо, Неаполе, Виареджо, Каннах, Сопоте.

Анна Герман - Надежда

Мать - Ирма (русифицированное - Ирма Давыдовна, 15.11.1909 - 30.01.2007), в девичестве Мартенс. Родом из села Великокняжеское (ныне с. Кочубеевское Ставропольского края), происходила из меннонитов (потомков голландцев, живших в Германии), которые перебрались в Россию во времена Екатерины II. Работала учительницей немецкого языка.

Отец Ойген Хёрманн (нем. Eugen Hörmann, имя русифицировано как Евгений Фридрихович Герман, 1909 - 1938). Имел русско-немецкое происхождение. Работал бухгалтером. В 1937 году был арестован по обвинению в шпионаже и осуждён на 10 лет без права переписки. Расстрелян в Ташкенте в 1938 году. Посмертно реабилитирован в 1957 году, о чём его родственники получили справку лишь в 1975 году.

Бабушка - Анна Фризен Мартенс (18.01.1886 - 17.09.1971).

В семье говорили на типичном для меннонитов немецко-платском диалекте (платдойч).

Вскоре после рождения Анны семья жила в Осинниках Кемеровской области, Ташкенте. Затем - в Орловке (ныне Ак-Дёбё Таласской области, Киргизия). Там Анна Герман проучилась в школе до 3 класса (её мать Ирма Мартенс преподавала в этой же школе немецкий язык). В селе Ак-Дёбё Анну и её семью хорошо помнят и в местной школе есть стенд с её биографией и фотографиями.

В 1942 году мать Анны повторно вышла замуж за офицера Войска Польского Германа Бернера. Он воевал в 1-й пехотной дивизии имени Костюшко и погиб в битве под Ленино в октябре 1943 года, о чём стало известно несколькими годами позже. Брак с поляком позволил Ирме с семьёй уехать в 1946 году в Польшу, поселившись в Нова-Руде.

В 1949 году семья поселилась во Вроцлаве. Ирма Герман после войны в Польше работала преподавателем немецкого языка в Сельскохозяйственном колледже города Вроцлава (ныне Университет естественных наук).

По окончании начальной школы Нова-Руды и Вроцлавского общеобразовательного лицея Анна поступила во Вроцлавский университет на факультет геологии.

Участие в студенческой художественной самодеятельности в дальнейшем позволило ей стать певицей.

Дебютировала в 1960 году в студенческом театре «Каламбур». Получив стипендию от итальянского правительства, начинающая певица на несколько месяцев уехала в Рим.

Актёр-режиссёр из Жешува Юлиан Кшивка пригласил Анну в свою труппу, и благодаря ему она смогла принять участие в III Международном фестивале песни в Сопоте.

Первое признание песни Анны получили на ІІІ Международном фестивале песни в Сопоте (1963) - она разделила ІІ премию (в категории польских исполнителей) за песню «Так мне с этим плохо» (польск. Tak mi z tym źle) Генриха Клейне и Бронислава Брока, а также на Всепольском фестивале эстрадных коллективов в Ольштыне - за песню «Ave Maria» (Шарль Гуно на основе прелюдии до мажор И. С. Баха, I том ХТК, 1722, BWV 846).

Настоящую известность Анне Герман принесла в 1964 году песня «Танцующие Эвридики» (польск. Tańczące Eurydyki) Катажины Гертнер и Евы Жеменицкой: вторая премия в категории актёрско-литературной песни на II Фестивале польской песни в Ополе (24-28 мая), первое место (в местном отборочном туре) и третье - в Международном туре на фестивале в Сопоте.

На III Фестивале польской песни в Ополе она получила первую премию в категории артистической песни за песню «Зацвету розой» (польск. Zakwitnę różą) Катажины Гертнер и Ежи Миллера.

27 августа 1967 года, находясь в Италии на гастролях, между городом Форли и Миланом попала в тяжёлую автомобильную катастрофу. На высокой скорости автомобиль импресарио певицы врезался в бетонное ограждение. Анну выбросило из автомобиля через лобовое стекло, она получила многочисленные переломы, травмы внутренних органов.

Ее гражданский муж - инженер Збигнев Тухольский - опекал певицу после катастрофы. Если бы не его поддержка - не известно, как бы Анна смогла пережить те испытания, которые выпали на ее долю.

Анна Герман никогда не боялась транспорта. Она спокойно переносила гонки темпераментных итальянцев на своих маленьких «фиатиках» по пересеченной местности. Даже самолетная «болтанка» всегда представлялась ей не более чем бесплатным аттракционом.

Однако незадолго до трагедии Анне попала в руки газета со страшным заголовком: «Одна из знаменитых французских сестер Дорлеак погибла в горящей машине».

С тех пор Анна почему-то постоянно представляла ужас человека, который заживо горит в машине. В тот момент, когда их авто с силой подбросило в воздух, за долю секунды до многочасовой тьмы и тишины, Анна успела подумать: только бы не сгореть.

Изувеченную машину обнаружил через несколько часов после аварии водитель грузовика. Анну сначала никто не заметил: пробив лобовое стекло, она улетела на двадцать метров в сторону от останков «Фиата».

Уже позже комиссия выяснила: водитель машины просто заснул за рулем. Импресарио певицы Ренато отделался переломом кисти и ноги. А на пассажирку было страшно смотреть: у Анны были сложные переломы позвоночника, обеих ног, левой руки, нескольких ребер, опасные ушибы внутренних органов, сотрясение мозга.

После того как сняли гипс, еще полгода Анна неподвижно лежала на ставшей ненавистной кровати.

Двигаться ей запрещалось - она была собрана буквально по кусочкам. В левую ногу для скрепления поврежденных костей ей вставили металлические штыри.

Возвращение в строй оказалось невероятно долгим. За многие месяцы неподвижности мышцы атрофировались. Любое движение давалось с трудом. Даже просто согнуть пальцы на руке было для нее непосильной задачей. Сначала на специальном аппарате Анна приучалась к вертикальному положению тела: ее, привязанную ремнями к столу, чуть-чуть приподнимали всего на несколько минут.

Еще несколько месяцев она училась сидеть. И только потом начала тихонько вставать. Ночами - чтобы не попасться никому на глаза - Збигнев увозил Анну за город, где она училась ходить.

«Мы тогда жили буквально в трехстах метрах от Вислы. Туда и ездили с Анечкой на ежедневные «тренировки». Но страшнее всего были не физические испытания: Анне предстояло преодолеть психологический шок после аварии. Тогда она решила написать книгу, решив, что, описав все случившееся с ней, сможет избавиться от жутких воспоминаний. Работа действительно увлекла Анечку. Она записывала свои мысли, уносясь в прошлое. Книга «Вернись в Сорренто?» вышла тиражом в тридцать тысяч экземпляров, и моментально была раскуплена. Тогда же Аня стала сочинять песни. Вернее, Арина писала стихи, а Аня подбирала мелодии. Потом, когда она смогла сесть за пианино, сама себе аккомпанировала» , - вспоминал он.

В 1970 году Анна возвращается на эстраду и сразу получает «Золотой диск» за долгоиграющую пластинку «Человеческая судьба» (польск. Człowieczy los).

Анна Герман была выбрана для исполнения песни Е. Птичкина и Р. Рождественского «Эхо любви» в фильме Евгения Матвеева «Судьба» (1977). После этого фильма её популярность в СССР стала повсеместной.

11 декабря 1977 года состоялось историческое выступление Анны Герман в финале фестиваля «Песня-77» . После исполнения песни «Когда цвели сады» (В. Шаинский - М. Рябинин) зрители устроили столь бурную и продолжительную овацию, что организаторам фестиваля пришлось выйти за жёсткие рамки телевизионного эфира, и песня была исполнена «на бис» (редчайший случай в истории «Песен года»). К сожалению, эта запись безвозвратно утеряна. Сохранилась лишь запись другой песни, исполненной на фестивале - «Эхо любви».

Анна Герман и Лев Лещенко - Эхо любви

Анна была искренним сторонником максимально тесных культурных связей между народами Польши и Советского Союза.

Голос Анны Герман - лирико-колоратурное сопрано необычного, прозрачного, высокого тембра. Уникальная манера исполнения производит впечатление неограниченности верхнего голосового регистра. Певица отличалась большой музыкальностью, артистизмом, большой теплотой и душевностью созданного песенного образа.

Анна Герман - Когда цвели сады

В репертуаре певицы были песни различной жанровой направленности и смысла. Даже шуточные песни несли в её голосе лёгкий прозрачный налёт печали. Что касается трагических песен про войну, тяжёлую утрату или несчастную женскую судьбу - в них Герман раскрывала полностью свой драматический артистический дар, неподдельно и пронзительно показывая безутешное горе и глубокое отчаяние. Эта манера покорила слушателей всех стран, где она выступала.

Анна Герман - Белая черемуха

Анна Герман скончалась от саркомы в ночь на 26 августа 1982 года в военном госпитале в Варшаве - ровно через 15 лет после катастрофы в Италии.

Похоронена на Кальвинистском (евангелическо-реформатском) кладбище Варшавы.

В память о певице проводится ежегодный Международный фестиваль им. Анны Герман «Танцующие Эвридики» в Зелёна-Гуре (Польша, проходит в мае). 1-й фестиваль состоялся в 2002 году.

Международным союзом немецкой культуры (Москва) в 2011 году учреждён грант в области искусства им. Анны Герман. Номинанты на грант - знаковые имена немцев России (например, лауреатом в 2011 году стал Эдуард Хиль).

В 2012 году вышел десятисерийный художественный фильм о жизни певицы «Анна Герман. Тайна белого ангела». Роль Анны Герман сыграла польская актриса Йоанна Моро.

Имя Анны Герман носит астероид 2519, открытый советским астрономом Т. М. Смирновой.

Личная жизнь Анны Герман:

Анна Герман была замужем за польским инженером Збигневом Тухольским. Они поженились 23 марта 1972 года, до этого 12 лет жили в гражданском браке.

Анна Герман и Збигнев Тухольский были прихожанами Церкви адвентистов седьмого дня.

«Наше знакомство, может, кому-то покажется не столь романтичным, зато - абсолютно жизненным. Это было в 1960 году. Меня, тогда молодого научного работника, отправили в командировку в город Вроцлав, это на Одре. Дел было не так много, управился я довольно быстро. До отхода поезда оставалось несколько часов, погода стояла прекрасная. Вот я и решил искупаться. На пляже долго думал, что делать с багажом - я же был при полном параде, с чемоданом в руках. И тут увидел симпатичную девушку - было в ее взгляде что-то такое, что не давало сомневаться в честности и искренности. Ее-то я и попросил приглядеть за вещами» , - вспоминал Збигнев.

Когда они разговорились, выяснилось, что девушка заканчивает геологический факультет, но в свободное время участвует в художественной самодеятельности. Тогда и сама Анна не предполагала, что когда-нибудь станет известна всему миру. «Когда мы прощались, она подарила мне фотографию и пообещала при случае пригласить на свой концерт» , - рассказывал он.

Анна сдержала свое слово. И фотографию прислала. И позже пригласила на концерт. Хотя ехать надо было аж за триста километров от Варшавы, Збигнев помчался на встречу со своей будущей супругой.

Збигнев Тухольский об Анне Герман

12 лет прожили в фактическом браке. Оформить же брак официально решили после того, как Анна оправилась после автокатастрофы.

«На тот момент мы жили в гражданском браке двенадцать лет. Однако оформить наши отношения все как-то не было времени. И Анна, и я очень много работали, да и нам обоим казалось, что штамп в паспорте - всего лишь формальность. После трагедии мы посмотрели на этот вопрос совсем по-другому», - рассказывал муж артистки.

Анна Герман и Збигнев Тухольский

Когда Анна и Збигнев узнали, что у них будет ребенок, радость будущих родителей тут же омрачили медики: «Скорее всего вы не выживете после родов: могут сказаться последствия автомобильной аварии и ваш возраст – тридцать девять лет» , - вспоминал Збигнев.

Однако для нее самой вопрос рожать или не рожать - просто не стоял. В 39 лет она решилась впервые родить.

27 ноября 1975 года у пары родился сын, которого певица назвала в честь мужа - Збигнев (Збышек).

Почти два года Анна и Збигнев занимались только своим сыном, которого называли «Воробышек».

Он окончил Варшавском университет (факультет библиографии и документоведения). Ныне ученый. Изучает историю железных дорог, возглавляет Общество любителей паровозов.

К слову, рост сына Анны Герман - 2 метра 18 сантиметров. Он намного перерос родителей, которые также были не низкими: Анна - 1,84 м, Збигнев - 1,86 м.

Анна Герман с сыном

Дискография Анны Герман:

Грампластинки на 78 об/мин:

1965 - Анна Герман. Свет звезды / Дай мне помечтать (СССР, Мелодия 43333-4)
1965 - Анна Герман. Снежана / Без тебя (СССР, Мелодия 44097-98)
1965 - Анна Герман. Не спеши / На тот берег (СССР, Мелодия 44129-30)
1965 - Анна Герман. Ночной разговор/ Всё прошло (СССР, Мелодия 44139-40)
1965 - Анна Герман. Двое / По грибы (СССР, Мелодия 44141-42)

Альбомы:

1965 - На тот берег (СССР, Мелодия 33С 01069-70)
1966 - Tańczące Eurydyki (Muza, XL 0284)
1967 - Recital piosenek (Muza, XL 0424)
1967 - I classici della musica napoletana (Италия)
1968 - Танцующие Эвридики (СССР, Мелодия Д 024271-2)
1970 - Człowieczy los (Muza, XL 0593)
1971 - Wiatr mieszka w dzikich topolach (Muza, XL 0741)
1971 - D. Scarlatti arie z opery „Tetide in Sciro” (Muza, XL 0743)
1974 - To chyba maj (Muza, SXL 0924)
1975 - Мой бубен (СССР, Мелодия 33С60-05789-90)
1977 - Когда цвели сады (СССР, Мелодия 33С60-09249-50)
1978 - Anna German (Muza, SX 1612)
1979 - Невеста (СССР, Мелодия С60-12725-26) (Композиция «Ах, как мне жаль тебя»)
1980 - Невеста (СССР, Мелодия С60-14613-12726) (Вместо композиции «Ах, как мне жаль тебя» - «Акварель»)
1982 - Последняя встреча (СССР, Мелодия С60 19677 004)
1983 - Niezapomniane przeboje (Muza, SX 2155)
1984 - Jesteś moją miłością (Pronit, PLP 0021)
1988 - Эхо любви. Концерт 31.12.1979 (СССР, Мелодия М60 47389 000)
1989 - Anna German
1989 - Znaki zapytania
1990 - Powracające słowa, vol. 1 (Muza, SX 2808)
1990 - Powracające słowa, vol. 2 (Muza, SX 2809)

Пластинки-миньоны:

1965 - Солнечный день (СССР, Мелодия, Д-00015039)
1965 - Снежана (СССР, Мелодия, Д-00015961)
1965 - Любимый мой (СССР, Мелодия, Д-00015963-4)
1967 - Anna German (Muza, Polskie nagrania, N 0506)
1967 - Анна Герман (издатель «Международная книга», СССР)
1971 - «Jasny horyzont» (Muza, Polskie nagrania, N 0657)
1974 - Чтобы счастливым быть (СССР, Мелодия, С62-05101-2)
1974 - Я люблю танцевать (СССР, Мелодия, С62-04903-4)
1975 - Всё, что было (СССР, Мелодия, М62 37355-6)
1978 - Я помню всё (СССР, Мелодия, М62 41465-6)
1978 - Анна Герман. «Песни Матвея Блантера на стихи Михаила Исаковского» (СССР, Мелодия, С62-10307-08)
1983 - Анна Герман поёт песни Владимира Шаинского (СССР, Мелодия, С62-19719-001)

Гибкие грампластинки:

1971 - Поёт Анна Герман (СССР, Мелодия, ГД 0002357-58)
1972 - Анна Герман (СССР, Мелодия, ГД-0003073)
1974 - Анна Герман (СССР, Мелодия, Г62-04109-10)
1975 - Анна Герман (СССР, Мелодия, Г62-04625-6)
1975 - Анна Герман (СССР, Мелодия, Г62-05105-6)
1977 - Анна Герман (СССР, Мелодия, Г62-06153-4)
1977 - Анна Герман (СССР, Мелодия, Г62 06481-2)
1979 - Анна Герман - Я помню всё (СССР, Мелодия, Г62-07197-8)
1982 - Анна Герман (СССР, Мелодия, Г62-09649-50)

Синглы:

1967 - Deszcz na szybie / Uroczysko
1967 - Chcę być kochaną / Cygański wóz
1967 - Cyganeria / Zimowe dzwony
1967 - Te faje desidera (Италия)
1967 - Chi sei tu / Meglio dire di no (Италия,Company Discografica Italiana,CDI- 2004)
1967 - Gi / Prima tu (Италия,Company Discografica Italiana,CDI- 2005)
1969 - Melodia dla synka / Jesteś moją miłością
1970 - Człowieczy los / Dziękuję Ci mamo
1970 - Gałązka snów / Trampowski szlak
1970 - Złociste mgły / Za grosiki marzeń
1971 - Ámame así como / Quadro cartas
1972 - Warszawa w różach / Wiatr mieszka w dzikich topolach

Музыкальные открытки:

1963 - Cyganeria
1967 - A jeżeli mnie pokochasz (Polskie nagrania, R00- 63/II)
1969 - Melodia dla synka
1969 - Chcę tańczyć w majową noc
1970 - Księżyc i róże
1970 - Śnieżna panienka
1970 - Być może (Polskie nagrania, R0-192/I)
1970 - Człowieczy los
1970 - Skąd przyjdzie noc
1971 - Cztery karty
1971 - Trzeba się nam pośpieszyć
1974 - Gdy śliczna panna (Polskie nagrania, R0452-2)
1975 - Gdy śliczna panna / Lulajże Jezuniu
1975 - Pozwól, żeby ktoś wziął twoje serce / Moje miejsce na ziemi
1978 - List do Chopina
1979 - Tylko w tangu / Dookoła kipi lato

Фильмография Анны Герман:

1966 - «Морские приключения» (польск. Marynarka to męska przygoda) - девушка мечты капитана
1970 - «Пейзаж после битвы» - американка
1970 - «Паром» (песни)
1970 - «Счастливые острова» (Wyspy szczęśliwe) - композитор и исполнитель своих песен

25 августа 1982 года не стало талантливой и очень популярной в Советском Союзе певицы Анны Герман, чью жизнь можно одновременно назвать и очень счастливой, и очень трагичной. К очередной годовщине ее ухода на российские экраны вновь выходит полюбившийся многим биографический сериал «Тайна белого ангела». Основные вехи биографии великой артистки решили вспомнить и мы.

Анна родилась 14 февраля 1936 года в узбекистанском городе Ургенч, где жили тогда ее молодые родители. Мать Ирма работала учителем немецкого языка, а родилась в селе Великокняжеское (ныне село Кочубеевское Ставропольского края), происходя из голландских меннонитов, поселившихся в России в екатерининские времена. Отец Ойген (Евгений) Герман имел немецкое происхождение, но родился в Польше.

Вскоре после рождения Анечки в их с Ирмой семью пришла беда: Ойген был обвинен в шпионаже, репрессирован и расстрелян в 1938 году. Анну, ее брата и мать депортировали в Киргизию. Там через год от болезни умер Фридрих — младший брат Анны. Чтобы выжить, Ирме с дочкой приходилось постоянно переезжать из одного города в другой: они жили в Ташкенте, Новосибирске, Красноярске, Джамбуле, где их застала Великая Отечественная война. В Джамбуле Анна пошла в первый класс. Здесь же, в 1943 году мать Анны вторично вышла замуж за офицера из Польши Германа Бренера, но прожила с ним недолго: он погиб на войне.


В 1946 году Анна с мамой и бабушкой переехали в Польшу. Мать устроилась поденщицей (наемной работницей) и получила маленькую комнату в коммунальной квартире, а 10-летняя Аня продолжила учебу в польской школе. Девочка отлично пела и рисовала, но денег на ее развитие талантов у семьи, увы, не было. Более того, позже Анна поступила в гимназию для работающих (училась и трудилась одновременно), а после подала документы на отделение живописи при вроцлавской Высшей школе искусств, но, послушавшись совета родных, забрала их обратно и поступила на более «земной» факультет — геологический в Вроцлавском университете им. Болеслава Берута, где училась с 1955 года по 1961 год.

Училась Анна отлично, кое-кто из преподавателей даже считал, что ее диплом тянет на кандидатскую диссертацию. Однако к концу университета будущая звезда уже точно знала, чем хочет заниматься: все годы учебы на геолога она блистала в студенческом театре. Ее подруга рассказала о ней в дирекции городской эстрады. Там Анну прослушали, приняли в штат и включили в новую концертную программу — так Герман получила путевку на сцену. Кстати, Анна подумывала о карьере оперной певицы, но ее подвел рост в 184 сантиметра: в консерватории, куда она пришла на прослушивание, преподаватели развели руками — не формат, любой партнер по выступлению будет казаться на фоне статной артистки коротышкой.

Первые записи Анны Герман были сделаны с коллективом «Эстрада» на радиостанции «Польское радио». Министерство культуры Польши выделило ей стипендию, которую она использовала для обучения вокалу в Италии. Неоднократно побеждала Анна и на европейских песенных фестивалях, а в 1965 году впервые выступила в Москве, где записала свою первую большую пластинку «Танцующие Эвридики».Миллионы советских поклонников покорил чарующий вкрадчивый голос молодой певицы. Однако в стремительно развивающуюся карьеру певицы вновь вмешался злой рок.

В 1967 году произошла трагедия. После одного из выступлений красный спортивный « Фиат», за рулем которого находился итальянский продюсер Анны(по другим сведениям - просто шофер, накануне вернувшийся с попойки у друзей), ночью на горной дороге свалился в кювет. Потом выяснилось, что водитель просто задремал за рулем. Анну, которая сидела на заднем сиденье, выбросило через лобовое стекло. Их обнаружили лишь утром. Когда ее доставили в миланскую больницу, врачи развели руками: 49 переломов, повреждения основания черепа, позвоночника и внутренних органов… Анна была в гипсе с головы до ног и 12 дней пробыла в коме, а после почти год — в больнице.

Позже свой гипс она шутливо назовет «фирменным итальянским нарядом», но в то время было не до шуток: Анна лишилась памяти и не только забыла практически все свои песни, но и долгое время совсем не разговаривала. Голос вернулся постепенно: долгое время Анна просто что-то напевала себе под нос, лежа на больничной койке, а после вспомнила и все слова своих песен. Снова на сцену Анна Герман вышла в 1970-м. Первые же московские гастроли были по‑настоящему триумфальными, с километровыми очередям за билетами. Ведущие отечественные композиторы считали за честь предложить Анне свои новые сочинения. Творческой вершиной стала для певицы песня Пахмутовой и Добронравова« Надежда», для Анны она стала своего рода визитной карточкой. Позже сам Иосиф Кобзон вспоминал, что простить себе не мог, что в свое время отказался от «Надежды». А в репертуаре Герман было еще много хитов: «Когда цвели сады», «Эхо любви» и другие песни.

В трудный период Анну поддерживала любовь. Она 12 лет встречалась с инженером политехнического института Збышеком Тихольским. Правда, первое время они жили в разных городах и лишь созванивались: познакомившись в 1960 году на пляже, понравились друг другу, но торопиться не хотели. Так прошло 12 лет: влюбленные то виделись, то жили в разлуке. Позже Збышек получил небольшую однокомнатную квартиру в Варшаве, и Анна перебралась к нему. Тем не менее, официального предложения она дождаться так и не могла. Однажды Збышек пришел домой и просто сказал: «Знаешь, Анечка, я должен сообщить одну новость. Я женюсь». Заметив в ее глазах непонимание и испуг, поспешил добавить: «На тебе». Было это весной 1972 года. А через три года Анна родила сына, которого назвала также, как и мужа — Збышек. Было певице на тот момент 39 лет. Анна на три года вновь ушла со сцены, чтобы прочувствовать себя в роли матери. Поклонники вошли в ее положение и терпеливо ждали.

Однако в начале 80-х в дом певицы вновь пришла беда. С момента аварии ее постоянно мучили непонятные боли, которые она списывала на последствия травм. Особенно беспокоила нога: друзья уговорили ее пройти обследование, после которого врачи вынесли страшный — саркома. Однако Анна и здесь решила не сдаваться. Она наложила запрет на само слово «рак». Проходя курс лечения, записывала новые песни, готовила материалы для детской книги-сказки, вела по радио научно-популярную передачу. Ее друзья вспоминают, что не сомневались в том, что она справится с недугом:

За один год она ложилась под скальпель восемь раз. Мы оба верили в то, что она победит болезнь. Нам казалось: если в первый раз она смогла выстоять, то и на этот раз все обойдется, — вспоминал Тухольский. — Последний раз я видел Анечку 25 августа 1982 года. Помню, напоследок она сказала мне: «Мне нетрудно уйти!» И умерла в тот же день, у нее просто остановилось сердце…

Накануне ухода Анна, уже не вставая, сделала свою последнюю запись - напела на магнитофон псалмы Давида. После ее смерти в России, странах бывшего СССР, а также в других странах — в Германии, Голландии, США, прошло множество вечеров и концертов памяти Анны Герман.

В 2003 году в Москве на Площади Звезд перед ГЦКЗ «Россия» была заложена именная звезда Анны Герман (единственной иностранной исполнительницы среди других звезд). В 1975 году имя Анны Герман было присвоено астероиду 2519, открытому в Крымской астрофизической обсерватории. В России действует международный клуб поклонников певицы, ежегодно организующий концерты и вечера памяти певицы. Организован Международный Фонд памяти Анны Герман и его филиалы во многих городах мира. В 1987 году именем Анны Герман были названы центральная улица в городе Ургенч (Узбекистан) и амфитеатр в городе Зелена Гура (Польша), вмещающий шесть тысяч зрителей.